Командиром Суррей оказался трусливым, ленивым и беспомощным. У Стирлинг-Бридж его армия была уничтожена силами под командованием Уильяма Уоллеса, обычного грабителя и бандита, – но настоящего народного героя, который отказался вести переговоры с англичанами перед битвой, ответив им: «Возвращайтесь и скажите своим людям, что мы пришли не ради мира, но будем драться, чтобы отомстить за себя и освободить свое королевство».
Шотландское восстание 1297 года, во главе которого встал Уильям Уоллес, на короткий срок объединило как шотландское, так и английское королевство. На севере соотечественники посвятили Уоллеса в рыцари и в отсутствие Иоанна Бэллиола объявили единственным защитником Шотландии. Он возглавил движение, готовое биться до последней капли крови, лишь бы освободить шотландское королевство от узурпаторов с юга. К югу от границы, в Йорке, Эдуард встретился с майским парламентом. Настроенный мирно, он задобрил политическое сообщество обещаниями расследовать злоупотребления министров и согласился утвердить переиздание Великой хартии вольностей, выпущенной регентским правительством его сына предыдущей осенью.
Демонстрируя верность идеалам политических реформ, Эдуард издал Подтверждение Хартий, подписанное 10 октября 1297 года – уже после того, как на юг просочились новости о победе Уоллеса у Стирлинг-Бридж. Документ еще раз подтверждал действие Великой хартии и Лесной хартии – обе уже имели статус легендарных – и вводил в действие несколько новых пунктов, в том числе отменял maltote – пошлины на шерсть, и устанавливал норму, согласно которой все налоги в будущем должны взиматься только с «общего согласия королевства». В дополнение к Подтверждению Эдуард обещал прекратить преследование непокорных графов, забыв свой глубокий «гнев и негодование».
Перевыпустив Великую хартию вольностей, правительство Эдуарда показало, что готово, как и раньше, соблюдать контракт XIII века: военная и финансовая поддержка в обмен на уступки и реформы. Теперь, когда английское владычество в Шотландии грозило вот-вот рухнуть благодаря неистовому Уоллесу, пришло время заставить этот пакт работать снова.
Майский парламент встретился в условиях крайне опасной военной обстановки на севере. Казначейство переехало севернее, из Лондона в Йорк, и финансировало сбор армии численностью более 30 000 человек в городе Роксборо. Войско выступило в поход в конце июня. Проблемы с поставками означали, что вина у солдат было больше, чем пищи, и вскоре валлийская и английская части передрались друг с другом. В отсутствие морского сопровождения, снабжавшего армию при завоевании Уэльса, огромные вооруженные силы, продвигавшиеся на север, голодали. Тем временем Уильям Уоллес прятался где-то в шотландских холмах, отступая и уничтожая посевы и припасы, заманивая англичан вглубь Шотландии и выжидая удобного момента для прямого столкновения.
Эдуард уже был готов отойти к Эдинбургу, когда узнал, что Уоллес разбил лагерь в лесу Каллендар, недалеко от Фолкирка. Он погнал армию в ночной марш, чтобы встретиться с шотландцами рано утром 22 июля 1298 года. Во время этого ночного перехода лошадь сбросила короля, и он сломал себе два ребра – болезненное напоминание о непредсказуемости войны.
Когда слабый свет восхода пролился на окутанное туманом поле, Энтони Бек отслужил утреннюю мессу. На другой стороне заболоченного поля, у леса Каллендар, шотландцы готовились к бою, выстраивая надежную линию обороны. Уоллес разбил своих людей на четыре шилтрона[10], построив их «ежом», ощетинившимся длинными копьями и деревянными кольями. Битве суждено было стать яростной и кровопролитной.
Эдуард атаковал шотландцев с двух сторон, послав батальоны в обход разделявшего противников болотистого участка. Графы Норфолк, Херефорд и Линкольн возглавили атаку с запада, а Энтони Бек ударил с востока. Шотландская кавалерия, не вошедшая в состав шилтронов, бежала с поля боя. Англичане разбили шилтроны, расстреливая их из луков и арбалетов и бросая камни. Построение развалилось, оборона шотландцев пала, и дело кончилось безжалостным разгромом. Как минимум 2000 пехотинцев с английской стороны были убиты. Шотландцев же перерезали в кровавой бойне.
Битва стала унижением для Уильяма Уоллеса и сильно подточила его боевую репутацию. Однако вся шотландская знать, а с ней и Уоллес, уцелела, а значит, несмотря на реки крови, впитанные болотами в лесу Каллендар, битву нельзя было считать полной победой англичан наравне с успехом при Данбаре. Слабая, голодная, больная и разобщенная армия Эдуарда была не в состоянии удержать победу. Не утихали трения между королем и графами Норфолка и Херефорда, усилившиеся из-за несправедливо захваченных шотландских поместий. Лучшее, что мог сделать король, – отойти к Карлайлу, послав вглубь Шотландии не увенчавшуюся успехом экспедицию в поисках молодого графа и претендента на трон, Роберта Брюса.
Обострение
К концу XIII века Эдуард достиг 60 лет. Он по-прежнему был высоким и импозантным мужчиной, а когда его вьющиеся темно-русые волосы поседели, стал производить еще более сильное впечатление. Образцово плодовитый рыцарь, он продолжал расширять и так уже большую королевскую семью, женившись в 1299 году на младшей дочери Филиппа IV Маргарите Французской во исполнение обязательства, предусмотренного мирным договором 1297 года. Семнадцатилетняя Маргарита стала первой английской королевой французского происхождения – и идеальной спутницей энергичного короля. После свадебной церемонии в Кентербери она поехала вместе с ним в Йоркшир, где в июне 1300 года родила сына. Мальчика, Томаса Бразертона, назвали в честь святого Томаса Бекета, которому Маргарита молилась в родах.
Для Томаса и его младшего брата, Эдмунда Вудстока, родившегося следующим летом, был устроен пышный двор. Королева была известна своей расточительной любовью к модным нарядам и драгоценностям, и ее мальчики росли в изысканной роскоши. В младенчестве они спали в богато украшенных колыбельках, задрапированных пурпурными и голубыми тканями. Больше пяти десятков слуг следили за домом, где принцы катались как сыр в масле, усваивая тонкости жизни высшего света в самом богатом окружении, какое только мог обеспечить им старик, души не чаявший в самых младших из своих 16 детей, и активная молодая женщина, хорошо знакомая со вкусами европейской аристократии.
Томас Бразертон и Эдмунд Вудсток выросли в достатке и комфорте, но не они были главной надеждой королевской династии. Эта честь выпала Эдуарду Карнарвонскому, старшему из выживших сыновей Эдуарда от его первого брака с Элеонорой Кастильской. В 1300 году Эдуарду Карнарвонскому исполнилось 16 – подходящий возраст, чтобы принять на себя некоторые из обязанностей монарха. При всех потрясениях 1290-х годов, условия, в которых этот мальчик вырос и возмужал, были благоприятнее тех, что выпали на долю его отца. С Францией был заключен мир. Уэльс, его собственный удел, почти полностью покорился Англии – во многом благодаря замкам мастера Джеймса, нависающего над Уэльсом символа вечного английского владычества.
В среде баронов по-прежнему наблюдалось некоторое брожение, но к 1302 году, когда Эдуард I и Роджер Биго, граф Норфолк, постепенно уладили свои разногласия, основной источник трений сошел на нет. Наряду с этим между королем Эдуардом и его бывшим другом и близким советником Энтони Беком, епископом Дарема, сыгравшим важную роль в Шотландских войнах, развернулась крайне непростая дискуссия по вопросам юрисдикций и привилегий. В 1305 году Эдуард конфисковал земли Бека, чем доказал, что еще не утратил воли к укрощению любых магнатов – светских ли, или церковных, – если они переходят ему дорогу.
Одна только Шотландия по-прежнему была источником проблем. В 1300, 1301 и 1303 годах туда опять пришлось отправлять английскую армию, но шотландцы выучили урок, преподанный им под Фолкирком. Они избегали прямых столкновений, а навязать северному королевству колонизацию по типу валлийской Эдуарду в полной мере не удалось. Были и успехи: молодой Роберт Брюс, внук претендента на трон в Великой тяжбе, зимой 1301–1302 года перешел на сторону англичан. В 1305 году Уильям Уоллес был взят в плен и жестоко казнен в Лондоне: его вымазанную дегтем голову насадили на пику на Лондонском мосту. Но Шотландия все еще отказывалась повиноваться. Чтобы развить успех и вдохнуть в кампанию новую жизнь, английскому правительству требовалось новое видение и новое руководство.
Был ли готов к этой роли Эдуард Карнарвонский? Наследник трона вырос сильным, атлетически сложенным юношей; как и его отец, он был отличным наездником. Он был всей душой предан семейной мифологии. В 1301 году юный Эдуард заказал для замка Честер картину, изображающую мученичество Томаса Бекета; на следующий год он принял в подарок иллюстрированную биографию Эдуарда Исповедника.
Однако этих знаков уважения к традициям Плантагенетов было недостаточно, чтобы уравновесить растущие опасения, что Эдуарду Карнарвонскому не хватает качеств, сделавших его отца таким успешным королем. Он не участвовал в турнирах, что давало основания предположить, что любовь Эдуарда I к сражениям на передовой не перешла к старшему из его выживших сыновей. С 1300 года при дворе начали подозревать, что юный компаньон наследника, известный как Пирс Гавестон, неподобающим образом влияет на принца Плантагенета. Гавестон поощрял в нем дерзкую импульсивность, которую окружающие с трудом могли выносить. В 1305 году юный Эдуард поругался с королевским главным министром Уолтером Лангтоном и в пылу ссоры бросал в лицо казначею такие «мерзкие и грубые слова», что король на несколько месяцев запретил принцу появляться при дворе.
Несмотря на все эти тревоги, в 1306 году стало ясно, что Эдуарду Карнарвонскому пора выходить на передний план. В северном королевстве снова начались волнения, в этот раз вызванные жестоким убийством Джона Комина, лорда Баденоха и бывшего хранителя Шотландии, заколотого перед алтарем францисканской церкви в Дамфрисе. Убийцей был Роберт Брюс. Дважды изменник, в 1302 году он присоединился к англичанам, а в марте 1306-го кор