Матросам на корабле делать было особо нечего, поэтому они все собрались на палубе, чтобы послушать рассказы. Они проговорили до вечера, и тут Кована начал зевать. После нескольких месяцев он наконец мог уснуть в настоящей кровати – пусть даже койка в каюте была узкой и маленькой. Матросы тоже разошлись, болтая группками на другом конце корабля или играя в покер под тусклым светом.
Ральф стоял на палубе и смотрел вдаль: огромный мусорный континент уже давно скрылся за горизонтом. Даже прожив на этом странном острове несколько дней, он не мог поверить, что подобное действительно существует. Он настолько огромен, что даже уму непостижимо. Вот в чем замечательная особенность людей: хотя Тихоокеанское мусорное пятно обнаружили более десяти лет назад, люди инстинктивно отказываются принимать такую информацию. Этот континент простирается на сотни километров, но девяносто девять процентов людей предпочитают делать вид, что его нет.
Рядом с ним послышался всплеск, и Ральф оглянулся: это команда сбрасывала мусор после ужина в морскую воду. Они отправились спасать людей и успешно справились с задачей. Вернутся и получат причитающуюся зарплату без необходимости рыбачить. Члены экипажа находились в спокойном настроении и уже не беспокоились о запасах еды, как обычно, приготовили ужин почти вдвое больше обычного, а лишнее просто выкинули в море.
Все относятся к океану как к свалке, но никого не волнует, куда в конце концов попадает весь мусор.
– Эй, чувак, – сказал Ральф.
– Что? – Энди стоял рядом с ним, облокотившись о перила и наслаждаясь ласковым морским бризом.
– Спасибо!
Энди растерялся:
– Будешь должен.
Ральф улыбнулся и сказал:
– Возможно, мне придется побыть у тебя в долгу.
– Почему?
– Я больше не хочу этого делать.
Энди не удивился:
– Я знал, что тебе это надоест.
– Нет, мне это не надоело.
– А что тогда?
Ральф наблюдал, как волны обрушиваются на корабль. Мусора, выброшенного моряками, больше не было видно, но Ральф знал, что он все еще здесь.
– Знаешь, меня спас дельфин. Чтобы отплатить за услугу, я продолжаю спасать дельфинов.
– Давай лучше выпьем и подцепим девчонок, – попытался отвлечь его Энди.
– Мы можем спасать по несколько десятков дельфинов каждый год и позволить им вернуться в море из человеческих тюрем. Но будут ли они свободны, когда вернутся в родную стихию? Следы человеческой жизни проникли в океан. Так что тем самым мы лишь утешим себя.
– Так чем ты займешься?
– Я еще не знаю, но ты ж видел этот мусорный остров. Я хочу начать оттуда.
Энди поправил очки в черной оправе:
– Когда я поплыл сюда, то проводил исследование местности. Около десяти миллионов тонн пластиковых отходов стекают в море каждый год и, наконец, собираются здесь под действием течений. В нескольких странах есть исследовательские группы, изучающие эту тему. Когда вернемся, я постараюсь посмотреть, смогу ли получить новые средства от спонсоров, чтобы мы могли принять участие.
– То есть ты не возражаешь?!
– Это ведь поважнее спасения дельфинов. Конечно, я не говорю, что спасение дельфинов бессмысленно, я имею в виду…
Прежде чем он успел договорить, Ральф сжал его в объятиях и воскликнул:
– Ты настоящий друг!
Энди вырвался и поправил очки:
– Я бы сказал, единственный.
Ральф пожал плечами, не отрицая этого.
Энди внезапно посерьезнел:
– Я вспомнил!
– Что?
– Про того китайца, который расшифровал твой сигнал. Я прочитал его досье. У него докторская степень по биологии, направление исследований – разложение пластика.
– Да, место, которое нас спасло, появилось путем концентрации пластика. Может быть, это даже он спроектировал тот аппарат.
– Думаю, нам стоит встретиться с ним.
– Конечно! Ты же знаешь, я всегда готов отплатить добром за добро!
(23) Домашний арест
Этот кит был больше предыдущего, особенно когда тело вытащили на палубу.
Морская вода отхлынула от тела горбача, и его кожа стала мягкой, теплой и плотной. Голову усеивали узелки величиной с кулак, каждый из которых был покрыт черными и густыми волосами. На самом деле они представляли собой волосяные фолликулы, что также характерно для горбачей. Морду и нижнюю челюсть испещряли шрамы. Похоже, что, прежде чем встретиться с китобойным судном, этот кит пережил множество тяжелых сражений. Неизвестно, что стало с другими морскими существами или с препятствиями на его тернистом пути.
Ватанабэ Ю протянул руку, желая прикоснуться к этому чудищу. Длинный нож чиркнул по туше прямо под его рукой, нанеся киту огромную рану.
– Не стой как истукан! Принимайся за работу! – Его оттолкнул рыбак, стоявший рядом.
Парень сжал в руке зазубренный нож с длинной ручкой, отодвинулся влево и занял место у головы кита. Рана от первого удара была обращена к нему, словно огромная ухмылка.
Он сам вызвался присоединиться к команде, разделавшей тушу. Три лодки перевернулись во время охоты на дельфинов. Рабочих рук не хватало, поэтому Фудзивара позволил Ватанабэ подойти и поработать. Но теперь Ю растерялся.
– Быстрее! – крикнул кто-то.
Он стиснул зубы, поднял длинный нож и нанес удар. Кожа горбача оказалась не такой уж плотной, при каждом прикосновении зазубренного лезвия она раскрывалась, словно соевый творог. От удара по голове у кита хлынула кровь, но кровотечение быстро прекратилось. В образовавшейся дыре виднелся жир. Ватанабэ Ю подумал о сашими, которое накануне вечером предложили на ужин, и его снова замутило.
Он с удивлением обнаружил, что ему действительно нравится сжимать нож.
Нужно принять происходящее, мысленно приказал себе Ватанабэ Ю. Он не сдержал своего первобытного желания и занес орудие во второй раз. После тычка в спину место удара все еще болело. Он принял более или менее удобную позу и снова с силой ударил, но неожиданно лезвие на полпути натолкнулось на что-то твердое, отчего едва не сломалось. Ватанабэ Ю по инерции отдернул руку. Нож отскочил и упал на палубу к его ногам.
Рыбаки вокруг него заржали, и он понял, что все остановились и искоса наблюдают за ним. Они специально повернули голову кита так, чтобы нож попал в череп, где тушу труднее всего разрезать.
Все ждали, чтобы он как-то среагировал на шутку.
Ватанабэ Ю холодно огляделся, руки у него дрожали, и ощущение того, как зазубренный клинок врезается в плоть, все еще было свежо в памяти. Вдруг перед ним возникло странное видение: он начал убивать людей, которые смеялись над ним. Этих рыбаков, его одноклассников из средней школы, старшего брата соседа, который работал в финансовой компании… всех людей, которые когда бы то ни было подшучивали над Ватанабэ Ю и дразнили его. Эти мысли были дурными, но он позволил себе на несколько секунд погрузиться в фантазии, а затем посмеялся вместе с рыбаками над своей ошибкой. Потом снова взял нож и вернулся к работе.
Никто не сказал Ватанабэ Ю, что кромсать на части череп кита не нужно, достаточно отрезать жир. Но он уже устал. Тело пылало, как в огне, он был весь мокрый, его то и дело задевали веревки, над ним все смеялись. Физические и моральные силы таяли. Но он словно бы вошел в раж. Превратился в робота, который помнит только последнюю инструкцию – резать кита.
Он ударил раз, затем еще, но теперь сжимал рукоятку крепче, и зазубренный клинок не отскочил, а вонзился в кость. Длинная рукоятка послужила рычагом. Ватанабэ надавил, и часть черепа отскочила, открывая его взору странную картину.
Черепная коробка была наполнена странным желе: белесым, полупрозрачным, черным, красным и местами зеленым. Эти фрагменты складывались в причудливую форму, похожую на какую-то абстрактную скульптуру. Похоже, оно заменяло мозг киту и прорастало внутрь. Ватанабэ Ю уронил нож, наклонился и заглянул в череп: сплошное желе…
Мысль молнией пронеслась в его голове, он наконец понял, почему горбач вел себя, как полоумный. Ему захотелось рассказать окружающим об этом открытии, он обернулся и посмотрел на рыбаков, стоявших в два ряда рядом с китом, и Фудзивару наверху. Уже открыл рот, затем в его глазах потемнело, и он рухнул на палубу.
Когда очнулся, то лежал в каюте, но не своей. С койки можно было увидеть потолок со встроенными светильниками. Люминесцентные лампы излучали голубовато-белый свет, который заставил Ватанабэ Ю зажмуриться. Он хотел что-то сказать, но изо рта вырвался только стон. Руки и ноги казались будто чужими, и у него совсем не осталось сил пошевелить ими. Ватанабэ Ю закрыл глаза, все произошедшее до того, как он потерял сознание, превратилось в осколки, лоскуты, которые не удавалось упорядочить во времени. Обрывочные фрагменты напоминали калейдоскоп, из них складывались бесчисленные образы, но общую картину установить не удалось. Он потерялся в своих мыслях, и обрывки воспоминаний захлестнули его, закружив в водовороте. А потом он быстро открыл глаза и вернулся в реальность.
Над ним нависло чье-то лицо.
– Пришел в себя? – спросил Фудзивара.
Ватанабэ Ю кивнул, чувствуя прилив тепла. С самого детства никто о нем так не заботился. Когда он заболел, отец дал ему немного денег и велел поехать в больницу. А сейчас этот чужой мужик действительно волновался о нем сильнее, чем родной дядя.
Но в следующую секунду его сердце похолодело, а все тело словно заковало в панцирь из тысячелетнего антарктического льда.
Фудзивара достал из кармана небольшой черный диск и положил перед Ватанабэ Ю.
Его миниатюрную видеокамеру.
– Что это? – спросил Фудзивара. – Нашел это на твоей одежде, когда отводил тебя в каюту.
– А сам что, не понимаешь? – раздался чей-то насмешливый голос.
Ватанабэ Ю обернулся – это был Кэйта. Когда-то он считал его единственным другом среди всего экипажа, но сейчас, когда он встретился с ним взглядом, тот уставился на него хищно, как стервятник на умирающую добычу.
Ватанабэ Ю отвел глаза и посмотрел на Фудзивару.