В гостиницу приехали в половине второго. Бар на первом этаже ещё работал. Николай Николаевич поплёлся спать. А Игорь Семёнович сел в баре и решил ещё выпить, чтобы уснуть. Ощущение счастья смешалось с ощущением полного смятения, и он пил водку, запивал томатным соком и только чувствовал, что губы сохнут и сердце не успокаивается.
Как только он сел в баре, к нему сразу подошла барышня и поинтересовалась, не скучно ли ему. Он сказал, что ему не скучно, и она ушла. В баре их сидело несколько. То есть несколько барышень, которым было интересно, скучно Игорю Семёновичу или нет. Но Игорь Семёнович сидел и тихонько пил водку. Прошёл почти час, и дальше сидеть не имело смысла, потому что водка не действовала и сон не шёл, даже не приближался.
– Я вижу, вы чем-то расстроены, – услышал Игорь Семёнович мужской голос. Он оторвал взгляд от стола и повернулся на этот голос. Он увидел перед собой маленького, щуплого, носатого и довольно пожилого дядьку в форменном гостиничном пиджаке свекольного цвета.
– Я не понял, – сказал Игорь Семёнович.
– Вижу, у вас плохое настроение. Вижу, вы устали и вам одиноко, – сказал дядька, улыбаясь. – Просто есть возможность улучшить настроение, как-то скрасить ваше одиночество, снять стресс, если хотите, – он говорил громким, вкрадчивым шёпотом, и улыбка его была соответствующая.
– Это как это? – спросил Игорь Семёнович.
– Я полагаю, что общество очаровательной девушки обязательно вас развлечёт или успокоит. Если хотите, возможен массаж…
– А-а-а!! Я подумал, вы с каким-то необычным предложением, – сказал Игорь Семёнович.
– Не спешите отказываться. Лучшие девушки Москвы. Студентки. Можете не сомневаться. Хотя, извините, я не настаиваю, и простите за беспокойство, – сказал он и собрался отойти.
– Студентки, говоришь, – сказал Игорь Семёнович и посмотрел дядьке в глаза.
Он смотрел ему в глаза и чувствовал, что счастья в нём уже не осталось нисколько. На место счастья просачивалась незнакомая или хорошо и давно забытая боль. В глазах, которые он видел, Игорь Семёнович разглядел такое презрение и ещё что-то такое липкое и одновременно отталкивающее, что планка упала с никому, кроме Игоря Семёновича, не слышным тихим звуком, похожим на звук рвущейся тонкой лески.
Студентка оказалась явно заочницей и ушла от Игоря Семёновича скоро. Тогда он смог уснуть с усталым и брезгливым выражением лица.
Проснулся он рано, около восьми. Проснулся ещё более несчастным, чем засыпал. Холодной воды напился прямо из-под крана и сразу полез в душ. Душ помог прояснить голову, но счастья не прибавил. Пока он принимал душ, зеркало над умывальником сильно запотело. Чтобы побриться, ему пришлось ладонью очистить себе немного зеркальной поверхности. Но зеркало осталось мокрым, и отражение было нечётким. Но Игорь Семёнович и не хотел видеть своего чёткого отражения.
От бритья его отвлёк настойчивый и громкий звонок гостиничного телефона. Игорь Семёнович пошёл ответить на звонок.
– Семёныч, ты как? – услышал он голос Николая Николаевича.
– Нормально.
– Ты телевизор смотришь?
– Нет.
– Включай скорее, Семёныч.
– Зачем?
– Увидишь, увидишь! Давай, включай.
– Да что там такое, Коля?
– Увидишь, говорю.
– А какой канал?
– Не знаю… У меня здесь это четвёртая кнопка. Семёныч, поспеши…
Игорь Семёнович нашёл пульт от телевизора и включил четвёртый канал. Через пару секунд экран засветился, и Игорь Семёнович увидел мужчину, который был виден на экране по грудь. Мужчина был в форме военного лётчика. На плечах его лежали погоны подполковника. Игорь Семёнович удивился, но стал смотреть, гадая, зачем Николай Николаевич так торопил его включить телевизор.
– Конечно, итальянские и французские пилоты показывают более эффектную и сложную программу, – говорил военный лётчик. – Но они летают на учебных самолётах, а мы на боевых. Боевая машина намного тяжелее, и поэтому ею сложнее управлять. Так что специалисты на последнем авиасалоне так высоко оценили именно нашу программу…
Игорь Семёнович отвернулся от экрана и пошёл к телефону, чтобы позвонить Николаю Николаевичу и узнать, что это значит. Но тут он услышал из телевизора голос, который заставил его вздрогнуть и оглянуться. Он оглянулся. Теперь на экране по грудь была она.
– А мне всё-таки интересно, как ваша жена относится к таким вашим занятиям, ходит ли она смотреть ваши выступления? – говорила она, улыбаясь так, как когда Игорь Семёнович её фотографировал. – Я видела то, что вы творите в небе, и подумала, что, если бы я знала, что там мой муж, я бы умерла от страха за него, а потом я бы не разрешила ему этим заниматься.
– Ну-у-у, жена пилота – это не совсем обычная женщина, – на экране снова был подполковник, который говорил, потупив взгляд.
Игоря Семёновича как молнией ударило. Она была очень красивая. Удивительная причёска, прекрасный цвет лица, никаких морщинок около глаз, красивая шея, светлая блузка с нежными цветами. Голос был её, но не совсем такой, каким был тогда за столом. Голос звучал красиво, но в нём не хватало той самой хриплой трещинки. А глаза и губы были те же, только в них сейчас совершенно не было грусти.
Лётчик ещё что-то говорил про свою жену и про жён лётчиков вообще, потом снова появилась она.
– А сейчас я очень хочу задать вам вопрос, который, наверное, волнует очень многих женщин, – она прищурилась. – Скажите, а как жёны пилотов относятся к известной песне: «Первым делом, первым делом самолёты, ну а девушки, а девушки потом»? Но ответ на этот вопрос, я надеюсь, мы услышим сразу после выпуска новостей, – и она улыбнулась ослепительно.
Как только пошли новости, сразу зазвонил телефон.
– Ну, видел? – радостно спросил Николай Николаевич из телефонной трубки.
– Видел, – ответил Игорь Семёнович.
– Во-о-от! Теперь ты понял, с кем вчера мы были?
– Понял, Коля, понял. Давай-ка через минут двадцать в баре внизу. Понял?! – он положил трубку и выключил телевизор.
Он понимал, что и так-то телевизор не смотрел, а теперь вообще смотреть не будет. Его вдруг поразило новое знание. Для него всегда всё то, что было в телевизоре, существовало как то, что существует за окном, будь то новости или кино. Всё там существовало само по себе, и там для него не было ничего, что касалось бы его жизни. Там для него не было людей. А теперь там был самый важный для него человек. Там была она.
Николай Николаевич пришёл в бар с небольшим опозданием, он был весёлый и гладко выбритый. А Игорь Семёнович уже принял решение и всё обдумал.
– Значит, так, Коля, – сказал Игорь Семёнович после очень короткого приветствия. – Я сейчас поеду и сам доделаю все дела. А ты поменяй билеты на пятницу и продли гостиницу.
– Семёныч, что-то случилось?!
– Ничего не случилось. Так надо.
– И я тоже остаюсь?
– И ты тоже остаёшься. Значит, всё это сделаешь и позвонишь в Пермь, скажешь, что всё нормально, но мы задерживаемся на пару дней. Совещание перенеси на понедельник. Все остальные вопросы по телефону. Только скажи, чтобы из-за всякой ерунды не звонили. И моим позвони. Предупреди моих.
– Семёныч, мне домой надо, у меня завтра…
– Не ной, Коля! – резко оборвал его Игорь Семёнович. – Ничего у тебя дома не случится. Ты мне нужен здесь. Всё сделаешь и мне позвонишь, доложишь. Потом отдыхай, встретимся вечером. Поужинаем где-нибудь.
С обствен но, ник а ки х серь ё зных дел у них в Моск ве уже не было. Нужно было ещё раз коротко встретиться с заказчиками, чтобы дообсудить детали. И ещё, пользуясь случаем, нужно было заехать в пару мест. Так что Игорь Семёнович не торопясь пошёл к выходу из гостиницы, а Николай Николаевич пошёл к администратору хлопотать о продлении гостиницы.
– Семёныч! – уже у самого выхода услышал Игорь Семёнович. Николай Николаевич бежал к нему с каким-то журналом в руках. – Вот, Семёныч, на стойке администратора лежат журналы, я смотрю, и вот, пожалуйста!
На обложке журнала была она. Она на фотографии смеялась и была в ярко-красном блестящем плаще и с зонтиком в руке.
– Коля, успокойся! – сказал Игорь Семёнович. – Тебе что, заняться нечем?
Он вышел из гостиницы и пошёл к стоящим недалеко такси. Ему удалось закончить все дела около пяти. Николай Николаевич давно уже доложил, что гостиницу он продлил и билеты поменял, правда, с большим трудом, потому что пятница вечер, все летят…
Игорь Семёнович оборвал его доклад и напомнил, чтобы он позвонил в Пермь.
В пять часов Игорь Семёнович поехал в театр покупать билет. Он поехал сам, хотя в последнее время, точнее, в последние годы он привык всё кому-то поручать. Но покупку билетов в театр поручить он никому не мог. Нашёл он театр легко. Он спросил у старого таксиста, какой театр есть рядом с тем рестораном, где они были. Театр там был не один. Тогда он спросил про самый большой из этих театров, и его повезли туда.
Увидев сам театр, Игорь Семёнович сразу убедился, что не ошибся. Рядом с театром, и на колоннах театра, и на самом театре он увидел афиши и фотографии из спектаклей. Почти на всех фотографиях была она. Вот она в историческом платье сидит на каком-то троне. Вот она в лёгком сарафане и с венком полевых цветов на голове, а волосы её распущены. Вот она в платье с открытыми плечами и веером в руке, а рядом с ней хохочет Гоша, во фраке и чёрном высоком цилиндре на затылке. На фотографиях она была совсем не такая, как тогда за столом. Но это была она! Игорь Семёнович смотрел на эти фотографии и терял дыхание. Когда он покупал билет, то вообще дышал через раз.
Он купил два билета на самые лучшие места, какие ещё можно было купить. Зачем он купил два билета, он и сам не понял. Это были первые в его жизни билеты в театр, которые он купил. Он вообще ни разу в жизни не был в театре. Театр для него не существовал. Он держал билеты в своих больших руках, и руки слегка дрожали.
Совершенно не зная, чем заняться до ужина, Игорь Семёнович разыскал своего бывшего друга, армейского сослуживца и земляка, который давно уже жил в Москве и работал как-то на транспорте небольшим начальником. Тот очень обрадовался, и они ужинали втроём – Николай Николаевич, Игорь Семёнович и Толик, по-другому его называть не получалось. Они ели в ресторане, который нравился Игорю Семёновичу. Там мясо подавали большими кусками. Но в этот раз Игорь Семёнович почти ничего не ел, но пил. Причём начал сразу с водки. Сидели они в ресторане долго, пока ресторан не закрылся. Тогда они поехали в какое-то место, которое нравилось Толику. Место оказалось довольно мрачное, но работало круглосуточно. Там они продолжили выпивать. Как добрался до гостиницы и когда, Игорь Семёнович помнил нечётко.