— Говори тише, — шикнул Артём. — Вдруг они нас подслушивают. Не хочу, чтобы в гневе эти орки насадили нас на пики.
— Хорошо, — развела руками эльфийка, тоже перейдя на шёпот.
— Ты должна понять… — Артём наконец почувствовал, как сердце успокаивается в груди, и выпрямился. — … я ведь понятия не имею, на чём построено их верование. Я могу допустить ошибку — просто вот так… — он щёлкнул пальцами, — … и мы снова окажемся в смертельной опасности.
— Ладно, не нервничай. Основную мысль, мне кажется, ты уже уловил, — Эльвира встала напротив Артёма, чтобы смотреть ему в глаза. — Дальше нам нужно как-то заставить их обратить в веру в тебя остальные племена. Их тут немало.
— А они могут просто поверить на слово? — поинтересовался Артём.
— Не думаю. Местный жрец поверил очень легко. Это просто везение. И ещё твоё имя, и артефакт. Я бы сказала, что это — чудо.
— Но?
— Но остальные могут не поверить. Такой риск есть. Лучше всего, конечно, демонстрировать свою избранность при помощи Воющего Клинка, — задумчиво проговорила Эльвира.
— Думаю, у орков таких нет.
— Я тоже так думаю, — девушка начала вышагивать по юрте. — Кто-то в моей крепости помог тебе выбраться из клетки…
— Ну, как твоей… там есть ещё претенденты, — неуверенно заметил Артём.
— Это. Моя. Крепость, — процедила Эльвира, зло посмотрев на парня.
— Ладно, ладно… не горячись, — он поднял руки в жесте капитуляции. — Просто заметил.
— Мой брат за всё заплатит.
— Хорошо, но прежде давай подумаем о том, как нам выжить здесь и сейчас. Ведь твой брат в нескольких днях пути отсюда — это очень далёкая проблема.
— На лошадях они пересекут границу очень быстро, — заметила эльфийка.
— Кстати, почему между вашими странами такие маленькие расстояния? — поинтересовался Артём. — В моём — пара дней пешком, и даже за пределы области не выйдешь…
— Мы были в пограничной крепости. Космолесье уходит далеко на запад.
— Ладно. А как далеко уходят степи орков?
Эльвира задумчиво посмотрела на Артёма, затем на юрту.
— Честно… никто не знает. Степи уходят очень далеко на восток и упираются в край света, откуда Кирова не видно.
— Ну, это… мне ничего не говорит, — пожал плечами Артём. — Ладно. Там очень далеко… значит, и орков там может быть очень много.
— Они все — разрозненные племена-кочевники. Они никогда не соберутся вместе, чтобы сделать хоть что-то.
— Хе-хе-хе, — Артём рассмеялся. — Знаешь, я слышал про одного парня, который однажды объединил всех кочевников и захватил полмира, или типа того.
Эльвира непонимающе посмотрела на парня. Тот, поймав на себе это недоумение, ответил:
— Не важно. Это было очень давно. Больше сорока тысяч лет назад, в далёкой-далёкой галактике… и, наверное, уже и не правда…
— Я думаю, первое, что мы должны сделать, — это достать Воющий Клинок, — заключила Эльвира.
— Хм… а если напасть на вашу крепость?
— Ха. У кочевников нет даже осадных орудий. Они просто могут взять её в осаду, и потом крепость будет стоять месяцами неприступной.
— Нуу… мы знаем про секретный лаз. А ещё там, за стенами, есть некий… предатель.
— Предателя, возможно, уже повесили. Секретный лаз — это неплохо, но в замке есть эльфы, что знают о нём и могут заблокировать проход. Возможно, сейчас уже этим занимаются.
— А ещё ты говорила, что передо мной будут крепостные ворота сами открываться? — напомнил Артём.
— Для этого нужно начать разносить слухи о тебе… не из забытой богом деревни, — Эльвира надменно обвела взглядом окружающую их обстановку, — а из столицы Космолесья, жемчужины нашей страны. Торговцы, паломники понесут весть о тебе далеко за границы наших земель, и вскоре знатные мужи сами будут скакать ко мне в столицу, дабы принести свои дары… — говоря это, девушка даже закрыла глаза, словно представляя себе светлое будущее и упивалась его триумфом.
— Остановись. Мы — здесь и сейчас, — одёрнул её Артём. — Что мне следует, а что не следует говорить? Они не очень довольны твоей персоной тут.
— Да, прости, замечталась. Они не любят эльфов. Эльфы не любят орков. Все с сомнением относятся к людям. И все ненавидят ящеролюдов.
— Отлично, культурный базис усвоен, — усмехнулся Артём. — Что насчёт их веры? Балахон жреца выглядел не так, как у вас в крепости. Серп и молот на лбу — он там нарисован, выжжен, выклеймен?
— Это клеймо… — подтвердила Эльвира. — … но они его ещё и закрашивают для большей красочности… — она пожала плечами. — Их видение священного писания немного отличается от нашего… боюсь, я не знаю деталей. Знаю лишь, что они придерживаются очень консервативных верований. Весьма устаревших. Собственно, поэтому они до сих пор живут вот так, — она опять указала на юрту.
— Нарратив о железной руке и порядке — он здесь в ходу? — спросил Артём тревожно.
— Да, возможно, что даже очень… не знаю, как бы они его трактовали, конечно.
— Так! Это становится уже слишком шатко. У тебя точно был план? — Артём перестал шептать.
Ткань, что закрывала вход в юрту, чуть приоткрылась, и в помещение заглянула орчиха.
— Простите, позволите мне войти?
Артём поперхнулся, увидев эту девушку. На контрасте с гротескно маскулинными и изуродованными войной мужчинами-орками, она выглядела нарочито красиво.
— Конечно, входите, — сказал он.
В шатёр медленно вошла орчиха. Она была будто тень от надвигающейся бури. Ни слов, ни кивков — только взгляд, тяжёлый и внимательный. Кожа — тёмно-зелёная, словно выжженная солнцем степей, с лёгким отблеском на скулах. Глаза — янтарные, цепкие, как у ястреба. Пара клыков выглядывала из слегка приоткрытого рта, прижимая её пухлые губы. Простое платье, местами затёртое от дороги, обтягивало её сильную фигуру, как вторая кожа. По бокам — глубокие разрезы, обнажающие бёдра с каждым шагом. На шее — ожерелье из многогранных кубиков, каждая грань которых окрашена в красный. Движения — точные, выверенные, без лишней суеты. Она не из тех, кто привлекает внимание — она из тех, кто не оставляет выбора, кроме как смотреть ей вслед.
Эльвира наградила её подозрительным взглядом и обошла по полу кругу, словно чтобы рассмотреть гостью с другой стороны.
В руках гостья держала аккуратно сложенные рюкзак и куртку Артёма. Подойдя ближе к парню, орчиха аккуратно встала на колени и, склонив голову, протянула их как подношение.
Артём забрал свои вещи, и девушка выпрямилась в ровной осанке, но вставать с колен не собиралась.
— Мой отец приносит глубочайшие извинения за то, что напал на вас, — проговорила она низким, но всё же женским голосом. — Также в качестве извинения он отправил меня в услужение вашей воле, миссия, — на последних словах голос девушки как-то неуверенно дрогнул, после чего она вновь глубоко поклонилась, оставшись в этой позе.
Артём вопросительно посмотрел на Эльвиру. Та только показала жест ладонями, чтобы парень выгнал орчиху, и только губами проговорила: «выгони её».
— Знаете, это не обязательно. Возвращайтесь к своему отцу и передайте, что он прощён.
— Но… — орчиха подняла голову, вопросительно взглянув на Артёма. — … это… хорошо.
С непонимающим видом она встала и вышла — столь же эффектно, как и вошла.
— Что это было? — спросил Артём.
— Дикари, — пожала плечами Эльвира. — В общем, продолжай в том же духе. Если что, я попробую помочь в процессе. Я в тебя верю.
— Главное — чтобы они поверили, — Артём перепроверил все карманы куртки и содержимое рюкзака. Смартфона нигде не оказалось, только павербанк для подзарядки гаджета.
— Любопытно.
— Что любопытно? — поинтересовалась Эльвира.
— Не все мои вещи они вернули… — задумчиво ответил Артём.
Спустя ещё несколько часов за парочкой пришёл Босфор. Он очень церемонно поклонился, после чего пригласил человека и эльфийку к пиру.
Выйдя из юрты, Артём увидел, что лагерь значительно преобразился. Никто, конечно, не накрыл десяток-другой огромных столов белыми скатертями, но действительно повсюду стояли небольшие столики, за которыми можно было сидеть только на земле. Повсюду были расстелены ковры, а все столы были богато уставлены кувшинами, фруктами, а также обилием жареного на костре мяса. Конина, баранина, козлятина — эти орки явно любили есть мясо.
Знакомый с детства шашлычный аромат бархатистым бутоном расцвёл прямо в носу Артёма — слюнки потекли практически сразу, стоило только выйти к столам. Повсюду орки, радостные и довольные. Они разливали по глиняным стаканам белый напиток. Маленькие дети бегали кругами. Небольшая группа орчих начала играть на музыкальных инструментах, похожих на флейту, завидев человека.
Все приветствовали Артёма, поднимая бокалы и крича ему восторженные пожелания. Все кланялись, стоило ему пройти мимо. Гул, шум и гам вновь начали давить и вызвали поток тревожности, но этот поток звучно перебивало урчание в животе. Голод брал своё, и Артём смело шёл за Босфором к выделенному ему столу.
Усевшись где-то между Когтеклыком, который не выглядел столь уж довольным, его дочкой и ещё парой грузных орков, Артём окинул взглядом собравшуюся толпу празднующих.
И в этот момент общий шум начал затихать. Многие орки замолкали, устремляя свой взор в сторону человека. Один за другим, словно незримой волной, все вокруг замолчали, и даже музыка стихла. Парень обнаружил себя в центре внимания очень большого количества глаз. Сотни орков сейчас смотрели на него, а он практически оцепенел с какой-то нелепой улыбкой на лице, не совсем понимая, что это произошло.
Пара секунд тишины. Ничего не происходит. По спине Артёма побежали мурашки. Чего от него ждут эти кочевники? Медленно он перевёл взгляд на Эльвиру — та тоже была в лёгком недоумении. Затем он перевёл свой взгляд на Босфора. Тот, увидев непонимание в глазах человека, встрепенулся и, взяв в руки кружку с белым напитком, громко заявил:
— По нашей традиции главный гость празднества произносит первый тост!