Тем временем, у четверых в конце зала появились в руках короткие автоматы. Предупредительная очередь в потолок, отчего посыпалась отбитая штукатурка, следующая — в надвигающегося Берца. Тот не стал медлить, в мгновение ока оказался рядом, одним движением выбил автоматы. Вот рев-то поднялся, у кого правая рука была сломана, у кого левая.
Глава 4. Принцип обратной связи
Танец мгновенно прекратился. Чернявый повел плечами, из рукавов с лязгом выдвинулись острые стальные когти, удлинив руки на полметра. Небирос выхватил из воздуха острую саблю, какой бравые казаки перерубают чугунную ограду, ловким движением отмахнул пару стальных «пальцев» на левой руке. Из обрубленной «культи» вырвалась тугая струя черной крови, которую парень направил в глаза Небиросу. Тот успел уклониться, жестом показал «не балуй».
Лицо парня перекосилось, пошло буграми, превратившись в физиономию злобного демона.
Следует заметить, что никто этого не видел, всё происходило в бешеном темпе, время для сидящих в зале как бы замедлилось.
— Кто твой князь? — спросил Небирос. — Уж не Асмодей ли?
Демон шагнул в сторону, поднял над головой ближайший стол и швырнул в Небироса. Посуда веером рассыпалась на пол и на соседние столы, забрызгав окружающих жирной едой, соусами и подливой. Небирос отмахнулся и, взмыв в воздух, коршуном спикировал на демона. Тот упорхнул в сторону, приземлившись метрах в десяти от эстрады и сокрушив при этом пару столов. Трое отдыхающих оказались под обломками, тут уже пролилась настоящая кровь.
Пиджак демона лопнул по швам, рубашка разлетелась в клочья, обнажив рыжий волосатый торс. На спине выросли могучие крылья. В одно мгновение он сделался много шире, а головой уперся в потолок.
И вот тут у Черемушкина с Лерой, только у них, открылись глаза. Они увидели стоящего у эстрады Небироса, ужасное чудовище, которое, расшвыривая столы, направлялось к Небиросу, но главное — вырвавшийся из стены дрожащий, искрящийся, прозрачный столб-тоннель, втянувший в себя жуткого демона.
В конце тоннеля призрачно проявилось маленькое существо в крохотных очках, сидящее за столом, уставленном голубыми кристаллами. «Архаим», — объяснил невидимый Мортимер. Услышали только Черемушкин и Лера. Манипулируя со скрытой за кристаллами аппаратурой, Архаим сделал демона маленьким-маленьким, со спичечную головку, и посадил в стеклянную пробирку, заткнув резиновой пробкой. Пробирка перекочевала в руки Мортимера, вслед за чем тоннель сузился до ширины карандаша, потускнел, из него ударил шипящий сиреневый луч, который описал в воздухе сложную кривую и исчез.
После этого произошло следующее: восстановились и встали на свои места столы, стулья, посуда и прочее, что покурочил злобствующий демон. Раны на пострадавших исчезли, кровавые следы на полу растворились, перед пиршествующими появились новые порции еды и питья. Потихоньку с белоснежных скатертей и нарядной одежды вытравились жирные пятна, так что когда люди вернулись в нормальное время, ничего вроде бы и не произошло. Но осталось какое-то беспокойство.
Один молодой мужчина, на которого наступил небрежный демон и у которого только что была раздавлена в лепешку левая половина лица, всё хватался за бедный свой череп, ощупывал лоб, щеку. Глаза у него беспокойно бегали, кадык ходил вверх-вниз. Он, пожалуй, пострадал больше всех — и ничего. Надолго ли?
А те четверо, которых покалечил Берц, уже бежали вон из страшного Балчуга, подвывая и моля Бога, чтобы никто не догнал. Берц милостиво отпустил их, но пригрозил, чтобы больше не баловались с оружием, в следующий раз пощады не будет. Знал, что передадут оборзевшим соплеменникам.
Приехал спецназ, ничего не нашел. Стрелять — стреляли, а оружия не было. Никто ничего не видел. Правда, кто-то вспомнил, что был такой чернявый пацан, который нарочно будировал всех лезгинкой, но куда делся — неизвестно…
Не сказать, что вечер был испорчен, утка по-прежнему была вкусна и заказанное напоследок шампанское выпито с удовольствием, но осадок остался. Сроду не шлялись по ресторанам и лучше не надо.
Где-то в пол-одиннадцатого они вышли на улицу. Небирос и Берц вызвались сопровождать и правильно сделали — на набережной под мостом их окружила толпа хачеков. Только что не было, и вдруг как выскочат изо всех дыр.
Да куда им до Небироса с Берцем, которым и роты мало. Получили по соплям и тут же испарились.
— Я думаю, не просто так мы в Балчуг попали, — сказала Лера.
— Скоро вы вашу Москву не узнаете, — произнес Черемушкин. — Для этого Архаим?
— Мортимера цитируешь? — усмехнулся Небирос. — Да, Архаим для этого.
— Вы про что, ребята? — спросил Семендяев. — Какой такой Архаим?
— Вот именно, — поддержал его Дергунов. — Что вообще происходит? Я ничего не понял.
— Не увидел, потому и не понял, — Берц хлопнул Лёшку по плечу.
Тот присел и прошипел:
— Полегче можно?..
Час спустя облаченный в белый лабораторный халат Мортимер появился в спальне Небироса. Тот мгновенно проснулся, встал, включил светильник, хотя этого можно было не делать, светильник был чисто человеческой привычкой. Быстро накинул цветастый халат.
— Узнаёшь? — Мортимер протянул Небиросу пробирку, в которой, нахохлившись, сидел мелкий демон.
Небирос взял пробирку, демон широко разинул кровавую пасть с белыми острыми клыками, зашипел.
— Ишь, гаденыш, — хохотнул Небирос. — Куда его, в Галерею?
— Пока Архаиму послужит, а там посмотрим, — сказал Мортимер, забирая пробирку и пряча в карман.
— Не узнали, Господин, его намерений? — спросил Небирос.
— Какие могут быть намерения у беса? — ответил Мортимер, садясь на кровать. — Навредить, смутить, запутать, ввести во грех. Что мне тебе объяснять? А если серьезно, то Асмодей недоволен, что мы им пренебрегаем. Считает, что в истории с запретным плодом главное — похоть, то есть его прерогатива. Уверен также, что является отпрыском Адама и Лилит, и наш Проект — чистейшей воды провокация, очернение предков. Этот самый гаденыш, что у меня в кармане, инспирировал драку, чтобы под шумок убрать нашу сладкую парочку. Кстати, демон этот не из последних, знатный демон, служит в тринадцатом полку, воинский чин майор. За особые заслуги награжден крыльями.
— Крылья я видел, — подтвердил Небирос. — Но ведь узнал откуда-то про Балчуг. И откуда?
— Известный тебе принцип обратной связи, — сказал Мортимер. — Демон внушает желание, искушает, персонаж воспринимает это желание, как своё, Мортимер узнает от персонажа о его желании и сообщает Небиросу. В результате в Балчуге встречаются трое: персонаж, Небирос и крылатый демон. Ты сразу его узнал?
— Не сразу, — признался Небирос. — Но что-то насторожило, потом понял, кто он.
— Сесёлкину теперь охранять нечего, — сказал Мортимер. — Он со своими ребятами будет заниматься чисткой, а вы с Берцем потрудитесь обеспечить надежную защиту персонажей, в смысле Леры и Василия. Думаю — Асмодей непременно активизируется.
— Слушаюсь, Господин, — ответил Небирос. — Но это днем. А как быть ночью?
— На ночь Архаим окружает их жилище защитной сферой. Ни тебе, ни мне не пролезть.
— Это как это?
— А вот так.
Сказав это, Мортимер исчез.
Глава 5. Памятка
Зам. по научной работе Мусатов Сергей Анатольевич был доволен своим новым кабинетом: общая площадь 200 квадратных метров, из них 10 метров — комната отдыха, три метра — душ, два — сортир, 5 — комната приема пищи, куда поднос с едой доставлялся с помощью кухонного лифта. Небольшой тренажерный зал, отделение для переодевания, отделение поменьше для переобувания, здоровенный зеркальный шкаф с костюмами, и так далее, и тому подобное.
Другой бы на его месте обалдел, но Мусатов был не таков. Главным для него была работа и ещё раз работа.
Сервис он, конечно, оценил, такого сервиса и таких условий не было даже у директора ЦЕРНа, хотя кто его знает. В кабинете у директора ЦЕРНа Мусатов не бывал, всё как-то больше встречались в коридоре и тот звал его по имени: Серьёжа.
Осмотрев кабинет, Мусатов позвонил в Дубну академику Израэлю. Тот тут же, опередив секретаршу, взял трубку, сказал: «Сергей Анатольевич?»
— Да, Степан Адамыч. Как догадались?
— Ну, как же, — ответил академик. — Ты первый день на работе. Пришел к девяти, полчаса на дарение цветочка с шоколадкой секретутке и осмотр кабинета. Сейчас ровно девять тридцать. Кто ещё мог позвонить?
— Лихо, — сказал Мусатов. — Не напомните свою фамилию?
— Израэль, — хохотнув, ответил академик. — А? Какова логика?
— Безупречная, Степан Адамыч, безупречная. Мне здесь нравится, я доволен. Премного вам благодарен.
— Не меня благодари, — сказал академик. — А известного тебе, э-э, человека.
— Да-да, — согласился Мусатов. — Здесь такая энергетика, такая мощь. Мир перевернется.
— Это точно, — сказал академик. — Извини, друг любезный, ко мне пришли.
Положив трубку, Мусатов раскрыл «Памятку для вновь прибывших». И увидел мастерски нарисованный направленный на него трехмерный кукиш. На этом памятка и заканчивалась.
Полюбовавшись дулей, он направился к Мортимеру. Вместе с памяткой.
Кабинет Мортимера располагался на том же этаже, но в другом крыле, через пару минут Мусатов уже входил в его приемную с ослепительно красивой черноволосой секретаршей.
— Здравствуйте, Томочка, — сказал Мусатов, стараясь быть непринужденным. — Олег Павлович у себя?
— Он всегда у себя, — ответила Тамара, улыбаясь. — Что это вы, Сергей Анатольевич, такой напряженный?
— Я не напряженный, — возразил он. — Я строгий.
И вошел в дверь, слыша сзади ехидное покашливание.
— Опять сцепились? — сказал Мортимер, поднимаясь из-за стола и протягивая широкую черную ладонь.
— С чего вдруг? — удивился Мусатов. — Я её второй раз вижу.
— Тамара жаловалась, что вы на неё наезжаете, — произнес Мортимер, садясь. — Я ей склонен верить, хотя не могу понять, где вы с ней раньше встречались.