История Кованы оказалась еще более странной: он фактически проплыл от Северного Ледовитого океана до Тихого на айсберге.
Они успели немного поговорить, когда принесли мясо, зажаренное на фруктовых дровах, румяную, блестящую и ароматную. Шеф-повар сначала показал всем утку целиком. Чэнь Янь жестом велел ему уделять больше внимания иностранным гостям.
Шеф принялся резать птицу. Кожица хрустела, кусочки получались такими ровными, что просто загляденье, и на каждом оставался фрагмент кожицы.
Ни Ральф, ни Кована никогда не видели ничего подобного, и оба смотрели во все глаза.
Пользуясь случаем, Чэнь Янь шепнул Ли Шили по-китайски:
– Да Ли, я решил больше не проводить эксперименты.
– А? – Ли Шили какое-то время молчал. – Что ты сказал?
– Я больше не планирую проводить эксперименты.
– Тогда что ты собираешься делать?
– Буду работать с Лао Ся, – улыбнулся Чэнь Янь, – я с ним уже обсудил. У него куча дел, и он не всегда может сосредоточиться на проекте. Я подумал: а почему бы и нет? Разве я не справлюсь с административными делами? Ты ж меня знаешь, у меня еще есть кое-какие способности в этой области.
– А как насчет исследований?
– Это по твоей части.
Чэнь Янь похлопал Ли Шили по плечу и сказал:
– Я все придумал. Лучше сначала побегать, зато потом ускорить ход проекта. Ты ведь не торопишься. Новую лабораторию оснастят для тебя очень быстро. Лучшую в мире!
– Ты прав, но… – нахмурившись, Ли Шили засунул руку в карман брюк и сжал стеклянную бутылку с образцом.
Что касается ужина с иностранцами, тут Чэнь Янь показал себя во всей красе. Хорошо, что он наконец понял, чего хочет. Если бы это случилось месяц назад, это было бы великолепным решением для всех троих. Но теперь у Ли Шили появились более насущные дела.
– В чем дело?
– Дома я кое-что увидел, и теперь хочу изменить направление исследования, – сказал он.
Ломтики утки аккуратно разложили по четырем тарелкам. Голову разрезали пополам и, по правилам, сперва предложили гостям. Кована не мог больше ждать, взял половину утиной головы, положил ее в рот, пережевывая мясо вместе с костями. Ральф вспомнил о птице, которую инуит с аппетитом ел на острове, замахал руками и отказался от предложения.
Ли Шили рассказал Чэнь Яню о том, что видел дома.
Тот выслушал, параллельно уча иностранцев, как есть жареную утку: сначала намазать блинчик соусом, затем выложить на него жареное мясо, добавить измельченный зеленый лук и огурцы, свернуть блин и сунуть в рот. Маслянистый аромат жареной утки сочетается с густым соусом, освежающим огурцом и зеленым луком, а вкусы смешиваются. Как только Кована откусил кусочек, его глаза загорелись, он торопливо доел один блин, а затем принялся намазывать второй.
Ральф спокойно ел, запивая водкой. Видя, что Ли Шили никак не наговориться с Чэнь Янем, он не мог перебивать.
Кована продолжал и дальше сражаться с блинами, обляпывая все вокруг соусом.
Чэнь Янь остановил инуита:
– Я покажу, как удобнее.
Он взял блин и поднес к широко открытому рту, затем взял палочками два куска утиного мяса, обмакнул его в сладковатый бобовый соус и сунул вместе с блином в рот. Вкус теста уже во рту смешивался со вкусом птицы, получалось почти то же самое, как если свернуть.
Кована последовал его примеру, все пошло гораздо более гладко, но все равно он выглядел очень забавно.
Все с улыбкой смотрели на него.
Ли Шили спросил Чэнь Яня:
– Посоветуй, что мне делать?
Тот поднял бокал и чокнулся с Ли Шили:
– Давай поговорим об этом позже, а сейчас развлечем наших друзей.
Ли Шили отпил и кивнул.
Выпив и поев, все четверо некоторое время болтали. Чэнь Янь и Ли Шили рассказали о направлениях своих исследований. Ральф уже частично получил сведения от Энди. Он видел последствия загрязнения в Тихом океане, так что с одобрением относился к двум молодым ученым.
В Лушане не так уж много достопримечательностей, поэтому Чэнь Янь решил пригласить Ральфа и Ковану в пещеры на окраине. Это типичный китайский способ развлечь друзей.
Американец махнул рукой и отказался, сказав, что Энди забронировал билеты для него и Кованы и они планируют посетить Пекин.
Хотя они только что познакомились, Ральф нравился Чэнь Яню и Ли Шили. Он вел себя открыто, словно они были знакомы уже много лет. Кована был немного замкнутым и совсем еще юным, как младший братишка.
Поняв, что гости не могут остаться, ученые отвезли новых друзей на вокзал и некоторое время поболтали, прежде чем неохотно попрощаться.
Ральф и Кована прошли в зал ожидания и нашли уголок, чтобы сесть. Американец достал сотовый телефон и спросил Энди:
– Ты же перевел все, о чем они там сейчас говорили?
– Ты их подслушивал? – удивился Кована.
– Профессиональная деформация, – Ральф усмехнулся. Он не понимал по-китайски, но во время ужина записал разговор между Ли Шили и Чэнь Янем на диктофон, а затем отправил его Энди на перевод.
– Да там ничего особенного. Парень обнаружил на побережье странную болезнь, которая, вероятно, связана с пластиком в океане. Он планирует провести исследования в этой области, – сказал Энди. – Ральф, это действительно подло с твоей стороны.
– Мы можем чем-нибудь им помочь? – Ральф проигнорировал обвинения в свой адрес. – Они мне очень понравились.
– Я подумаю, – сказал Энди.
Поезд подъезжал к станции, и люди в зале ожидания внезапно выстроились в очередь у входа на платформу.
Кована удивился:
– Я никогда раньше не видел столько людей.
– Население этой страны составляет одну целую и четыре десятых миллиарда человек, хотя ты вряд ли можешь представить подобную цифру, – сказал Ральф. – Но ты поразишься, сколько народу в Пекине.
Пока он говорил, его мобильник снова зазвонил. Он взял трубку, буркнул несколько слов, а затем вздохнул:
– К сожалению, мы не сможем поехать в Пекин.
– Почему? – спросила Кована.
– Мы должны вернуться в море и спасти друга.
(25) Суд
В последние несколько дней Ватанабэ Ю понятия не имел, что происходит на корабле. Он так и сидел в каюте, его кормили два раза в день. Периодически заходил Фудзивара. Кэйта тоже появился дважды, но потоптался у двери и не стал ее открывать. Только холодно посмотрел на пленника через маленькое окошко, словно на заключенного.
Дядя не показался ни разу, и Ватанабэ не знал, что с ним.
Корабль подплывал к Антарктике. Из иллюминатора было видно все больше льдин, а солнце шпарило не по-детски. Дни стали до смешного длинными, а ночи убого короткими. Иногда только задремлешь, как уже рассветает.
Энди Райли прислал сообщение: «Береги себя». И больше ничего. Ватанабэ Ю хотел отправить ему еще что-то, но сигнал пропал, он был отрезан от внешнего мира.
Хотя он находился под арестом, кормили его неплохо. Он мало двигался, а питание предназначалось морякам с учетом активного физического труда и было довольно калорийным, чтобы восполнить энергию и не дать замерзнуть. Ватанабэ Ю почти восстановил свои силы, и травма на спине больше не беспокоила.
В тот день он оперся грудью на стол, разделил объедки на две команды, и играл в войнушку. В коридоре снаружи послышался шум. Ватанабэ Ю продолжил играть, но шум не стихал. Он встал и выглянул в маленькое окошко в двери. В коридоре стоял Фудзивара, а рядом с ним два или три человека. Это были его земляки из Унадзавы. Ватанабэ попытался рассмотреть что-то еще, но, к сожалению, как ни старался, окно было слишком маленьким.
Фудзивара какое-то время жарко спорил о чем-то, а затем закрыл рот, повернул голову и посмотрел в его сторону. Ватанабэ Ю встретился с ним взглядом и в глазах старшего прочитал беспомощность и вину. Фудзивара обернулся, подошел к двери и открыл ее. Пленник подумал, что он вот-вот войдет, поэтому сделал два шага назад и уступил место в узкой каюте.
Но Фудзивара не двинулся вперед. Ватанабэ Ю услышал его шепот: «Извини». Затем он отошел в сторону. Несколько крупных парней, примерно такого же роста, как Фудзивара (Ватанабэ Ю вспомнил, что это были рыбаки из двух других деревень), протиснулись мимо него, схватили пленника и выволокли наружу.
Он забился в их железной хватке, пытаясь вырваться на свободу. Но вскоре его так ударили в живот, что, казалось, выбили весь дух. Дожив до своих лет, Ватанабэ Ю никогда не сталкивался с подобным насилием. Он скрючился от боли, как креветка. Здоровяку, который ударил его, было плевать. С небольшим усилием он поднял несчастного. Парни держали его слева и справа и потащили на палубу так, что ноги не касались пола.
Ватанабэ несколько дней провел в душной каюте, и теперь почувствовал свежесть морского бриза, но вскоре она сменилась лютым холодом. Непромокаемая одежда, одолженная ему Фудзиварой, осталась в каюте, его вытащили в одном исподнем. На палубе молодого человека привязали к вентиляционной трубе. К другой, менее чем в десяти метрах от него, был привязан еще один человек с опущенной головой – дядя Рё.
– Дядя, – позвал Ватанабэ Ю.
Веки у того дрогнули, и он неохотно поднял голову. При виде племянника мужчина улыбнулся. Из его потрескавшихся губ потекла кровь.
Непонятно, сколько он тут уже был привязан.
– Наконец-то и тебя вытащили, а то я сказал, что несправедливо страдать в одиночку, – просипел дядя.
– Что случилось?
– В этом году улов закончился. Они хотят найти козла отпущения… – Дядя подумал. – Принести в жертву…
– Что?!
– Разве ты не понял? – Рё слизнул кровь с губ. – Пойманного в тот день горбача вообще нельзя употреблять в пищу. Мясо загрязнено. Противно смотреть. – Он сплюнул красным. – После этого все пойманные киты были одинаковыми. Я не знаю, что там у них внутри. Некоторые говорили, что это рак, но вряд ли. На ощупь похоже на пластик. В любом случае, что бы это ни было, если попадаются только такие, то поездка напрасна.
– Я тоже видел эту штуку у него в голове. Я чувствовал, что горбач в тот день вел себя ненормально, потому что его мозг пострадал от этого существа, он начал сходить с ума.