Девушка почувствовала, что краснеет.
– Он хороший парень, – продолжал отец.
Анна посмотрела на отца едва ли не с ужасом:
– Откуда ты знаешь?
– Ну как же, я часто вижу вас вместе. И Оливия… – Он запнулся.
А девушка с облегчением вздохнула. Конечно, отец ошибся. Он решил, что ее парень – Даниэль. Да и откуда бы ему знать о Принце?.. Объяснить его ошибку? Ну нет. Отец не поймет. Как жаль терять то чувство, которое сейчас возникло между ними, – такое, как было когда-то в детстве. И тем не менее нельзя.
– Пап, я не хочу сейчас об этом говорить, – пробормотала она, разглядывая пол, на котором стараниями мачехи нельзя было заметить ни единой пылинки.
– Хорошо. Я понимаю. – Он крепче сжал ее руки. – Только, пожалуйста, пообещай мне, что не станешь делать никаких глупостей.
Она с возмущением подняла на него взгляд:
– Пап, ну я и вправду ничего не употребляю! Как ты мог подумать?!
Он кивнул. Анна видела, что отец ей верит, и от этого на сердце становилось легче.
– Ладно. – Он с неохотой выпустил ее руки. – Иди. Я же знаю, как важны для тебя эти занятия. Пожалуйста, всегда рассчитывай на меня. Кто тебе поможет, если не я?
– Спасибо! – Она поднялась и чмокнула его в щеку. – Ну я побежала?
– Да. – Отец задумчиво посмотрел ей вслед. – И не волнуйся, Даниэль – хороший парень.
Анна хмыкнула и принялась обуваться.
Остаток этого и весь следующий день прошли в нетерпеливом ожидании. Анна уже не раз замечала, что время с обеих сторон течет абсолютно по-разному, то ускоряя, то замедляя свой бег.
Они с Даниэлем еще раз обсудили стратегию ее действий. Причем оба пришли к мнению, что Жан – это надежный помощник, который полагается ей как герою.
– Даже хорошо, что сначала вы повздорили, – объяснял парень. – Обычно это начало самой крепкой дружбы, и наоборот: подозрительно, если все идет слишком хорошо.
– Это ты книг всяких начитался, – ответила Анна, отчего-то сразу подумав о Принце, который никогда не нравился Даниэлю, и тут же перевела разговор на что-то другое.
Она ждала перехода каждую минуту, но случился он, как всегда, внезапно.
Анна заходила в свою комнату и вдруг оказалась в лесу.
Тут же снова заныл синяк на груди, напоминая о выпущенной стреле и притаившемся где-то Охотнике. Но, похоже, поблизости никого не было. Девушка прислушалась. Лес стоял тихо, не колыхалась на ветру ни единая ветка. Уже сгущались сумерки, но света еще хватало.
Оглядевшись, Анна заметила вдруг нечто странное: к одному из деревьев ножом оказался пришпилен белый бумажный лист.
Подойдя поближе, девушка смогла различить написанный изящным, довольно витиеватым почерком текст: «Мальчишка у меня. Хочешь, чтобы он остался жив, – следуй за светлячками».
И никакой подписи. Хотя она, конечно, и не требовалась. На такую гнусность был способен один-единственный человек, которого судьба упорно противопоставляла ей. Охотник. Выстрелив в нее и не добившись цели, он решил действовать иначе.
Почерк, кстати, оказался знакомым. Она уже видела его на записке, подброшенной под дверь. Ну что же, Охотник, оказывается, может перемещаться между мирами. Черный байкер, желающий ее убить, – это тоже он. Ее противник последователен. Человек без жалости, чести и совести, он даже не пытается скрыть это.
Итак, многое окончательно прояснилось, но что делать теперь?
Подчиниться тому, что указано в записке, – настоящее безумие. Охотник убьет ее, и еще не факт, что пощадит при этом Жана. Девушка вытащила из кармана плаща нетерпеливо подпрыгивающий клубочек.
Смысл сказки прост – нужно идти к своей цели. Ей не требуется проводник, ведь клубочек приведет ее прямиком к черному замку. Более того, пока Охотник будет ждать ее появления, дорога открыта. Она выполнит свою миссию и тем самым спасет Жана. Если колдун окажется мертв, станет ли Охотник мстить за него? Если честно, шансы такие же, как встретить динозавра в Нью-Йорке, – то есть пятьдесят на пятьдесят, либо да, либо нет.
Деревья настороженно молчали, словно ожидая, какое решение она примет.
Да о чем тут все-таки думать? Разве у нее есть выбор?
Обойдя по периметру всю полянку, девушка отыскала удобное для наблюдения место и принялась ждать.
Темнело очень быстро, и становилось холодно. Несмотря на то что в сказочном лесу стояла ранняя теплая осень, с наступлением ночи температура резко падала и становилось неуютно. Принц объяснял это влиянием зла. Неужели, если победить Колдуна, то в этом мире воцарится вечное тепло и благоденствие? Анна снова подумала, можно ли остаться тут насовсем. А еще она подумала о Принце. Ему сейчас значительно хуже, чем ей, потому что она все-таки может действовать и влиять на ситуацию, ему же остается только волноваться и ждать. Она ярко, словно наяву, представила, как он стоит на балконе, выходящем в сад, и с тревогой смотрит на Темный лес. Бедный Принц! Все-таки самое страшное – это ощущение собственного бессилия. Если бы он сейчас подвергался опасности, Анна, наверное, сходила бы с ума от беспокойства.
Она размышляла над этим, и вдруг заметила сверкнувший у ног огонек. Вслед за ним неподалеку зажегся еще один, и еще…
А вот и светлячки! Значит, время пришло.
Девушка поправила за плечом арбалет, на который не возлагала особой надежды. Конечно, Охотник стреляет значительно лучше. Но вот меч мог пригодиться. Если она приблизится к врагу и найдет в себе силы ударить первой. Не ради себя, а ради Жана. И ради Принца. И ради всего королевства, которому так нужна помощь.
Вздохнув, Анна осторожно двинулась по дороге из светлячков.
Герой никогда не сомневается в себе и своем предназначении – так сказал Даниэль. Так поступают настоящие герои во всех сказках. Иногда поставить все на кон – единственный способ победить.
Он заметил ее появление еще издали. Девчонка так и не научилась ходить по лесу. И она так и осталась такой же безнадежно глупой. Кинуться на помощь мальчишке-проводнику – это так же нелепо, как отпустить Охотника живым, когда он оказался в ее власти. Сумасшедшая, что называется, «не от мира сего».
Охотник раздраженно передернул плечами и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Резко оглянувшись, он заметил среди деревьев призрачный белый силуэт тонконогого оленя. Миг – и олень исчез, растаял в воздухе, оставив по себе лишь туман, медленно оседающий на землю.
Тем временем девчонка подошла еще ближе, и младший сын лесника, привязанный на поляне, тоже ее заметил и забился в своих путах.
– Уходи! Он здесь! Беги! – закричал парень так громко, что Охотник поморщился и подумал, что все же стоило бы отрезать мальчишке язык.
Девчонка остановилась.
Он смотрел на нее из укрытия, натянув тетиву и наложив стрелу для последнего выстрела.
– Ты меня убьешь? – Она беспомощно оглядывалась, не зная, с какой стороны ожидать нападения. – Ты привык бить из засады, потому что боишься встретиться со своей жертвой лицом к лицу? Или ты боишься меня? Ты же уже не раз пытался меня убить, помнишь? Ну покажись же, если не боишься!
– Беги, дурочка! – снова закричал парень, но девчонка даже не шевелилась.
Охотник вздохнул. Ему следовало пристрелить ее прямо сейчас, из засады, но чертовы правила. Она вызвала его, и отказаться от вызова он не мог. Чертовы сказочные законы. И еще этот белый олень – то ли и вправду являвшийся ему, то ли померещившийся. В любом случае приходилось следовать предписанному. Охотник и жертва лицом к лицу.
Опустив лук, Охотник вышел из укрытия и встал так, чтобы девчонка его видела.
Низко над лесом висела огромная серебряная луна, заливавшая округу неверным призрачным светом.
Он знал, что девчонка больше храбрится, и был прав – она заметно вздрогнула, когда он появился прямо перед ней.
– Ты думаешь выиграть время? – поинтересовался он, невольно отметив, что она похудела и выглядит изможденной. Видно, что тренировки и постоянное напряжение не прошли для нее даром. Щеки запали, волосы растрепаны и выглядят неаккуратными. Бедная, усталая девочка. Закрыть бы ей глаза, успокоить.
– Я хочу сразиться с тобой по-честному, на равных, – наивно заявила она.
На равных?! Это было смешно. Неужели там, в замке, ей не говорили, кто всегда был лучшим стрелком и фехтовальщиком? Хотя, конечно, вряд ли ей рассказывали такие подробности – не в их интересах. Напротив, ей наверняка пытались внушить уверенность в своих силах, заставить поверить в возможность успеха. Ну что же, у них были на то собственные резоны. А девочек… да кто же вообще считает этих девочек?!
– И какое оружие ты выберешь? – поинтересовался с иронией Охотник. – Только не предлагай петь песни или загадывать загадки, правила игры, если ты не понимаешь, по-прежнему мои.
– Я плохо пою, – буркнула девчонка и, шагнув к нему, заявила: – Будем драться.
Она, естественно, надеялась на свое искусство борьбы. Он заметил, что ей страшно, но она неплохо держится. Маленькая, но отважная. Она в целом заслуживала лучшего, но он тут же прогнал из головы ненужные мысли. Если пожалеть ее – выйдет только хуже.
Увы, выбора у него не было.
– Будем. – Он аккуратно пристроил возле дерева лук и снял с пояса пристегнутый нож.
Девчонка смотрела настороженно, а затем легко, пытаясь спровоцировать его открыться, сделала коротким мечом первый выпад. Противник тоже не спешил действовать, наблюдая за ней. Они медленно кружили по поляне, вокруг единственного зрителя, освещенные неярким светом луны, и Охотнику казалось, будто они исполняют очень старый и странный танец. Охотник и жертва. Жертва и охотник. Вот только известно ли точно, кто из них кто?
Девчонка двигалась хорошо, гораздо лучше, чем он ожидал, и все же не безупречно. Он видел ее просчеты – типичные ошибки человека, привыкшего драться без оружия, не знающего настоящего боя, – и понимал, что исход поединка предрешен. Ему даже стало жалко, что все закончится так скоро и так обычно.