– Я больше так не могу, – проговорил молодой человек, нервно сжимая руки. – Не могу волноваться за тебя и знать, что не в силах что-либо изменить. Не могу отпускать тебя, разрешить принять опасности. Ты так много для нас хочешь сделать… Как я могу отплатить за это? Существует ли этому цена? Я не знаю… Ты, наверное, считаешь меня слабым.
– Не говори глупости! – с облегчением прервала его девушка. Она боялась, что случилось что-то действительно серьезное или что Принц вдруг решил больше не иметь с ней дела. – Не нужно никакой оплаты. Я сама выбрала путь, ты мне не обязан. Правда. Я буду рада сделать все, что смогу, чтобы спасти королевство. И я постараюсь выучиться так, чтобы суметь за себя постоять. Не волнуйся за меня!
Она тут же раздумала рассказывать Принцу о преследовании и распятой кукле. Он и вправду не в силах ей помочь, зачем же огорчать его понапрасну. Он и так слишком из-за нее волнуется. Она просто не в состоянии вынести всю эту боль, что таится у него в глазах. Лучше уж встретиться с врагом лицом к лицу, вступить с ним в открытый бой.
Девушка стояла совсем близко к Принцу. Она слышала его легкое, едва заметное дыхание, ощущала исходивший от него удивительный аромат – словно бы розы смешали с пеплом, ей в голову вдруг пришла странная мысль, что это не туалетная вода, а его собственный, природный запах, запах, от которого кружилась голова, мысли путались, а коленки слабели.
Принц, словно услышав ее, осторожно взял в свои ладони руки Анны, а потом, не размыкая взглядов, прикоснулся губами к ее губам.
Его губы оказались приятно прохладными и нежными, словно лепестки роз. Он целовал ее, и Анна отвечала на поцелуй, чувствуя удивительную легкость, словно они с Принцем танцевали на облаках высоко-высоко над землей, и не было ни серых будней, ни университета, ни мачехи, никаких проблем. Словно они находились в особенном хрустальном мире, таком чистом, звенящем и светлом, что с ним не могла сравниться самая прекрасная сказка. Они сейчас и сами были сказкой или красивой песней, медленно плывущей над рекой в закатный час.
Когда поцелуй прервался, Анна испытала острое разочарование. Целоваться оказалось так же естественно и правильно, как дышать. Это было прекраснее, чем она ожидала. Только его поцелуй зажигал мир особенными яркими красками, делал его живым и настоящим. Ей хотелось притянуть к себе Принца, прижаться к его надежным плечам и больше никогда не отпускать.
– Пойдем. Уже вечереет. Здесь становится опасно, ты помнишь, – проговорил он с усилием. Видно, ему тоже нелегко давалась эта показная отстраненность.
Девушка кивнула и последовала за ним. В горле запершило от ощущения нежности и счастья, что она теперь не одна в этом мире, что рядом появился человек, который не предаст, как отец, с которым у нее будет собственная сказка. Интересно, как на практике выглядит это «долго и счастливо»? Должно быть, невероятно замечательно.
– Тебя уже ждут в зале, – продолжил Принц, когда они миновали тайную калитку. – Если ты освоишь меч и арбалет так же хорошо, как женщины твоего рода, возможно, я буду волноваться за тебя немного меньше… Хотя нет, – он быстро взглянул на нее, – я не смогу, все равно буду думать о тебе каждую минуту, когда тебя нет рядом. Я все равно стану переживать и волноваться.
– Я тоже буду о тебе думать. – Слова давались тяжело. Видимо, потому что никогда раньше она не говорила ничего подобного. Разве что отцу.
Они подошли к залу, где проходила в прошлый раз тренировка.
Старик-учитель окинул обоих внимательным взглядом, словно без труда прочитав по лицам, что сейчас произошло, но ничего не сказал, только хмыкнул и, указав на сложенную в углу одежду для тренировки, отвернулся.
Анне не понравилось то ли презрение, то ли неодобрение, промелькнувшее в водянистых старческих глазах.
Удалившись за ширму, она переоделась и взяла деревянный меч.
– Сегодня поупражняемся с арбалетом, – сухо заявил учитель, едва удостоив ученицу взглядом. – И поторопитесь, времени у нас мало.
Началось занятие.
Сначала Анне никак не удавалось понять, куда же следует смотреть при прицеле, и арбалетные болты летели абы как, вызывая все большее презрение на лице старика, кажется, и так осушившего залпом целый литр уксуса. Но вот она поняла, и дело в значительной степени пошло на лад.
Когда ей удалось трижды попасть в цель, старик едва заметно кивнул.
– Ну что же, начало положено, – проговорил он по-прежнему сухо. – А теперь давайте немного отойдем от мишени, а то вряд ли потенциальный противник подпустит вас вплотную – так, как вы сейчас стоите.
Анне вовсе не казалось, что она стоит вплотную, но противный старикашка просто не был способен сказать ничего хорошего, из него, как из банки со змеями и жабами, могла выпасть только змея или жаба, и никаких тебе роз.
Они позанимались еще около часа. За это время боль в спине и руках, вначале едва заметная, превратилась в настоящую муку. Анна держалась только из вредности – чтобы не доставить учителю удовольствие. Наконец он то ли нашел, что она достигла какого-то прогресса, то ли просто решил оставить ее в покое, девушка уже не понимала, но занятие прекратилось.
– Спасибо, госпожа. – Учитель чуть иронично поклонился. – Вижу, что сегодня вы заставили себя немного потрудиться. В следующий раз увеличим нагрузку, иначе мы никогда не освоим даже азы.
Анна и не представляла, как еще можно увеличить нагрузку, но спорить не стала. Или у нее просто-напросто уже не было на это сил.
Она все делает правильно, мама гордилась бы своей дочерью.
Старик-учитель молча выскользнул за дверь. Девушка переоделась и вдруг осознала, что осталась совсем одна. Принц ушел еще в начале занятия. Наверняка у него имелись и собственные немаловажные дела.
Но что теперь делать? Может, поискать его?
Она вышла из зала и пошла по гулкому коридору, пытаясь вспомнить, в какой стороне находятся покои Принца. Однако запутаться во дворце оказалось легче легкого, а слуги, как назло, тоже пропали.
Она заглянула в мраморную комнату, где все, включая изящную мебель – резные скамьи с высокими спинками, изображавшими грифонов, – было сделано из розового мрамора, затем попала в коридор, оформленный алым шелком, словно живое пламя переливающимся в свете свечей – так, что казалось, будто идешь через огонь, даже было немного страшно… и наконец вышла в совершенно незнакомое круглое помещение, по периметру которого, в арках, стояло несколько скульптур.
Одна из них заинтересовала девушку, и Анна подошла поближе.
Девушка в плаще поднимала руку, защищаясь от нападающего на нее огромного волка. Анне показалось, что черты лица скульптуры очень похожи на ее собственные. Фигура волка крепилась к полу, и под ней, до стены, шла бороздка. К Анниному удивлению, при нажатии скульптура медленно, но все же сдвинулась по своему рельсу.
Анна откатила чудовище подальше и с удовлетворением оглядела собственную работу. Теперь роли словно поменялись – девушка в плаще казалась увереннее, а поднятая рука надежно останавливала уже не такого страшного, как прежде, волка.
– Вот так-то лучше, – заметила Анна и отправилась дальше разыскивать Принца.
Что-то изменилось…
Он понял это сразу, словно учуял. Впрочем, он так давно ждал своего шанса… любого шанса, что не мог пропустить даже самый слабый сигнал.
В заброшенном колодце на опушке леса было немного воды. Охотник наполнил ведро и прикоснулся к холодной поверхности, тут же разбежавшейся рябью.
Когда рябь улеглась, из глубины смотрело едва различимое во мраке лицо.
– Ты тоже это почувствовал? – Голос, звучащий в ушах Охотника, как всегда, был глух и безжизненен. – Это наш шанс. Но будь осторожен, возможно, это всего лишь западня.
– Я буду осторожен, – пообещал он. – Но сделаю все, чтобы прекратить это сегодня.
– Не обольщайся. – Отражение задрожало. – Запомни, ты мне нужен. Выберись оттуда живым.
– Да, ваше величество. Где искать вход?
Отражение снова дрогнуло и стало гаснуть.
– Старый дуб… Где-то рядом… Проход сегодня свободен… Я сделаю все…
Плеснула вода, и Охотник снова остался у колодца один. Наклонив ведро, он с жадностью отпил ледяной воды, а остатки выплеснул себе в лицо.
Итак, впервые за много лет он получил шанс добраться прямиком до тех, кто был так нужен. Не тратить время на бесцельные блуждания вокруг, не воевать с тенями, а одним ударом разрубить-таки этот давно затянутый узел.
Почему именно сейчас? Думать было некогда. Даже если это западня, он не упустит свой единственный шанс.
Он шел быстро, но совершенно беззвучно, как давным-давно привык передвигаться по лесу, ставшему ему домом. Вот и старый дуб, чей могучий ствол невозможно обхватить семерым мужчинам. Охотник пригляделся. Слева от толстого змеистого корня земля слегка вздыбилась. Осторожно проведя рукой, мужчина нашарил люк и приподнял его. Подземный ход в замок оказался открыт.
Изнутри пахло землей и плесенью. Кажется, ходом не пользовались уже очень давно, возможно, он обвалился или может обвалиться в любой момент, погребя под собой смельчака, решившего положиться на чудо. Но и об этом сейчас не время было думать.
Охотник спустился в узкий ход, передвигаться по которому мог, только согнувшись пополам, и пошел вперед.
Неприступные стены и сильное магическое заклятье охраняли от него замок. Но сейчас стены уже не были помехой, а в защитной магии что-то дало сбой. Вряд ли подобный шанс представится дважды. Мужчина до боли в костяшках пальцев сжал рукоять длинного ножа, такого острого, что он мог отделить от человека его собственную тень. Этот нож Охотник всегда носил на груди в ожидании удобного случая и еще ни разу не использовал в деле. Теперь час пробил – нужно только добраться.
За шиворот сыпалась земля, дышать удавалось с трудом, и в легких, словно огонь, с каждой секундой все сильнее разгоралась боль.
Возможно, размышлял он, заклятье нарушено по ошибке, и тогда, пока сбой не обнаружен, он успеет осуществить свою самую главную в жизни миссию. Или, напротив, это ловушка. Тем, кто в замке, тоже надоело затянувшееся противодействие, и они реш