Смущенно откашлявшись, Джемсон произнес обычную формулу, предусмотренную для таких случаев:
- Сударыня, Скотланд-ярд желает побеседовать с мистером Брайаном Дональдом Хьюмом в связи с расследованием об убийстве. Позвольте нам войти. - И он показал свой полицейский жетон.
Молодая женщина, как видно, все еще не поняла серьезности происходящего. С полнейшим простодушием она сказала:
- Но это невозможно. Муж еще спит. Не могли бы вы зайти еще раз попозже?
Мак-Дугал, показав приказ об аресте, заявил более решительно:
- У нас имеется подписанное судьей разрешение немедленно доставить вашего мужа на допрос. Пожалуйста, не задерживайте нас больше. - И, пройдя мимо нее, он направился прямо к открытой двери в спальню.
Джемсон нерешительно последовал за ним и тактично отвернулся, давая молодой женщине возможность накинуть халат.
Дональд Хьюм спал еще крепким сном, и Мак-Дугалу пришлось его разбудить.
- Оденьтесь и следуйте за нами. Вы арестованы по подозрению в убийстве! - сказал суперинтендант с полным пренебрежением к изысканным церемониям, какими положено в Англии обставлять арест.
Дональд Хьюм не был особенно удивлен. Неторопливо вылезая из пижамы и натягивая брюки, он подавил зевок и сказал:
- Собственно говоря, я привык перед завтраком принимать ванну, но, если вы так спешите, я могу разок без этого обойтись. Так или иначе я скоро вернусь.
Когда его жена внезапно разрыдалась, он с полным хладнокровием успокоил ее:
- Не тревожься, Синтия. Через час я снова буду дома. Им ведь необходимо допросить всех, кто знал Сетти.
Изумленный Мак-Дугал насторожился.
- Значит, вы признаете, что имели отношение к Сетти?
- Разумеется. Деловое. Разве вы этого не знаете? - иронически спросил он, натягивая твидовый пиджак.
Руководитель комиссии по расследованию убийств на миг онемел; ему стало не по себе.
- Тогда я должен предупредить вас, что все сказанное вами об этом деле может быть обращено против вас и что вы не обязаны давать показаний.
Это замечание снова возвращало происходящую процедуру в русло формальностей, предписанных английским уголовным процессом. Хьюм понимающе усмехнулся:
- Знаю, инспектор. Впредь я буду иметь это в виду.
Затем, небрежно поцеловав в лоб растерянную жену, он театральным жестом указал на дверь:
- Ну, инспектор, пошли!
В свете чудовищного убийства весь церемониал ареста выглядел нелепым фарсом, но то была лишь увертюра к куда более недостойной комедии, в которую в конце концов вылилось все дело.
В среду 18 января 1950 года, меньше чем через три месяца после ареста Хьюма, в первом зале знаменитого лондонского уголовного суда началось слушание этого сенсационного дела. Сенсационного прежде всего потому, что на предварительном следствии Хьюм вопреки доказательствам, по всей видимости неопровержимым, упорно отрицал свою вину в убийстве полицейского осведомителя и агента секретной службы Стэнли Сетти. С плохо скрытой издевкой он заявлял:
- Возможно, я действительно сбросил с самолета в море три свертка. Допускаю даже, что в них находился расчлененный труп Сетти. Но как вы намерены доказать это, инспектор? А если бы и доказали, то в чем могли бы меня обвинить? В незаконном сокрытии расчлененного трупа? За это полагается штраф в несколько сот фунтов, ну в худшем случае несколько недель тюрьмы!
Тем не менее Хьюму было предъявлено обвинение в злодейском вероломном убийстве, а процесс благодаря газетной шумихе заранее был разрекламирован как неповторимое, захватывающее зрелище.
Обшитый темными панелями зал был заполнен преимущественно женщинами. Здесь были увешанные драгоценностями представительницы высшего общества; скромные домохозяйки, запасшиеся для многочасового выстаивания перед залом суда бутербродами и термосами с горячим чаем; расфуфыренные дамы с Пиккадилли, за огромную мзду пропущенные в зал служителями суда. Все они явились главным образом для того, чтобы смаковать чудовищные детали преступления, а не с целью выслушать справедливый обвинительный приговор бесчеловечному убийце. Бульварная пресса писала, что за последние десять лет ни один подсудимый не вышел без смертного приговора из этого зала Олд-Бейли, в котором слушались исключительно дела об убийствах и шпионаже. А вслед за этим во всю ширину газетной полосы крупным шрифтом был набран вопрос: «Будет ли Дональд Хьюм первым, кто избегнет веревки палача?»
Председательствующий на процессе судья Льюис страдал циррозом печени. Из-за болезненного желтого лица он производил впечатление человека, стоящего к могиле гораздо ближе, чем цветущий, полный сил 29-летний подсудимый. Присяжными были десять пожилых мужчин и две молодые женщины. Обвинение поддерживал сэр Стэнли Вуд, поседевший почти за сорок лет служения британскому правосудию и за заслуги перед ним возведенный в дворянство. Подробно сообщая об этих заслугах, пресса особенно подчеркивала, что за долголетнюю прокурорскую деятельность он передал в руки палача 57 осужденных.
Судья Льюис по существующей с незапамятных времен традиции открыл заседание следующим наставлением присяжным:
- Нам предстоит слушать дело об убийстве. Однако, пока обвинение не будет полностью доказано, пока останутся хотя бы малейшие сомнения, вы обязаны рассматривать подсудимого как человека невиновного. Поэтому забудьте все, что вы до сих пор читали или слышали о настоящем деле, и ни с кем не обсуждайте того, что станет вам известно в процессе судебного разбирательства. Понятны ли вам ваши обязанности?
Присяжные, сидящие за загородкой справа от судейского стола, подтвердили, что сознают свой долг.
- Хорошо, - сказал судья и предоставил королевскому прокурору слово для обвинения.
Сэр Стэнли Вуд с достоинством поднялся, поправил напудренный парик и, еще раз проглядев свои заметки, с пафосом начал:
- Уважаемые дамы и господа присяжные! Сотрудники полиции, выполняя свой служебный долг, установили, что человек, сидящий перед нами на скамье подсудимых, 4 октября прошлого года, заманив при помощи телефонного звонка в свою квартиру на Финчли-роуд торговца автомобилями Стэнли Сетти, нанес ему двадцать ударов кинжалом, а затем убил его. 5 и 6 октября он на спортивном самолете вывез и сбросил в открытое море
три свертка с частями расчлененного трупа, чтобы таким путем навсегда уничтожить следы своего чудовищного злодеяния, целью которого было завладеть тысячей фунтов стерлингов, имевшихся, как ему было известно, у жертвы. Все это, почтенные дамы и господа присяжные, вы должны помнить и не упускать из виду при оценке показаний подсудимого, который, несомненно, сделает все возможное, чтобы уклониться от ответственности…
Тут Хьюм, во время речи королевского прокурора беззастенчиво разглядывавший разряженных девиц из первых рядов, нагнулся к своему защитнику Фрэнсису Леви и, тронув его за плечо, прошептал на ухо несколько слов.
Молодой адвокат послушно поднялся и почтительно обратился к судье:
- Прошу прощения, ваша честь, но я вынужден заявить протест против подобных высказываний уважаемого господина прокурора. Ничто из того, о чем он говорил, не только не доказано, но и не было пока предметом судебного разбирательства. Такого рода предварительные заявления опасны тем, что заранее могут настроить суд против моего доверителя и, следовательно, воспрепятствовать вынесению справедливого приговора, в котором все мы, здесь собравшиеся, в равной мере заинтересованы.
Дональд Хьюм кивком выразил свое одобрение. Судья, смущенно кашлянув, тихим голосом объявил:
- Протест принят.
С добродушной улыбкой королевский прокурор выслушал сделанное ему замечание. Его слова уже возымели действие на слушателей, и это действие не могло быть уничтожено распоряжением судьи:
- Присяжным надлежит вычеркнуть из памяти все сказанное королевским прокурором.
После этой обычной для английского судопроизводства предварительной перебранки между сторонами судебное следствие началось. Была вызвана первая свидетельница обвинения.
С трудом пробившись через толпу, простая полная женщина лет пятидесяти с маленькими живыми глазками за толстыми стеклами очков поднялась на свидетельское место. Это была Этель Страйд - приходящая прислуга Хьюмов. Она находилась в их квартире и утром 5 октября, то есть в то самое время, когда, по утверждению королевского прокурора, было совершено расчленение трупа Сетти.
Когда свидетельница была приведена к присяге, королевский прокурор дружелюбным тоном обратился к ней:
- Миссис Страйд, когда вы 5 октября пришли в квартиру ваших работодателей, кого вы там застали?
- Мистера Хьюма, больше никого.
- А где была его жена?
- Она, полагаю, вместе с ребенком отправилась к своей матери.
- Хорошо. Итак, вы застали одного мистера Хьюма. Как он вас встретил? Держался он как-нибудь иначе, чем обычно?
- В сущности говоря, нет. Он сказал только, чтобы я начала с уборки кухни и ванной и не мешала ему.
- Так. Значит, вы отправились в кухню?
- Нет, сперва в ванную.
- Хорошо. А где был сам мистер Хьюм?
- Он заперся в комнате.
Королевский прокурор, повысив голос, повторил последний ответ свидетельницы:
- Он заперся в комнате! Откуда вам это известно? Вы ведь не могли этого видеть.
- Я слышала, как он запер дверь изнутри. Ведь слышно же, когда ключ поворачивается в замке.
- Конечно. Расскажите теперь сами, что было дальше!
- Ничего особенного. Когда через час я кончила мыть кухню, я видела, как мистер Хьюм вышел из комнаты с двумя свертками в руках и затем ушел из дому.
- С двумя свертками, вы совершенно в этом уверены?
- Да. Он сказал, чтобы я не дожидалась его возвращения, а, покончив с работой, шла домой. У меня был свой ключ от квартиры.
- Вы помните, как выглядели свертки? Вам ничего особенного не бросилось в глаза?
- Я не обратила на них внимания. Я ведь не могла знать, что там…
Королевский прокурор поспешно перебил его: