— Сам по себе не мог, — сказал кто-то, Старожил узнал голос Лау.
— Точно тебе говорю — подслушивал кто-то, — отозвался Линб.
— Вытащил неаккуратно и поставил устройство на самоподрыв, — сказал Лау. — А мы-то, дураки: круг, вертикальная бесконечность. Устроили ликбез.
Глава 6. Бак-Муар
— Это был не самоподрыв, — возразил Линб. — Прежде чем подорваться, модуль передавал сигнал о местонахождении. Но что-то мешало.
— Защитный купол, — произнес Лау. — Отсюда, брат, так просто не удерешь. С другой стороны, Бак-Муар цел и невредим. Нужно вычислить, кто этот прохиндей, а может и не нужно. У меня подозрение, что это…
Дальше было не слышно, имя прохиндея Лау прошептал Линбу на ухо, но Старожил нутром почувствовал, что разговор о нём. И не ошибся.
— Он где-то здесь, — сказал Линб и громко провозгласил: — Старожил, подлая твоя душонка, отдай прибор подобру-поздорову, иначе ноги выдернем, спички вставим. Замучаем гада. Я знаю, ты щекотки боишься, защекочем.
«Господи, — тихонечко, про себя, но истово взмолился Старожил. — Помоги, Господи, пронеси эту напасть. Лучше я эту штуку отдам Мортимеру, сам-то я не знаю, что с нею делать. Помилуй, Господи, сделай так, чтобы они ушли».
— Постой-ка, — сказал Лау. — Они, помнится, от нас в пещере прятались. Вон она, пещера, в скале. Он там.
Пришельцы прошли совсем рядом, в каких-то двух шагах.
Когда они скрылись в пещере, Старожил выскочил из кустов и порскнул в сторону конторы, но как ни быстро он мчался, а услышал вскоре, что сзади его догоняют. Коварные демиурги, к которым семимильными шагами возвращалась память, перехитрили его, обштопали, точно мальчонку, спровоцировали покинуть надёжное убежище. Вовсе они не шли в пещеру, а сделали вид.
— Чтоб вам пусто было, — выкрикнул Старожил и рухнул, как подрубленный, от ловкой подножки длинноногого Лау.
Технология Бак-Муар делала всякого посвящённого демиурга бессмертным. Матрица посвящённого хранились в секретном банке Космического Содружества, а в случае сопряжённой с риском для жизни операции дублировалась в памяти специального прибора, того самого, который пытался умыкнуть глупый Старожил.
Старожилу он был совсем ни к чему, поскольку доступом к прибору служила контрольная запись в его, прибора, памяти. Даже Мортимер при всей своей технической подкованности не смог бы им воспользоваться. Только демиург, так сказать оригинал.
Связав Старожила его же рубахой и штанами, демиурги приступили к лечению Бак-Муаром и весьма быстро восстановились, но только не внешне. Это было ни к чему, оставили биотела, подаренные им Мортимером, добавив заложенные в приборе функции мимикрии, что, согласитесь, всегда пригодится на чужой планете. Мимикрия мимикрии рознь, бывает и овца в волчьей шкуре, но в случае с демиургами важны были не столько подражание цвету и форме окружающих предметов, сколько навязывание узнаваемости, сильнейший гипноз. Вплоть до исчезновения, хотя сам демиург преспокойно оставался на месте.
Жаль, не было времени воспользоваться Бак-Муаром в модуле, атака Небироса, оседлавшего Самаэля, была молниеносной.
Естественно, возник вопрос насчёт Старожила, вечная дилемма: казнить нельзя помиловать. Утопить? Как-то негуманно, плохой пример для низшей цивилизации. Спрятать в пещере? Могут не найти, опять же помрёт, а если найдут — обязательно проболтается. Только и оставалось — стереть память о самих себе, будто их, демиургов, в жизни Старожила не было. Драгоценный прибор и это умел. Демиурги не подозревали, что точно то же самое Мортимер в данный момент проделывает с Тарнеголетом и Черемушкиным. Без всякого Бак-Муара.
Обработав Старожила прибором, они развязали его и отступили в сторону, растворились в окружающем, хотя никуда не уходили. Интересно было проверить на проницательном дураке, как работает мимикрия.
Вскоре Старожил пришел в себя, поозирался с глупым видом, наткнулся взглядом на свою одежду, сказал: «Кажись, моё». Принялся, покряхтывая и попукивая, одеваться. Линб хихикнул.
— Кто здесь? — вертя большой головой, забеспокоился Старожил. — От меня не спрячешься, лучше выходи подобру-поздорову. Чтоб живо…. Постой-ка, постой-ка, кажись, кто-то идёт.
Тут и демиурги услышали треск ветвей и многочисленные приглушенные голоса.
— До свиданья, мама, — пробормотал Старожил слова из когда-то услышанной и напрочь забытой песни.
Потрусил к верной пещере, понимая, что так оно вернее, что в лесу обязательно на кого-нибудь наткнёшься. Одного только он не мог взять в толк: откуда в нём это странное беспокойство? То ли кого-то нужно догнать, то ли задать тягу самому. То ли, понимаешь, ты шапку украл, то ли у тебя украли.
Демиурги остались на месте. Вскоре мимо них, переговариваясь, прошла толпа одетых в зеленые комбинезоны людей, именно людей, не биороботов, биороботы не были приучены общаться друг с другом вслух, у них были другие средства связи. Пятеро отделились от толпы и направились прямиком к пещере, в которой недавно скрылся Старожил, прочие, шаря глазами по земле, будто что-то отыскивая, принялись огибать скалу…
С пухлой сумкой наперевес, груженной семенами, Коробченко вышла из конторы и направилась по асфальтированной дорожке в сторону плантации. Нести семена и тем более высаживать их было не её делом, это было делом разнорабочих, которых часа два уже она никак не могла разыскать. Поэтому Коробченко про себя ругалась.
Странное дело, в душе она чувствовала к этим туповатым работягам необъяснимую симпатию, а ведь они ей были никто, совершенно посторонние люди, к тому же ленивые. Хуже нет ленивых тупых подчинённых. Ба, да вот они, родимые.
Демиурги валялись на полянке, умаялись, бедняги, граблями махать.
— А ну-ка, — вскричала Коробченко, насупив брови. — Встать, смирно, ползком сюда.
Тут же, вот ведь совпало, из бокового окна конторы выглянул Дергунов и гаркнул:
— Вы, оба, немедленно ко мне…
Через пять минут розовый лимузин умчал усыпленных демиургов в лабораторию Мортимера. Туда же совсем скоро доставили распаренного и раззадоренного Старожила…
У Старожила Мортимер обнаружил фиксационную амнезию, то есть отсутствие памяти на недавние события, что вполне объяснялось его возрастом, поэтому допрос с пристрастием насчет модуля и исполнительного устройства исключался. Старожил был отпущен. С демиургами всё оказалось сложнее.
Своё пребывание в месте взрыва модуля они отрицали, про исполнительное устройство (Бак-Муар) ничего не знали.
Внешне они не изменились, зато приборы показали, что внутренние органы вполне развились и заняли объем, соответствующий человеческому, то есть функционировали по полной программе. Наипаче это касалось головного мозга, который не просто увеличился, но и обзавелся большим количеством извилин, просто непомерно большим. Особенно же Мортимера озадачило то, что у демиургов сама собой возникла и развилась лимбическая система, то самое древнее филогенетическое образование, которое присуще сапиенсу, но никак не биотелу. М-да, загадочка.
Доступ к лимбической системе был заблокирован, что исключало применение скальпеля-сканера прежних хозяев Объекта. А стало быть, невозможно было определить, в каком состоянии находится внедренная в биотело частичка демиурговской души.
«Бак-Муар, — сказал себе охочий до всяческих технических новинок Мортимер. — Некое исполнительное устройство, которое ни с того, ни с сего четко прописалось в астрале. Только что его не было, и вдруг возникло. Место земного нахождения не обозначено. Где было раньше и куда, спрашивается, подевалось? В нём всё дело, в нём, родимом».
То же, кстати, подтверждал и Планзейгер.
Мортимер применил к демиургам сильнейшее внушение, которое смогло бы разговорить любого, но нет, ничего про Бак-Муар не знали. Уж и вялые были, и еле языком шевелили, и глаза под лоб закатывали, нет, ни в какую.
Так и пришлось отпустить.
Глава 7. Там другие измерения
Мортимер с Тарнеголетом пришли в семь вечера. На входе их поджидал здоровенный, с телёнка, Трезор, который не поленился выйти из своей Vip-будки. Он не рычал, не скалил зубы, просто стоял поперёк брусчатой дорожки. Попробуй, мол, обойти.
— Ничего себе лошадь, — сказал Тарнеголет, держась за Мортимером.
Мортимер свистнул, похлопал себя по колену.
Трезор сорвался с места, подскакал, как конь, и, хлеща по бокам длинным хвостом, встал во весь рост, опершись передними лапами на плечи Мортимера. Лизнул в нос, потянулся к Тарнеголету, но тот загородился руками.
— Хороший мальчик, — сказал Мортимер, похлопав кобеля по мощной шее. — Давай, веди к дому.
— Трезор, — сказала Лера, выходя на веранду. — Марш в конуру, не пугай дорогих гостей.
Трезор виновато поплелся в свою будку, а Лера пошла к ним навстречу, приговаривая: «Кого я вижу. Такие люди и без охраны»…
Стол был накрыт по полной программе, так, чтобы ломился, в три этажа. Легче сказать чего там не было. К примеру, не было запеченной в вине страусиной печени со свининой, да волованов с креветками, остальное всё было. Накрыт он был на первом этаже, в гостиной, напротив распахнутых настежь дверей, чтобы обдувало вечерним холодком.
Сказав гостям, чтобы садились за стол, Лера ушла на кухню, и тут же, затягивая галстук на шее, из внутренних покоев вышел Черемушкин.
— Я же просил Леру с ужином не напрягать, принесём с собой, — сказал ему Мортимер, имеющий при себе тощенький пакет, судя по всему пустой.
— Не обедняем, — улыбаясь, хозяйственно ответил Черемушкин. — Холодильник всегда набит под завязку. Странный какой-то холодильник, едим в три горла, ничего не покупаем, а он полон. Может, я чего-то не понимаю?
— Техника будущего, — туманно произнес Мортимер. — Нанотехнологии, понимаешь, биоинженерия…. Да вот, кстати, из той же серии: скатерть-самобранка.
Вынул из пакета сложенную изнанкой наружу невзрачную клеёнчатую скатерку. Изнанка была в пятнах, не мешало бы отдать в химчистку. Протянул вышедшей с кухни Лере.