Они подошли к окну.
– Видишь, вот Темный лес. Это владения Охотника… – проговорил Принц напряженно. – Ты должна знать, когда-то давным-давно Охотник был лучшим рыцарем Короля… моего отца… но предал его и всех нас, перешел на сторону колдуна. Берегись Охотника, он не ведает жалости. Сейчас ты его цель. Он сделает все, чтобы тебя убить. Я не знаю, смог ли он проникнуть в ваш мир или нашел кого-то, кто согласился выполнить за него грязную работу, но боюсь, что это его проделки. Берегись его!
Анне стало жутко. В хороших сказках охотники на стороне несчастной девочки и убивают плохих волков. Что же это за сказка, в которой все перевернулось? И неужели она сама и вправду уже ходит по краю пропасти? Каково это, когда на тебя, словно на глупую дичь, охотится сильный и безжалостный убийца? Возможно, играет с тобой, дышит в спину, чувствуя, что твоя жизнь в его руках?..
– Это неправильная сказка. Охотники должны помогать… – пробормотала она.
– Да, так и есть, – вздохнул Принц. – С некоторых пор сказка пошла неправильно, и наша задача – ее исправить, потому что кто еще, если не мы?
Сейчас, когда он стоял так близко, почти касаясь своим плечом ее плеча, девушка почувствовала, что страхи отступают. Разве герои не справляются со злодеями? Разве у сказок бывает плохой конец? Сладко пахло розами, и Анна удивилась, какой Принц одновременно мужественный и нежный. Зачем ей кто-то еще? Он именно такой, как представлялось ей из книг. В нем словно слились сила, красота и нежность ее любимых героев и заботливость отца – такого, каким тот был до появления мачехи.
– Мы справимся, – сказала она.
– Я всегда мечтал, чтобы ты оказалась именно такой. В точности… – проговорил Принц.
И тут же в лицо ударил порыв ветра, а в глазах вспыхнул болезненно-яркий свет.
– Ты сумасшедшая!
Анна моргнула и осознала, что стоит у дороги, в одном шаге от затормозившей машины, фары которой светят в лицо, причиняя глазам боль.
– Ты пьяная? Обдолбанная? – Водитель, пожилой полный мужчина, распахнув дверь, наполовину высунулся из салона. – Вали отсюда, мне неприятности не нужны!
– Извините, – пробормотала девушка и поспешно вернулась на тротуар.
Ну вот, она опять неосознанно делает что-то странное. Взглянув на мобильник, Анна присвистнула. Было уже поздно, со времени тренировки прошло два с половиной часа. Даже удивительно, что отец не звонил. Она открыла журнал вызовов и нашла входящий из дома… принятый вызов. Выходит, она говорила с отцом, хотя совершенно этого не помнит. Интересно, что она ему сказала?..
– …И совершенно незачем приплетать сюда твою мать, – отрезал отец. – Она никогда не вела себя так, как ты.
– А ты ее еще помнишь? – поинтересовалась Анна ехидно, но, видя, как исказилось от боли лицо отца, шагнула к нему и прижалась щекой к его плечу. – Пап, ну прости, прости, пожалуйста! Я не хотела тебя обидеть. Сама не знаю, что на меня нашло.
Отец обнял ее, успокаивающе, как в детстве, погладил по волосам.
– Ну не надо, моя принцесса!.. Ты же знаешь, что я тебя люблю и очень за тебя беспокоюсь.
На глаза сами собой навернулись слезы. Вот теперь, даже не рядом с Принцем, а именно сейчас, она почувствовала себя по-настоящему защищенной. Если бы только вернуть прошлые времена, когда у них с отцом не было друг от друга тайн, она бы все-все ему рассказала и он обязательно бы помог, придумал что-нибудь.
– Пап, а ты не знаешь, мама когда-нибудь вела себя… странно? – задала она мучительный вопрос.
– С чего это ты взяла? – Отец нахмурился. – Ты же знаешь, что твоя мама была замечательным, очень открытым человеком. Она много смеялась, вокруг нее всегда собирались друзья…
Отец запнулся, и Анна прекрасно поняла почему. У нее самой друзей было немного – так, пара подруг, в основном в младшей и средней школе, но и с ними общение в последнее время свелось фактически на нет. С той самой поры, как в доме появилась Оливия, Анне стало трудно общаться с подругами, словно ей на язык наложили печать. Она боялась заговорить о самом болезненном, она боялась, что ее станут жалеть… она постоянно чего-то боялась. Даже звонки школьных подруг раздавались все реже и реже, каждый погрузился в новую жизнь, появились новые друзья. Только Анна за целый год так и не сблизилась ни с кем в университете.
– А почему она любила то красное платье? Это связано… с чем-то особенным? – слегка изменила тему девушка.
Отец явно удивился.
– С чего ты вспомнила о платье? Оно очень шло твоей маме… Она казалась в нем ожившим пламенем, невозможно было не любоваться… – Он потер рукой переносицу. Очевидно, воспоминания давались ему с болью, и Анна решила, что не нужно его мучить.
Мама не посвятила его в свою тайну, возможно, она сама хотела забыть о том, сказочном мире. Но откуда же и вправду взялось то красное платье? Лучше расспросить об этом бабушку, уж она точно должна что-нибудь знать.
– Пап, а давай все будет по-прежнему? Ты и вправду меня любишь? Как раньше? – Анна заглянула в глаза отца.
– Дурочка. – Он поцеловал ее в макушку. – Как ты только могла подумать, будто я тебя не люблю? Конечно, люблю. Знаешь, как я хочу, чтобы мы стали настоящей семьей.
– Мы? – Девушка чуть отодвинулась.
– Ну да, мы трое.
– Ах, трое… – Она вывернулась из-под руки отца. – Я не уверена, что готова к этому предложению.
– Анна, – отец смотрел на нее с болью, – но почему ты все портишь?
– Я порчу? – Она попятилась. – Это ты портишь, ты уже все испортил!
На пороге комнаты появилась мачеха.
– Анна, ну наконец-то. Отец очень волновался. Голодная? Я приготовила запеченные креветки по-королевски. Ты же любишь креветки? – спросила она медовым голосом.
Ну конечно, под медом лучше всего и прятать яд, а в памяти тут же всплыла версия, что именно мачеха может быть в сговоре с кем-то и пытаться свести падчерицу с ума… или просто ее убить. Что, если мачеха, как и мама, тоже из сказки? Ведь где есть добро, там обязательно существует и зло.
– Спасибо, конечно поем, – взглянув на отца, заверила Ана.
Если мачеха злодейка, лучше попробовать сменить тактику и сделать вид, будто ничего не подозревает.
Отец с недоумением и пробуждающейся надеждой посмотрел на дочь. Ну вот еще одно доказательство, как легко его провести. Он уже готов верить, что в их семье, как он называет этот новообразованный гадюшник, что-то наладится.
Анна отправилась на кухню и демонстративно загремела кастрюлей и тарелками. Но очередное извращение мачехи есть, разумеется, не стала. Ни орешков, ни чипсов в кармане не обнаружилось, но девушка точно помнила, что их покупала. Значит, съела, сама того не заметив, следовательно, она сытая, несмотря на то что от запаха морепродуктов и ароматных приправ в животе противно заурчало.
Нужно проявлять твердость. В конце концов, на нее надеется все королевство. Ради этого стоит поголодать. А пока что лучше пойти к себе и попытаться отыскать хоть что-то на Даниэля. Если в соцсетях не обнаружится его следов, это будет подозрительно само по себе. Скажем так, это станет вполне убедительным доказательством, что этот тип не из нашего мира.
Конь осторожно взял с его ладони кусок сахара, обжигая горячим дыханием, и захрумкал угощением.
– Молодец, Агат. – Охотник потрепал животное по холке. – Ты не против, если мы с тобой немного прогуляемся?
Конь коротко заржал, он всегда прекрасно понимал хозяина.
А человек натянул перчатку и посмотрел на висящее над самым горизонтом солнце. Небо было цвета крови. С некоторых пор так случалось при каждом закате, словно лишний раз возникало напоминание всем участникам той самой драмы, словно могли о ней позабыть.
Они все стали заложниками жестокой игры, начавшейся в тот самый миг, когда Король вдруг покачнулся и стал сползать с седла.
Еще скакали вперед ни о чем не подозревавшие охотники, лаяли собаки, трубили загонщики…
А Король уже умирал.
Даже сейчас при воспоминании об этом душу обожгло чувство вины. Неизбывной и глубокой вины, перед которой не властно даже время.
– Предатель… – не успел договорить Король.
На его губах выступила кровавая пена, он рухнул на землю, сотрясаясь в конвульсиях, и вдруг затих.
В тот миг смолкли наконец рожки охотников, только сейчас осознавших, что произошло. Затаился лес. Замолчали птицы. Сказочная земля все знала, все чувствовала. Она жадно впитывала королевскую кровь, и трава вокруг стремительно чернела, словно на нее пролили чернила или щедро выплеснули сам первозданный мрак.
Он сам тогда встал на колено, чтобы наклониться над своим Королем, чтобы воздать ему последние почести…
– Простите, ваше величество, – проговорил он непослушными губами.
А потом… потом все неотвратимо изменилось – и лес, вмиг утративший свою кротость и спокойствие, стал проклятым Темным лесом, и все они тоже изменились, стали шахматными фигурками, расставленными на доске в ожидании партии. Король, королева, рыцарь, ладья. В этот миг они утратили власть распоряжаться собственной судьбой… Предательство изменяет мир раз и навсегда, пути обратно уже нет.
Человек вздохнул и сплюнул – ему вдруг показалось, что губы горчат от пепла. Темный лес сделался его домом. Чужая война – его войной. Но не им выбирать. Они – персонажи и не могут выйти далеко за пределы своей роли. Нет, он, конечно, еще потрепыхается, словно запутавшаяся в силках глупая птичка, однако нельзя забывать о том, что это сказка, а значит, пощады не жди. Единственная, кто может действительно что-то менять, – это девчонка. Та, что приходит к ним из внешнего мира. Та, кто по-настоящему обладает свободой воли и может действовать. И ее нужно убить. Чем раньше – тем лучше. Конечно, она верит в счастливый конец, не зная, что у старых сказок счастливых концов не бывает.
– И жили они недолго и несчастливо, – пробормотал он, усмехнувшись, покосился на громаду замка на холме, четко рисующегося на фоне кровавого багрянца, и потер все еще болевшую после серьезного ушиба ногу.