Но что-то в последний месяц всё, наоборот, уплотнилось. Причём уплотнилось до невозможности. А винить в этом Вадик мог только себя. Вот зачем он пошёл вчера в клуб на концерт? Он так хотел вчерашний вечер употребить на приведение себя и своих житейских дел в порядок. Он хотел сразу после работы заехать в магазин, купить себе всё, что необходимо, в том числе туалетной бумаги на полгода вперёд и свежие лезвия. А потом он мечтал поехать домой, привести свою квартирку хоть в какой-то порядок, пораньше лечь спать и выспаться. И что из этого вышло?
Перед уходом с работы у Вадика вышел спор с Романом, его коллегой и соседом по рабочему месту. Рому Вадик считал занудой и педантом, казалось бы, мнением его Вадик нисколько не интересовался и вдруг заспорил, занервничал, завёлся. Его зацепило то, как Рома безапелляционно и спокойно что-то заявлял, что-то вещал Рома. Вадик возразил, чтобы возразить, и пошло-поехало. Они спорили, выходя с работы, потом долго продолжали препираться у входа в их рабочее здание. В итоге они сидели, курили и бодались в близлежащем кафе. Посидели не очень долго, но до тех пор, пока не иссякли. В процессе разговора очень хотелось выпить, но то, что Вадик был «за рулём», останавливало. Короче, первоначальный план заезда в магазин и раннего возвращения домой был скомкан, душевное равновесие нарушено, время потеряно.
Когда Вадик только сел в машину и стал думать, куда бы всё-таки заскочить, чтобы хоть что-нибудь купить, хотя бы лезвия, позвонила Катя. Катя не звонила уже давно. Она сказала, что у неё на сегодня нет компании, чтобы пойти на концерт в клуб. Вадик стал отказываться, но как-то нерешительно.
– Что за концерт-то? – наконец спросил он.
– Хороший концерт. Это группа… Я забыла, как называется. У них выходит новый альбом. Но ты должен их знать, – не торопясь говорила Катя. – У них ещё есть такая песня, про то, как… Ну, как лето уходит, и ты тоже уходишь. Ты наверняка слышал. Она на всех радиостанциях сейчас звучит. Такая… очень хорошая, – и Катя даже попыталась намурлыкать мотив.
– Нет, Катенька, я не знаю эту песню, – сказал Вадик. – И боюсь, что не смогу составить тебе компанию, у меня сегодня намечены дела, да и что-то я подустал.
– Ну какие у тебя дела?! Будет хорошо, тебе понравится, – медленно говорила Катя.
В конце концов Вадик почувствовал, что ему уже захотелось встретиться с Катей, медлительной, немного манерной барышней, которую он давно не видел, но когда они встречались… Вадику действительно нравилось. Просто, если Катя звонила ему, значит, у неё было настроение.
– Хорошо. А во сколько концерт? Если не поздно, то попробую тебя сегодня не бросить.
– Да не поздно, в полдесятого. Уже скоро, – услышал Вадик.
– А где?
Катя всё объяснила и предложила встретиться там немедленно, перекусить и подождать концерт на месте. Вадик согласился. Он минуту размышлял, не заехать ли ему домой, не бросить ли машину у дома, чтобы не быть за рулём, потому что выпить захочется обязательно. Но тут же решил поехать в клуб на машине, чтобы как раз не пить и контролировать ситуацию. Он приехал в клуб, сел в баре и стал клевать носом за кофе и сигаретой. Катя приехала не скоро, приехала как раз тогда, когда Вадик решил обиженно уехать, настроение у него уже испортилось. Народу между тем в клуб набилось много.
В общем, Катя приехала какая-то грустная, они начали было болтать, но у неё постоянно звонил телефон, она отходила и подолгу разговаривала, а возвращалась ещё более грустная. Потом Катя выпила, стала жаловаться, что её новый парень её совсем извёл и это он ей постоянно звонил и мучил её.
А концерт задерживался. Вадик понял, что Катя хотела с ним встретиться в отместку её парню или для того, чтобы просто пожаловаться. Он это понял, но не огорчился, а скорее обрадовался, потому что почувствовал, что на продолжение у него явно сил недостаточно. В итоге он не выдержал и выпил с Катей, потом ещё.
Концерт начался в одиннадцать. К этому времени Вадик уже был пьян, а Катя даже успела поплакать и очень долго побыть в туалете. Ещё Вадик встретил каких-то не очень обязательных для общения знакомых, но был рад.
Концерт получился громкий, Вадик танцевал, потом искал Катю, нашёл её совсем пьяную у барной стойки. К Вадику как раз вернулось настроение для продолжения, но Катя была в таком состоянии, что ни о каком продолжении речи быть не могло. И Вадик отвёз её домой, а потом поехал домой сам. Ехал медленно и аккуратно, потому что был пьян, и городские огни расплывались длинными лучами в его глазах, а все повороты казались затяжными и вызывали головокружение. К тому же пошёл снег. Тот самый снег.
Посп ат ь уда ло сь часа т ри с полови ной, и вот он еха л на работу. Он ругал себя за вчерашнее малодушие, отсутствие твёрдости и характера. Спать хотелось невыносимо. Хотелось так, что он готов был остановить машину в любом месте у обочины и уснуть прямо за рулём. Он готов был поспать даже стоя в курилке на работе или свернуться калачиком и поспать под рабочим столом. Спать! Где угодно и как угодно.
Движение опять встало, и Вадик покрутил радио в поисках другой волны. Он наткнулся на какую-то энергичную музыку и вывел звук до предельной громкости. Музыка была плохая, но Вадику было не важно. Лишь бы гнала сон. Хотя он понимал, что, если бы сейчас рядом стреляли пушки, гудели все корабли и поезда и все соседи мира дебоширили бы или справляли свадьбы с песнями и плясками, всё это не помешало бы ему уснуть.
Вадик ругал себя за весь прошедший месяц, и не только. Ругал себя за то, что у него так много друзей и знакомых, и у всех у них есть дни рождения, и дни рождения их детей, за то, что они женятся и у них случаются свадьбы или годовщины этих свадеб, за то, что у него, Вадика, у самого есть день рождения. И хоть день рождения только раз в году, но как же больно о нём вспоминать! Ещё, все его друзья и знакомые постоянно переезжали из квартиры в квартиру, и им нужно было либо помогать с переездом, либо веселиться на новоселье.
Как раз в прошлые выходные он перевозил своих друзей на новую квартиру. Всю субботу они таскали мебель, книги, холодильник и прочее, потом полночи пили в этой новой квартире среди нерасставленной мебели, коробок и взбудораженных и неугомонных детей, двух братьев-близнецов семи лет, которые носились и орали, а уложить их спать не было ни сил, ни возможности.
То есть с субботы на воскресенье поспать не удалось, а в воскресенье ему позвонили и подняли те же друзья. Нужно было им помочь довезти ещё какие-то мелочи, потом помочь расставить мебель, хотя бы в общих чертах. А потом было новоселье…
А две недели назад выходные тоже прошли без сна. И Вадик ругал себя за это ещё сильнее, чем за всё остальное. Он помнил, как он ждал этих выходных, и мечтал в пятницу после работы заехать в магазин и накупить себе всего-всего, чтобы не нужно было выходить из дому ни в субботу, ни в воскресенье. Он мечтал о том, что выспится с пятницы на субботу и всю субботу проваляется дома, никому не будет звонить, просто будет валяться у телевизора или почитает что-нибудь. А в воскресенье он хотел снова спать до предельной возможности, а потом, может быть, сходит в кино или…
В итоге в пятницу его позвали поужинать в ресторан. Компания была хорошая, солидная. Ему было неудобно отказываться, и он пошёл. Поужинали, решили заехать ещё в одно место и немного выпить. Заехали. Потом позвонили друзья, они веселились недалеко в клубе, звали к себе. Вадик поотказывался, но всё же заскочил к ним «на минутку». Потом он танцевал, потом познакомился с Юлей, которая приехала в столицу в первый раз. Юля была с двумя подругами, к которым, собственно, и приехала. Подруги как-то заговорщицки подмигивали то Юле, то Вадику, а потом куда-то подевались.
Короче, поспать с пятницы на субботу не удалось. Субботу он провёл с Юлей, возил её в магазин, потом они пошли в кино. Вадик весь фильм засыпал, и даже то, что Юля гладила его по ноге, совершенно не помогало. Потом он угощал Юлю и двух её подруг кофе в кафе. Потом они оставили Вадика одного, и он помчался домой. Но был уже вечер, и душевного равновесия достигнуть не удалось. К тому же вскоре позвонила Юля и сказала, что ей с подругами скучно и она хочет пойти куда-нибудь с Вадиком вдвоём. Он сказал, что не может, что устал, что он плохо себя чувствует, что он уже дома и никуда идти не собирается. К тому же у него нет денег, даже на мороженое не хватит. На что чувствительная южная Юля сказала, что она немедленно к нему приедет и о нём позаботится. Она немедленно приехала, несмотря на Вадиковы слова типа: «Да что ты! Не беспокойся! Зачем? Мне неловко тебя лишать веселья…» – и так далее.
В общем, поспать снова не удалось, и понежиться в постели в воскресенье утром тоже.
А в будние дни он всё никак не мог отделаться от каких-то недоделанных дел, недовстреченных встреч, каких-то мелких соблазнов и тревог. Несколько раз он приходил домой не поздно. Но нервное напряжение не давало уснуть, и он маялся, кому-то звонил, курил и смотрел телевизор, не понимая, что смотрит. И опять не высыпался, ходил разбитый и сутулый.
Энергичная гадкая музыка закончилась, и радиоведущая пожелала всем доброго утра. Голос её звучал бодро. Она ещё наговорила каких-то задорных глупостей и включила уж совсем невыносимо плохую песню. Вадик выключил радио. Дальше утро и день проходили совсем плохо, хуже некуда.
Вадик опоздал так, что это не прошло незамеченным, и его отчитали, да ещё и при других сотрудниках, которые были младше его и ниже в табели о рангах. Это Вадика взбудоражило, и он не мог сосредоточиться до обеда. Во время обеда он попытался посетовать на руководство своим коллегам, но они его не поддержали. Конечно! Ведь именно он летел завтра в Париж, а не они.
После обеда он кое-как трудился, готовил какой-то отчёт и какой-то перспективный план. Но недосып стал побеждать. К пяти часам вечера Вадику казалось, что воздух – это не воздух, а липкий, не очень прозрачный кисель и ему приходится преодолевать и продираться сквозь эту субстанцию. В 18.00 состоялось совещание, на котором Вадика снова ругали, были им недовольны и даже разводили руками по его поводу.