ри жестоко казнили Бартоломью Бадлсмира, барона из умеренных, который в ранние годы царствования Эдуарда немало потрудился ради сохранения мира. Его проволокли по улицам, повесили и обезглавили, а голову водрузили на башню у городских ворот.
Последовали и другие казни. Еще 20 человек осудили на смерть за участие в восстании против Эдуарда. Ужасная месть короля шокировала страну. Виселицы стояли в Лондоне, Виндзоре, Бристоле, Кардиффе и Суонси. Закованные в цепи тела казненных качались на них, раздуваясь и разлагаясь, более двух лет. Каждый, кто въезжал в крупный английский город между 1322 и 1324 годом, вздрагивал при виде некогда важных людей, подвешенных как кабаньи туши. Неудивительно, что Роджер Вендовер, автор хроники Flores Historiarum («Цветы истории»), писал, что король «ненавидел магнатов с такой безумной силой, что собирался полностью и навсегда низвергнуть всех великих людей королевства».
Что касается самых известных «несогласных», двух Роджеров Мортимеров, эти лорды Марки, принимавшие участие в первых налетах на владения Диспенсеров, были приговорены к смерти, но приговор им заменили на пожизненное заключение. Морис де Беркли и оба Хью Одли, Младший и Старший, – некогда лояльные лорды, которых развела с королем ненависть к Диспенсерам, – тоже избежали казни и сидели в заключении. Лондонский Тауэр трещал по швам, переполненный высокородными узниками, а семьи «несогласных» лишились земель и собственности или томились в казематах замков Англии и Уэльса.
Учитывая обстоятельства, неудивительно, что майский парламент 1322 года расторг практически все соглашения, которые Ланкастер и его союзники с 1311 года пытались навязать королю. Ордонансы были аннулированы, за исключением шести так называемых хороших статей, которые были подтверждены Йоркским статутом. Судебные дела, заведенные против Диспенсеров перед гражданской войной, были закрыты, и начался процесс, в результате которого обширные земельные владения Ланкастера перешли в руки короля. Парламент обсудил и передал королевскому совету и другие решения, касающиеся регулирования торговли и юридических процедур, но всем собравшимся в Йорке было ясно, что эти вопросы были второстепенными по сравнению с местью короля его врагам.
Остаток года Эдуард распределял добычу гражданской войны. Действовала ограниченная программа, по которой пережившие кровопускание «несогласные» могли выкупить свои поместья по грабительской цене. Но в основном Эдуард раздавал конфискованные владения своим приспешникам. Эндрю Харкли за участие в поимке Ланкастера он сделал новым графом Карлайлом. Верные графы Пембрук и Суррей получили поместья и земли, которые или были изъяты у них Ланкастером в 1318–1319 годах, или же были выделены из земель, принадлежавших самому Ланкастеру. Графу Арунделу достались владения, конфискованные у Роджера Мортимера де Чирка, а заодно и принадлежавший Роджеру пост Верховного судьи Уэльса. Брат короля Эдмунд, граф Кентский, разжился замками в центральных графствах и в Уэльсе, а младший сын Эдуарда Джон Элтамский, которому в августе 1322 года исполнилось шесть лет, получил ланкаширский замок Татбери.
Но больше всего перепало, конечно же, Диспенсерам. Шестидесятилетнему Хью-старшему досталось графство Винчестер, а также пять дополнительных земельных владений, соответствующих его новому титулу, в том числе ценное имение Денби в Северном Уэльсе, выделенное из земель Ланкастера. Хью-младший заполучил практически все земли (хоть и не все титулы) в графстве Глостер. Ему вернули владения в Уэльсе – Гламорган, кантрефы Маур и Гауэр, – разграбленные и отнятые у него во время гражданской войны, и в следующие два года эти землевладения слились воедино, когда к нему перешли земли в Аске, Сеннене, Бреконе, Чепстоу и Пембруке. Де-факто он стал лордом Южного Уэльса, невероятно богатым, с доходом около 5000 фунтов в год, а кроме того, представителем практически неограниченной королевской власти на западе страны. После 1322 года два Диспенсера и Эдуард совместно контролировали чуть ли не три четверти территории Уэльса.
Диспенсеры процветали, и король вместе с ними. Десятки тысяч фунтов дохода с конфискованных земель и штрафы, выплаченные опальными аристократами, напрямую стекались в его карманы. Парламент Йорка одобрил налог на общую сумму более 40 000 фунтов для войны с шотландцами, но с треском провалившееся вторжение в августе и сентябре 1322 года, когда сама королева Изабелла чуть не попала в плен, быстро остановили, заключив мир на 13 лет. Больше половины суммы, собранной для обороны северной границы, так и не израсходовали и монеты, ссыпав в большие бочки, отправили на хранение в Тауэр. С помощью налогообложения церквей удалось раздобыть еще больше: эти деньги также предполагалось направить на финансирование шотландской войны. Король принимал самое непосредственное участие в сборе денег, и его сундуки наполнились доверху. Автор хроники «Брут» считал Эдуарда самым богатым королем со времен Вильгельма Завоевателя.
Осмелев и почувствовав себя в безопасности, какую дарует богатство, Эдуард превратился в тирана. Стране, которой он руководил в союзе с Диспенсерами, казалось, как позже писал хронист Томас де ла Мор, что в Англии заправляют три короля сразу. Младший Диспенсер распоряжался на высшем государственном уровне, рассылая письма, на которых стояла королевская печать; он глубоко погрузился в государственные дела и внедрил сеть своих вассалов и подручных в администрацию графств.
Никто не мог скрыться от возмездия короля и Диспенсеров, когда дела шли не так, как им бы хотелось. Жестокость уже никого не удивляла. Когда провалилось вторжение в Шотландию, наказание постигло и человека, который всего несколько месяцев назад был в фаворе: в начале 1323 года стало известно, что Эндрю Харкли, новый граф Карлайла, начал независимые переговоры с Робертом Брюсом, и его вздернули на виселице, выпотрошили и четвертовали как обычного изменника. Герой Бороубриджа расстался с жизнью – не прошло и месяца со совершенного им подвига верности.
Все противники короля были в опасности. Графа Пембрука, сохранявшего несомненную лояльность в период со смерти Гавестона и до войны против Диспенсеров в 1321 году, заставили поклясться королю в верности и гарантировать ее своей жизнью, землями и имуществом. Его политической карьере пришел конец, а в 1324 году он скончался. Юную вдову Ланкастера, Алису де Ласи, после смерти графа держали в тюрьме в замке Йорк вместе с ее матерью. Диспенсеры пригрозили обеим женщинам сожжением на костре, если те не откажутся от своих владений в обмен на ничего не значащие почетные титулы и небольшое денежное пособие. Сотни других пострадали похожим образом. Тем временем Хью Диспенсер Младший построил себе зал поистине королевского великолепия в замке Кайрфилли, потратив целое состояние на оплату работы умелых мастеровых и на дорогие материалы. Диспенсер упивался своей ролью доверенного советника короля и бенефициара самых щедрых королевских опек, а его рука была видна во всех решениях правительства.
Под влиянием Диспенсера, и особенно Хью-младшего, период между 1322 и 1326 годом стал порой чудовищных зверств. «Жестокость короля сегодня усилилась настолько, что никто, каким бы он ни был знатным или мудрым, не смеет пойти против его воли, – сокрушался автор "Жизнеописания Эдуарда II". – Парламент, совещания и советы не решают ничего… Благородные люди королевства, запуганные угрозами и карами, обрушившимися на других, дали королю неограниченную свободу действий. Воля нынче одолела разум. Любое желание короля, каким бы неразумным оно ни было, имеет силу закона».
Эдуард попрал врагов и обогатил корону. Но он не позаботился об укреплении своей власти. В действительности, используя свою администрацию исключительно в личных интересах и в интересах фаворитов, он сделал свою верховную власть бесполезной для всех прочих подданных, не имевших доступа к правосудию или к защите закона. При всем богатстве, что он приобрел с победой, король роковым образом дискредитировал свое собственное царствование.
Мортимер, Изабелла и принц Эдуард
Ночью 1 августа 1323 года лондонский Тауэр тайно пробудился к жизни. Тауэр был полон политических заключенных Эдуарда, и главными среди них были двое мужчин из Марки: Роджер Мортимер де Чирк, 60 с лишним лет, и его 26-летний племянник Роджер Мортимер де Вигмор. Бывшие «несогласные» сидели в тюрьме с тех пор, как сдались короне в разгар гражданской войны. Обоих судили и приговорили к смерти. До настоящего времени приговор не был приведен в исполнение. Но с непредсказуемым королем-марионеткой во власти двух Диспенсеров, затаивших злобу на всю династию Мортимеров, они вряд ли могли надеяться протянуть хоть сколько-нибудь долго.
Заключение в Тауэре было для них губительным. Мортимеры были абсолютно беспомощны, потому что их земли в Марке и Уэльсе достались врагам. Но они не собирались мучиться бесконечно. За долгие месяцы заключения дядя и племянник выработали план побега для одного из них. Когда 1 августа на Тауэр опустилась ночная тьма, заместитель коменданта крепости Жерар д'Алспей подсыпал сонное зелье в напиток коменданта и стражей Мортимеров. Затем он поспешил к камере Роджера Мортимера – младшего, отпер дверь и через кухню вывел рыцаря на южную стену Тауэра.
Там они развернули веревочную лестницу. Лестница тихо легла на отвесную каменную стену, опустившись до самой Темзы, где их уже ждала лодка. Мортимер и д'Алспей спустились по лестнице, забрались в спасительное судно, переправились на южный берег и, оседлав лошадей, поскакали к южному побережью. Мортимер вышел в море из Порчестера и, избежав повторного пленения, через несколько дней нашел приют во Франции.
Этот блестяще организованный побег привел двор Эдуарда в состояние паники. Злейший враг короля сбежал из самой надежной крепости в столице! При дворе ходили слухи, что побег был только частью масштабного преступного умысла с целью захватить замки короля или даже подослать наемных убийц к Эдуарду и Диспенсерам. С осени 1323 года и далее шпионы слали с континента отчеты о заговорах и планах вторжения, где фигурировало имя Мортимера. События складывались в роковую для короля цепь.