- Уормс, сколько времени вы плавали под командой капитана Уилмотта?
- Двадцать лет.
- И все это время первым помощником?
- Да. Сначала очень недолго вторым, а затем все время первым.
- Это было решение пароходной компании?
- Сам Уилмотт этого потребовал. Капитан вправе выбрать себе первого помощника. Уилмотт был очень доволен мной.
Здесь спрашивающий сделал долгую паузу, точно желая подчеркнуть значение следующего вопроса:
- Значит, пока капитан Уилмотт был жив, сами вы не могли бы стать капитаном, мистер Уормс? Вы нужны были ему в качестве первого помощника!
Уормс побелел как полотно и не сразу нашелся с ответом:
- Но со служебной карьерой всегда так: приходится ждать, пока освободится место. - Он выжидающе посмотрел на членов комиссии, но новых вопросов не последовало, и он продолжал:
- Итак, по вызову доктора де Витта я, передав командование кораблем второму помощнику, спустился в капитанскую каюту…
Не перебиваемый больше никем, Уормс смог наконец продолжить рассказ о дальнейших событиях.
Когда он спустился в капитанскую каюту, там кроме доктора де Витта находился старший инженер Гарри Эббот, который, судя по парадному мундиру, собрался на бал.
- Я случайно проходил мимо и увидел открытую дверь, - объяснил Эббот.
Доктор де Витт, стоявший на коленях возле капитана, поднялся и тихо сказал:
- Он мертв. Я явился слишком поздно. - Он подошел к иллюминатору, посмотрел в него и, сдерживая волнение, прибавил: - Но я уверен, что смерть его не была естественной. Черт знает, что за этим кроется…
Уормс и Эббот молчали. Врач снова повернулся к ним.
- Помогите положить его на койку, - сказал он Уормсу. - Завтра, как только прибудем в Нью-Йорк, труп должен быть направлен на вскрытие. На борту я не могу этого сделать, да я и не вправе. Это дело полиции.
Первый помощник и врач вдвоем не без труда перенесли на постель тяжелое тело капитана. Эббот, не трогаясь с места, наблюдал за ними тупым, неподвижным взглядом. Он вышел из ванной, только когда врач снова заговорил.
- Вот, возьмите, - сказал де Витт, передавая Уормсу связку ключей, которую он вынул из кармана мертвого капитана. - Хорошенько заприте каюту. До прибытия полиции туда никто не должен входить.
Уормс не решался взять ключи.
- Не лучше ли, если вы, как врач… И потом, вы ведь его нашли…
Накрыв труп простыней, де Витт сказал:
- Нет, так не положено. Вы старший помощник, а значит, теперь вы капитан. Вы осуществляете на борту также и функции полиции. Возьмите ключи и сделайте, как я вам советую. Иначе вам не избежать потом не приятностей.
Взяв связку, Уормс отыскал ключ от каюты и направился к двери. Эббот, продолжавший стоять у входа в ванную, посторонился, пропуская врача, который хотел вымыть руки. Вдруг Эббот заговорил:
- Мне думается, он это предчувствовал…
- Что? - не понял де Витт.
- Ну, что что-то должно случиться. Я разговаривал с ним два часа назад, когда он зашел в радиорубку. У него был отсутствующий взгляд, и он пробормотал что-то о том, что дело кончится плохо. Он был словно не в себе. Я не уверен даже, что он сразу меня узнал.
Уормс вернулся назад.
- Его встревожило предупреждение о надвигающемся шторме.
- Нет, это исключается! Предупреждение о шторме было получено гораздо позже. Роджерс сразу вызвал меня. С тех пор и часу еще не прошло.
Точно ему внезапно пришла в голову какая-то мысль, доктор де Витт еще раз подошел к койке капитана, откинул простыню и, расстегнув одежду, принялся осматривать труп. Еще не покончив с этим, он сказал Эбботу:
- Два часа назад он заходил в радиорубку? Этого не может быть. Трупные пятна уже отчетливо видны. Он мертв по меньшей мере три часа…
Эббот только пожал плечами:
- Неужели я мог так ошибиться? В семь часов я был в радиорубке. И я столкнулся там со стариком… Врач, покончив с осмотром, снова прикрыл тело простыней.
- Ну, пусть полиция ломает себе голову. Это не наше дело… - И он скрылся в ванной.
Через несколько минут все трое вышли из капитанской каюты. Уормс тщательно запер дверь и спрятал ключи в карман. Поблизости никого не было видно. Пассажиры веселились на балу. Услышав доносившиеся издалека звуки музыки, де Витт сказал:
- Там скоро хватятся капитана. Что вы скажете людям? Вы ведь не можете сообщить им о случившемся, Уормс?
Уормс остановился и прислушался. Сквозь открытый люк слышен был надвигающийся рев шторма. Судно шло уже не прежним ровным ходом.
- Близится шторм, - сказал Уормс, направляясь к трапу. Только затем он ответил на вопрос: - Нет, конечно, нет, доктор. Но я отменю бал, отменю его в связи со штормом. Тогда и отсутствие капитана никому не бросится в глаза.
Старший инженер сразу подхватил:
- Верно, а пока я пойду в салон и скажу, что капитан занят на мостике! Пусть люди еще часок повеселятся. Тем меньше станут они потом о чем-нибудь спрашивать. И ведь погода еще не совсем испортилась.
Не дожидаясь ответа, он повернул назад. Доктор де Витт, поглядев ему вслед, укоризненно покачал головой:
- Ветреник. Ему самому охота часок повеселиться, я его знаю. Старик сегодня утром задал ему взбучку за то, что он снова провел ночь в каюте одной из пассажирок. Роджерс видел, как он оттуда выходил. Женщины его погубят. Теперь, когда он знает, что старик не может больше помешать, он придумает себе на ночь еще какую-нибудь забаву.
Не слушая дальше, Уормс поднялся по трапу и остановился у входа на капитанский мостик. Врач, кряхтя, вскарабкался следом за ним. Некоторое время они стояли рядом, не говоря ни слова. Доктор де Витт старался перевести дух, Уормс смотрел вперед, на нос корабля.
Близилась ночь. Шторм усиливался. Ветер ревел в снастях, рвал ванты, грохотал цепями спасательных шлюпок. Волны перекатывались через борт. Судно то и дело ныряло носом в бушующий океан.
- Да, веселенькая будет ночка, - произнес врач, на конец отдышавшись. - Похоже, начинается настоящий ураган.
- Так оно и есть, доктор. Береговые станции именно это и передали… Я просто не хотел раньше времени поднимать панику.
Уормс снова повернулся к врачу. Тот испытующе посмотрел на него, точно спрашивая: теперь, когда ты капитан, не страшно тебе? Ответа на свой немой вопрос он не получил.
Уормс вернулся к прежней теме:
- Скажите, доктор, если Уилмотт погиб от яда, он ведь не сам отравился? Я, во всяком случае, не вижу причин, зачем бы он стал кончать с собой.
- Он ничего такого и не делал. Он слишком любил жизнь. Нет, Уормс, старик этого не делал.
- Кто же тогда? Вы задумывались над этим, доктор?
- Я врач, а не полицейский. Что пользы, если я стану ломать себе над этим голову.
Уормс, однако, настаивал:
- Но ведь речь может идти только об очень узком круге лиц. Кто имел доступ в его каюту, у кого была возможность отравить его?
- У того, кто сегодня вечером пил с ним в его каюте виски, Уормс. На столе стояли две рюмки, и в одной из них был остаток порошка. Я спрятал эти рюмки и передам их завтра полиции. Может быть, по отпечаткам пальцев на рюмках полиция очень быстро сумеет установить, кто пил с Уилмоттом.
Уормс схватил врача за плечи:
- Там остались отпечатки пальцев? Доктор, да ведь это же важнейшее доказательство! Вы хорошо спрятали рюмки? Они не могут попасть в чужие руки?
- Я в присутствии Эббота запер их в письменный стол капитана.
- Эббот был при этом?
- Да, он как раз перед вами случайно заглянул в каюту. А я был даже рад иметь свидетеля. Ведь теперь на рюмках есть и мои отпечатки. И Эббот может подтвердить, как они там оказались. Иначе, чего доброго, и на меня могло бы пасть подозрение.
Доктор слабо улыбнулся. Уормс, сунув руки в карманы, опять посмотрел вперед, на бушующий океан. Днем в ясную погоду отсюда был бы уже виден в бинокль канал Амброз у входа в нью-йоркскую гавань. Но стояла кромешная тьма, и дальше носа корабля ничего нельзя было разглядеть.
22 часа 50 минут. Ураган всей своей мощью обрушился на «Морро Касл», срывая снасти. Грузовая стрела, державшаяся на четырех толстых вантах, упала, разбив одну из спасательных шлюпок.
Прощальный бал закончился, прежде чем Уормс успел отменить его. Пассажиры, мучимые дурнотой и страхом, разошлись по каютам. Уормс то и дело объявлял по бортовому радио: «Никакой опасности для «Морро Касл» нет. Судно способно выдержать и не такой ураган». С капитанского мостика в машинное отделение беспредельно поступали приказы увеличить скорость. Курс приходилось все время менять, чтобы увертываться от прямых атак шторма.
23 часа 10 минут. «Морро Касл» находится в сорока морских милях к югу от маяка Скотланд-Лайт; машины работают на полную мощность, ураган все не утихает.
Дверь на капитанский мостик распахнулась, и тут же штормовой ветер захлопнул ее за вошедшим вахтенным матросом. Тот подошел вплотную к Уормсу и прокричал ему прямо в ухо:
- На судне дым!
Уормс не сразу понял:
- Дым? Какой дым? Где?
Вахтенный сложил ладони рупором и заорал:
- На левом борту, сэр, из маленького вентилятора!
Уормс наконец понял, но не знал, что ему следует предпринять. Надо было бы, конечно, послать туда офицера посмотреть, что случилось, но у всех и так дел было по горло. Уормс потянулся к телефону вызвать старшего инженера. Эббот не ответил. Уормс позвонил в машинное отделение, затем в кочегарку, но Эббота не нашел. Несколько драгоценных минут было потрачено на эти бесплодные поиски. В сердцах бросив трубку, Уормс крикнул второму помощнику:
- Паттерсон, поглядите, что там стряслось!
Семь минут понадобилось второму помощнику, чтобы определить, что дым идет из салона туристского класса. Еще три минуты ушло у него на то, чтобы взломать запертую дверь. Навстречу ему вырвались клубы густого желтого дыма, пахнущего серой. Паттерсон зажал носовым платком рот, бросился на пол и на животе пополз к противоположной стене. Дым валил из стенного шкафа. Когда Паттерсон открыл дверцу, оттуда вырвались острые языки ярко-голубого пламени с таким едким запахом, какой бывает при горении химикатов. От жары, от дыма, от этого ядовитого смрада офицер едва не потерял сознание. Напрягая последние силы, он кое-как добрался назад, к двери салона. Ему удалось запереть ее, после чего он тут же свалился без чувств. А тем временем в салоне, по другую сторону двери, огонь жадно пожирал мягкую мебель, ковры, гардины, шелковые обои. Через вентиляционный ствол он прорвался в бальный салон, в бары, в кают-компанию, но все эти помещения были давно покинуты персоналом и пассажирами, так что о пожаре никто не знал.