Посольству пришлось преодолеть немало природных трудностей, но оно отнюдь не являлось исследовательской экспедицией, а пользовалось проторенными путями международной торговли. «Вначале, до Бухары и Хорезма (через Иран. — Авт.), оно двигалось как обычный купеческий караван, — пишет А. П. Ковалевский. — Во время путешествия через Устюрт и заволжские степи посольство ехало с караваном в пять тысяч человек». На обратном пути в Багдад посольство следовало по несколько иному маршруту: минуя Бухару, оно совершило переход через пустыню Каракум к городу Ниса, близ нынешнего Ашхабада.
Из географических данных в книге Ибн Фадлана особенно часто встречаются сведения о реках, через которые он переправлялся. Сведений этих так много, что современный венгерский арабист К. Цегледи посвятил им специальную работу.
Эти сведения Ибн Фадлан собирал с опасностью для жизни, что доказывается следующим отрывком: «Потом мы отправились и сделали остановку у реки Джайх (Яик — Урал. — Авт.), а это самая большая река, какую мы видели, самая огромная и с самым сильным течением. И действительно, я видел дорожный мешок, который перевернулся в ней, и те, кто был в нем, потонули. И [вообще] погибло много человек из числа |наших] людей, и потонуло [некоторое] количество верблюдов и лошадей. Мы переправились через нее только с трудом».
Из книги видно, насколько оживленными были в то время сношения между народами Восточной Европы и значительной части Азии. В столице булгар Ибн Фадлан слышал от переводчика царя рассказ про индийца, приезжавшего туда по торговым делам. Встречал он здесь и купцов-русов. Притом не только встречал, но и беседовал с ними, что позволило ему описать многие их обычаи. Рассказывая своим читателям о русах, Ибн Фадлан не видит надобности объяснять, что это за народ и где он обитает. Кстати, рус, с которым разговорился Ибн Фадлан на похоронах другого руса, ничуть не удивился появлению арабов. Он даже затеял с путешественником спор по поводу погребальных обычаев.
Ибн Фадлан не бывал в северной части нынешней территории нашей родины. Но множество арабских купцов ездили туда по своим торговым делам, и собранные ими сведения становились достоянием географической науки.
На север нашей страны арабы приходили не как завоеватели, а как мирные торговцы и скупщики мехов. Несомненно, они встречались и с торговыми людьми из района Новгорода, да и сами бывали в новгородских землях. О новгородцах упоминал уже аль-Масуди. Он писал, что русские состоят из многих народов, один из них называется ладоги и ведет торговлю с Испанией, Римом, Константинополем и Хазарией.
Персидские монеты V–VI веков, а также монеты времен арабского владычества в Персии найдены во многих пунктах древнего торгового пути, соединявшего Пермскую котловину с Валдайской возвышенностью и районом озера Ильмень.
Сначала арабы приобретали меха в Болгаре — у впадения Камы в Волгу, но со второй половины IX века переносят свои операции в Чердынь (Пермь), центр процветающего государства Биармия. Из Чердыни в Персию добирались сначала не по Волге, а кружным маршрутом — по Иртышу и через Среднюю Азию. Путь в Китай вел тогда через Алтай. Поэтому аль-Ма-суди знал об Иртыше и Оби и справедливо отметил, что эти реки превосходят по длине Тигр и Евфрат.
Развитие арабоязычной географической литературы продолжалось и в XI веке, когда жил и творил гениальный сын Хорезма — аль-Бируни. Познания аль-Бируни были необычайно разносторонни, он сумел обогатить все современные ему науки, прежде всего физико-математические и естественно-исторические.
В своих трудах, написанных по-арабски, хотя этот язык не был для него родным, аль-Бируни широко использует достижения античной науки. Вместе с тем он «стремится к слиянию ее с новым знанием, добытым арабскими географами к его эпохе». В труде об Индии, где он побывал и сам, аль-Бируни с необычайной полнотой излагает географические и космологические представления жителей этой страны. Хотя физической географии в этом сочинении уделяется куда меньше внимания, чем, например, духовной культуре, в нем имеется специальная глава о реках Индии и их истоках. Для астрономической географии огромное значение имела работа «Масудовские таблицы по астрономии и звездам», содержащая обширный перечень городов с указанием их координат. Индия и родина автора— Средняя Азия — представлены у аль-Бируни гораздо полнее, чем у всех его предшественников.
Аль-Бируни сам определил рамки своих познаний, указав, что арабские географы имеют большое преимущество перед античными, ибо мусульманская культура распространилась «на запад до Андалусии, на восток до границ Китая и середины Индии, на юг до Абиссинии и страны зинджей, на север до областей тюрок и славян».
О широте его знаний свидетельствуют и такие факты. Ему было известно, что на севере есть страны, где солнце летом перестает заходить за горизонт, а на юге — области, где стоит зима, когда у нас лето. Что касается Евразии, то он имел представление не только о Балтийском, но и о Белом море и, видимо, первым из авторов упомянул о реке Ангаре и племенах, населявших район озера Байкал.
Фрагмент карты мира аль-Идриси
К сожалению, европейцы очень поздно ознакомились с литературным наследием аль-Бируни. Но для арабоязычного мира сочинения его стали классическими, на них воспитывались поколения географов. Пути передачи знаний столь же извилисты, что и пути торгового обмена. Через посредство сочинений других ученых Востока научные представления и конкретные сведения, которыми располагал великий хорезмиец, проникали и на Запад.
Плодом непосредственного общения Запада и Востока были труды аль-Идриси, хотя его нельзя назвать выдающимся ученым. Его работы — редкий пример сотрудничества между мусульманами и христианами в средние века, свидетельствующий о том, как много потеряло землеведение от того, что сотрудничество это в те времена, да и много позднее, было не правилом, а исключением.
Аль-Идриси родился в Марокко, учился в арабской Испании, побывал во Франции и в Англии, а также в Малой Азии. Но для развития географической науки важнее всего те годы, которые он провел при дворе норманнского короля Сицилии Рожера, владевшего также Южной Италией.
Рожер много внимания уделял науке и культуре. По его инициативе аль-Идриси за годы пребывания в Палермо (1138–1154) создал описание известного тогда мира («Развлечение истомленного в странствии по областям») и две карты к нему. В основу описания положены труды многих арабских ученых, а также Клавдия Птолемея и сирийца Оросия, составившего в V веке всемирную географию. Для толкования (а видимо, и перевода) этих трудов король пригласил специалистов. Аль-Идриси широко пользовался также расспросным методом, для чего норманская Сицилия с ее разноплеменным населением давала широкие возможности. Наибольший! интерес представляют те части «Развлечения», которые посвящены Европе, а также североафриканской родине автора. Из европейских стран аль-Идриси лучше всего знал Испанию, Сицилию и другие области Италии, в которых побывал сам. Он располагал важными данными о Германии, Польше и Румынии, хотя описание этих стран менее точно. Весьма обстоятельно описан и Балканский полуостров.
Сколь это ни парадоксально, в христианской Европе труд аль-Идриси стал известен только в XVII веке. Но это не значит, конечно, что он не оказал никакого влияния на развитие географической науки на Западе. Начать с того, что в Сицилии интерес к этому труду не угас со смертью короля Рожера и аль-Идриси создал второй вариант своего сочинения для его сына и преемника — короля Вильгельма I.
Продуктом коллективного творчества можно па-тать и географический словарь Якута, созданный в XIII веке, — «самое обширное, важнейшее и в известном смысле лучшее сочинение средневекового арабского автора», по словам И. Ю. Крачковского. Якут, вероятно грек по происхождению, был родом из Малой Азии, образование получил у арабских филологов. В «Словаре стран» большое внимание уделено странам Арабского халифата, Дальнему Востоку и Европе, включая Северную и Восточную.
Источниками для «Словаря» послужили произведения арабских, античных и византийских авторов. Якут и сам путешествовал по странам Востока, в словаре отразились и его личные впечатления. Немало узнал он от купцов и мореплавателей, с которыми встречался на острове Кишм в Персидском заливе, тогдашнем центре международной торговли халифата.
XIII век был веком опустошительного монгольского нашествия. Однако и в этом столетии географический кругозор арабов продолжал расширяться. Разрушение монголами Чердыни (1236) привело к тому, что арабские купцы стали скупать меха у северных охотников, минуя посредников.
Они проникли в «Страну тьмы», расположенную к северу от Чердыни. По всей вероятности, это бассейн Колвы и Печоры. Правда, Марко Поло называл «Страной тьмы» часть Сибири между Уралом, Турой и Обью, где арабы бывали редко.
Путешествие в «Страну тьмы» намеревался предпринять Ибн Баттута. К сожалению, он не осуществил своего намерения, но слава его от этого не меркнет: путешествия его остаются непревзойденными в анналах всех времен и народов. Он побывал на берегах Атлантики и Тихого океана, в современном Мозамбике и у впадения Камы в Волгу.
Нередко Ибн Баттуту называют «арабским Марко Поло» или «соперником Марко Поло». Это сравнение неточно, ибо Ибн Баттута исходил и изъездил значительную часть Африки, где венецианец не был, а в целом «видел, пожалуй, в три раза больше чужих земель». Он был прежде всего путешественником, странствовавшим из любознательности, а потом уже купцом и администратором. Марко Поло же был прежде всего купцом, а странствовал по торговым и государственным делам.
Автор литературной записи рассказов Ибн Баттуты — Ибн Джузайя — очень точно выразился о великом арабе: «Не скрыто от обладателя ума, что этот шейх является «путешественником нашего времени», а кто скажет, что он является путешественником всего этого народа (то есть арабов. —