— Если всё предрешено, если страдания от желаний, то почему я страдаю, ничего не желая? Почему я здесь? Я этого не выбирал.
— Ты глупец, Артём, — усмехнулся Авро.
— Ну спасибо, что не трус. — ответил тот с усмешкой.
— Трусом быть не стыдно. Все чего-то боятся. Каждый может что-то потерять. Но если у тебя ничего нет — тебе нечего бояться.
— А как же страх за свою жизнь?
— Это животный страх, Артём. Он не должен владеть разумными существами, — возразил старик. — Да и в конце концов, — он указал на соседние клетки с широкой улыбкой, — разве это жизнь?
Артём невольно улыбнулся.
— Что-то я вас не пойму. То вы говорите, что свободны, то — что жизнь у вас не жизнь. Я думал, вас всё устраивает.
— Ты меня не понял, — Авро стал серьёзен. — Я говорю о мире в целом… Мы живём в несправедливом мире. Люди, такие как я и ты, гниём в подвале, потому что…кстати… почему ты здесь? — он умолк, глядя на Артёма.
— А… я… просто не захотел выбирать между большим и меньшим злом, — пожал плечами он. — Когда передо мной такой выбор… я… — Он усмехнулся — … предпочитаю не выбирать вовсе.
— Ошибаешься, — ехидно усмехнулся старик. — Отказ от выбора — тоже выбор. Бей, беги или замри. Мы всегда выбираем. Даже бездействие — это действие.
— Что ж, мой выбор привёл меня сюда, — пробормотал Артём.
— Череда выборов, — поправил Авро. — Если отмотать время назад, в каждой точке ты делал выбор. Ты думал, что поступал осознанно, но на самом деле…
Речь старика изменилась. Она стала чуждой, будто не из этого мира. Не так говорят в средневековье. Артём, насторожившись, подошёл ближе к прутьям, чтобы разглядеть собеседника.
— … мы — автоматы в руках вселенной. Мы минимизируем затраты энергии, движемся по пути наименьшего сопротивления. Капли дождя падают вниз, потому что их тянет к себе земля. Реки текут в низины, озёра покоятся во впадинах… Мы такие же капли. Мы подчиняемся силам, что сильнее нас, обстоятельствам, что больше нас. Ты думаешь, что выбираешь… но все твои выборы уже сделаны. Ты просто ещё не знаешь об этом. И всё, что тебе остаётся, — это принять свои выборы.
— Кто вы вообще такой? — прищурился Артём.
— Просто безумный старик в клетке, — пожал плечами Авро. — А ты — парень, который способен пробуждать священные артефакты. На площади ты уже сделал выбор. Выбор, который запустил множество процессов… Ты ещё не понимаешь. Даже сильные мира сего не понимают.
— Чего они не понимают?
— Что ты уже запустил цепочку событий, которая изменит нас всех. Этот выбор был сделан, когда ты ступил на эту землю. Когда ты родился. Когда твой пра-прадед впервые увидел пра-прабабушку… Всё что должно случиться уже случилось. Это уже написано в книге мироздания, когда-то давно, рукой… Владилена.
— И что же произойдёт? — спросил Артём.
— Ты всего лишь капля, несущаяся в реку. А бурные потоки вынесут тебя в море, — старик усмехнулся.
Артём махнул рукой:
— Кажется, мысль за вами гналась, но вы её обогнали, — фыркнул он.
— Выбора не существует. Все истории уже написаны, — голос Авро стал слабее, почти неразборчив, он снова перешёл на шёпот.
Артём больше не слушал. Мысли унеслись далеко — в уютную квартиру на седьмом этаже. Вспомнилось, как он забирался на крышу, чтобы смотреть на огни города. Тогда, как и сейчас, он пытался спрятаться от проблем. Сбежать от них. Но ощущение было такое, будто попытки убежать только усугубляют его положение.
Артём тосковал не столько по дому, сколько по самому ощущению уюта — быть в тепле, чистоте, сытости. Эти мысли не давали покоя. В этом мире не было ни одного безопасного места. Всё, казалось, сотканным из игл и лезвий — любой шаг грозил гибелью. И всё что оставалось делать, это лавировать между смертельными опасностями, выбирая единственный доступный безопасный путь. Словно и вправду Артём уже давно ничего не решал.
И в какой-то момент своих рассуждений парень решительно встряхнул головой:
— Нет, я сам принимаю решения! — отчеканил он, будто отгоняя заразные безумные идеи старика. — Ух, еретик, — бросил он ему, погрозив кулаком.
Авро рассмеялся в ответ.
Принесли еду. Деревянная чашка и ложка. Чашка наполнена— серой, безвкусной, лишённой аромата кашей, сваренная будто бы из подножного корма. Артём никогда не был так счастлив. Уплетая за обе щёки, он ощутил неожиданный прилив радости — каждая ложка казалась вкуснейшим блюдом. Он даже прослезился от того, что наконец-то поел.
На миг его пронзила мысль: а что, если Эльвира отравила еду? Может, она решила замести следы заговора? Но желудок заурчал, требуя добавки, и Артём решил, что даже если пища и отравлена — оно того стоит. Он доел всё до последней капли и вылизал деревянную чашку, голод творит с людьми страшные вещи.
Солнце село.
В подвале стало холоднее и темнее. Теперь невозможно было различить хоть что-то. В этой тишине и мраке Артём уснул сном младенца.
Скрип ключа. Медленное скрипучее открытие решётки. Артём резко открыл глаза. Кромешная тьма. Всё ещё ничего не видно. Сколько прошло времени? Секунды или часы? Это ему приснилось? Или кто-то действительно сейчас стоит перед ним во тьме?
Наверное, сон. Кто станет шарить по клеткам в полной темноте… ведь так?
Артём поёрзал и снова закрыл глаза в попытке провалиться обратно в сон.
По полу прошёлся ледяной сквозняк. Дверь клетки снова заскрипела.
Артём открыл глаза. Всё так же темно.
Нет, так не должно быть. Он чувствовал себя так, словно стоит на краю обрыва или лежит с незапертой дверью в собственной квартире. Не хватало ощущения безопасности. Лёгкая тревога постепенно разгоралась где-то внутри и судорогой пробивало руки и ноги.
Протянув руку вперёд, он медленно пополз к выходу. Там, где должна была быть дверь, — пустота. Он продвинулся ещё немного вперёд и нащупал её. Дверь была распахнута. Кто-то действительно открыл клетку… и, возможно, ушёл.
А может, и не ушёл. А стоит сейчас в паре метров, прямо в темноте. И смотрит…
Орки, говорили, что умеют видеть в темноте. А вдруг это орк? Или что-то похуже? Какой-нибудь монстр из-под кровати? Воображение Артёма тут же нарисовало образ жуткой бледной женщины без глаз, которая в скрюченной позе стоит где-то в метре от него и готовится к резкому рывку, как в каком-нибудь дешёвом ужастике.
Он покачал головой. Кромешная тьма. Нет разницы, в какую сторону смотреть. На секунду он потерял ориентацию в пространстве. Приступ паники накрыл с головой, он вцепился в прутья клетки, чтобы удержаться в вертикальном положении. Живой кошмар.
— Выбор уже сделан, Артём, — прошептал Авро из соседней камеры.
Какой выбор? Остаться? Бежать? Замереть и умереть? Что этим хотел сказать безумный старик?
Артём не знал, что делать, но чувствовал: если его выводят из темницы — скорее всего, это не враги. Если бы его хотели убить, можно было бы просто убить.
Он поднялся на ноги и пошёл вперёд, держась за прутья, ступая осторожно, стараясь не шуметь. Упираясь в стенки он на ощупь выбирал дальнейшее направление.
Внезапно во тьме промелькнул тусклый огонёк. Он слегка качнул головой пытаясь понять как нужно смотреть что бы снова его увидеть. Это замочная скважина, сквозь которую пробивается свет. Отлично, хоть какой-то ориентир.
Подкравшись ближе к двери, Артём заглянул в эту самую скважину. По ту сторону — проходная. За небольшим столом, облокотившись на руки, спал тюремщик. На столе — свеча, тот самый маяк, что вывел Артёма из тьмы. Стол сразу напротив двери.
А если попробовать открыть дверь? — подумал он. — Насколько громко это будет? В воображении Артём увидел, как скрип пробуждает стражника, как тот поднимает тревогу, и как другие эльфы сбегаются со всех сторон и забивают его насмерть.
Нужно найти другой способ.
Он прижался к двери, чтобы разглядеть получше через щель замочной скважины, что ещё есть по ту сторону. Оказалось, дверь открывается от себя. Она неожиданно легко поддалась и начала со скрипом отворятьсяч.
Артём в ужасе схватил ручку, чтобы остановить движение двери, не дать ей удариться о стену.
Он зажмурился.
Тишина.
Открыв один глаз, он увидел, что тюремщик продолжает мирно храпеть.
Невероятная удача.
Артём в полуприседе выбрался в коридор. Тихо прикрыл за собой дверь. Перед ним было два пути: налево или направо. Узкие, тёмные коридоры. Спрятаться там в случае чего не получится.
Он замешкался. Не знал, куда идти. И тут — тюремщик зашевелился и начал что-то бормотать.
Артём моментально юркнул в правый коридор и, крадучись, побежал. За поворотом — новый тёмный коридор. Он ступал почти бесшумно, на цыпочках, будто вор.
Развилка. Налево, направо — или лестница вверх.
Он не помнил, куда идти. Мысли были спутаны. Всё смешалось.
Шаги. Справа. Кто-то идёт за следующим поворот, освещая путь свечой. Её тусклое мерцание подсказывает, что этот кто-то вот покажется из-за угла.
Артём собирался свернуть влево — но та слишком длинный коридор, его там точно заметят! Он взбежал по лестнице вверх. Второй этаж. Там — снова шаги по смежному коридору, видимо другой стражник. Артём поднялся ещё выше. Кто-то шёл по пятам. Парень юркнул в один из коридоров четвёртого этажа. Под ногами — ковры. Шаги позади не стихали. Он метался в панике от угла к углу, не зная где спрятаться.
И вот он выходит на тупик. В конце этого коридора — две двери и окно, за которым виднелся тусклый свет Кирова. Окно — лучше, чем ничего, подумал Артём.
Он подбежал к нему, выглянул. Высоко, падать будет больно. Стены из брёвен — по ним не взобраться.
Шаги приближаются. Нужно что-то решать.
Парень толкнул правую дверь — не открывается. Левая — поддалась. Быстро войдя внутрь, он осторожно прикрыл дверь за собой, стараясь не хлопнуть. Сердце колотилось. Руки дрожали. Он спиной прижался к двери, молясь, чтобы тот, кто шёл за ним, свернул в другую сторону, и что бы по злому стечению обстоятельств он не шёл именно сюда.