Я прокручивала в голове разговор с Рудольфом снова и снова. Иногда казалось, что за его словами стоит что-то большее, чем я услышала, но потом я вновь убеждала себя, что занимаюсь самообманом. Если бы стояло большее, то оно подтверждалось бы чем-то, кроме слов, которые можно было по-разному толковать. Я ходила на занятия, старательно записывала, делала все, что нужно, но душой была очень далека от Академии. Хотелось изменений. Хоть каких-нибудь. Чтобы меня перестала выматывать монотонность и внутренняя тоска. Чтобы спал этот непонятный полог, отделяющий меня от нормальной жизни с ее радостями. Но ничего не менялось, разве что Регина стала проводить с Моникой времени еще больше, пытаясь хоть как-то разбавить для соседки горечь от отъезда Вернера. Та была безутешна, жалела ее теперь вся группа, хотя курсант должен был приехать чуть больше чем через неделю, живой, здоровый и все так же в нее влюбленный. Ведь если, как уверяла меня Регина, у них настоящая любовь, то за две недели она пройти не может. Моника же убивалась, словно разлука длилась вечно и конца ей не было. Занималась она и раньше через силу, а теперь даже не хотела создавать видимость, ходила, вцепившись в Регинину руку, и причитала о несправедливости жизни. В результате с подругой за всю неделю поговорить мне так и не удалось, вот и сейчас мы лишь помахали на прощание друг другу, и я пошла домой.
В торговом зале было оживленно, но моя помощь не требовалась. Тетушка осуществила свою затею нанять еще двух продавщиц. И уже несколько дней девушки работали попарно. Новенькая выглядела уверенной, бойко отвечала на вопросы, Анна лишь изредка поглядывала в ее сторону, проверяя, справляется ли та. Но ее подруге помощь не требовалась, она была счастлива получить это место и теперь делала все, чтобы остаться здесь после испытательного срока. Я их не стала отвлекать, сразу прошла наверх. Тетя сидела в крошечной комнатке, ею гордо именуемой кабинетом, и что-то сосредоточенно подсчитывала. При моем появлении отвлеклась, отложила бумаги и спросила:
– Внизу справляются или мне нужно спуститься?
– Нет. Я бы там задержалась, если бы была необходимость. Но они вдвоем прекрасно успевают.
– Да, подруга Анны оказалась очень расторопной иноритой, – согласилась тетя Маргарета. – Она уже имела представление о работе – приходила в магазин и раньше.
Артефакт вызова в торговый зал издал противный зудящий звук, тем самым оборвав наш разговор.
– Наверное, очередной личный заказ, – с легким недовольством сказала тетя. – Многовато их стало в последнее время. Уже и высокая цена не отпугивает.
– Подними ее еще, – со смехом предложила я. – Может быть, передумает кто-нибудь.
– Куда уж выше, – вздохнула она и начала спускаться по лестнице.
Я зашла в нашу кухоньку, но есть не хотелось, так что я просто взяла чашку с повышающим внимание отваром, который приготовила еще утром, перед уходом в Академию, к себе в комнату. Я успела сделать несколько глотков, когда вернулась запыхавшаяся тетя.
– Штеффи, это к тебе, – глотая второпях окончания, сказала она. – Лорд Лоренц.
Сюрприз был не очень приятным. А прямо сказать – совсем неприятным. Не то у меня было состояние, чтобы с ним разговаривать. Да и не должен был он сейчас здесь находиться, или армейская дисциплина на лордов не распространяется?
– У него сборы еще не закончились, – проворчала я. – Тетя, скажи ему, что меня нет. Что ушла, а ты не заметила. Не хочу с ним встречаться.
– Это его отец.
Теперь только я заметила, что тетя не запыхалась, а напугана. На щеках горели алые пятна, руки нервно сжимали одна другую, а глаза были круглые, как у фарфоровой куклы, и готовые пролить слезы. Отцу Николаса удалось произвести на нее впечатление, и похоже, она больше не будет считать курсанта подходящей для меня партией. Все это пронеслось в моей голове за единый миг, а потом страх пришел уже ко мне.
– Зачем он пришел?
– Хочет с тобой поговорить. И вид у него… – тетя пыталась подобрать нужное слово, но так и не смогла, поэтому просто сказала: – Он нам всех покупательниц распугает.
Оттягивать неприятный – а никаким другим он быть не мог – разговор не было никакого смысла. Если лорд решил со мной встретиться, он своего добьется, не посмотрит, что я не хочу с ним беседовать. Его сына чужие нежелания не заботили. Тетю я попросила не спускаться – только переволнуется, а со здоровьем у нее и так не очень хорошо.
Лорда Лоренца я рассмотрела, не выходя в торговый зал, – через нашу полупрозрачную дверь. Был он грузен, но не толст, скорее – внушителен. Богатый камзол облегал фигуру, скрадывая ее недостатки, которые при лишнем весе непременно должны быть. Дар у него был много меньше, чем у сына, почти как мой, так что военным магом в отставке быть он не мог, да и просто военным тоже. Не тот у него вид, по которому мужчины, носившие военную форму, сразу выделяются из толпы, даже если они в гражданском. Но на его лице оставила отпечаток привычка приказывать. На праздного бездельника он не похож, так что, скорее всего, работает в каком-нибудь столичном ведомстве. И еще было очень заметно, что он испытывает неловкость от того, что находится в магазине, торгующем столь специфическим товаром. Он постоянно косил глазами на вновь входящих, не иначе как опасаясь встретить знакомых дам, которые могут подумать – о ужас! – что он пришел сюда за покупками.
– Добрый день, лорд Лоренц, вы хотели меня видеть?
Улыбаться я ему не стала – покупать он у нас ничего не собирался, а показывать ему свое расположение мне было не нужно. Не заинтересована я в нем. Ни в лорде, ни в его расположении, ни в его сыне.
– Добрый день. Вы – инорита Ройтер? – он оценивающе на меня посмотрел.
– Да, это я.
– Я хотел с вами поговорить, – тон его не допускал никаких возражений.
– Прошу вас.
Я указала ему в сторону уголка для клиентов. Мягкие кресла, низкий столик – все подходило для непринужденной беседы. Можно еще попросить принести чай. Но лорду Лоренцу мое предложение по вкусу не пришлось. Он оттянул тугой воротник, недовольно поворочал головой и процедил:
– Не здесь.
– А где?
– В дом вы меня не хотите пригласить, инорита Ройтер? – спросил он с каким-то подтекстом, понятным лишь ему одному.
– Извините, лорд Лоренц, но нет, – твердо ответила я.
Приглашать в жилую часть дома лорда, пришедшего с непонятными целями, я не собиралась. Да и не так это просто – пришлось бы перенастраивать защиту, что сейчас пропускала лишь тетю, меня, папу и Регину, а изменения требовали времени и магической энергии. И все только потому, что ему не понравились кресла для покупателей в торговом зале.
– Такое неуважение к представителю семьи, в которую вы собираетесь войти? – голос его сочился ядом, не хуже чем у гадюки в серпентарии, когда у нее сцеживали этот полезный ингредиент.
– Я собираюсь войти? Впервые об этом слышу, – резко ответила я.
Николас говорил о браслете, но я сочла это прихотью, не стоящей внимания, а оказалось, он сообщил своим родным. Только что сообщил? Лорд Лоренц хотел что-то сказать, но заметил, что те несколько покупательниц, что были в торговом зале, потеряли всякий интерес к косметике. Теперь их жадное любопытство было направлено в нашу сторону. Пахло скандалом и свежими сплетнями. Разве с этим может сравниться аромат лучших духов?
– Инорита Ройтер, здесь недалеко есть приличное кафе. Мы можем там поговорить за чашечкой чая, если уж вы столь негостеприимны. Как вам мое предложение?
– Хорошо, лорд Лоренц.
Руку он мне не предложил, демонстративно подчеркнув разницу в нашем социальном положении, что говорило не в его пользу. Хорошо воспитанные люди такого себе не позволяют. У меня же необходимости в поддержке не было, без его руки я прекрасно обошлась.
В кафе он занял столик в углу. Наверное, чтобы случайно зашедшие сюда знакомые его не заметили, не иначе. Это, конечно, не косметический магазин, но лорд в обществе девушки сомнительного происхождения – тоже неприличное зрелище. Но потом лорд Лоренц решил, что происхождение у меня на лице не написано, и успокоился. Сидеть с красивой девушкой в кафе уже не так страшно.
– Что будете заказывать, инорита Ройтер? – попытался он проявить вежливость.
– Чай, лорд Лоренц.
– А к чаю, инорита Ройтер?
– Ничего, лорд Лоренц. Мы пришли сюда не есть.
Он нахмурился. Мой отказ ему не понравился. Он опять оттянул тугой ворот и огляделся: боялся показаться жадным в чужих глазах, если его спутница будет сидеть только с чашкой чая. Меня позабавило, насколько он зависел от мнения окружающих, но говорить я ничего не стала, он и без того настроен против меня. Поэтому когда он предложил взять для меня пирожное, какое делали только здесь, я не стала возражать. Не стоило лишний раз его злить.
– Инорита Ройтер, – сказал он, лишь только официант принес наш заказ и отошел от столика, – предлагаю вам говорить начистоту, без всяких этих обычных женских экивоков. Ситуация сложилась неприятная, и я хотел бы ее разрешить с наименьшими потерями для семьи. Итак, сколько вы хотите?
– Извините, лорд Лоренц, я вас не понимаю. Что я должна хотеть?
– Все вы прекрасно понимаете, – бросил он мне с прорвавшимся раздражением, – а строите из себя не меньше чем герцогиню. Но если вам так нужно, чтобы я сказал прямо, пожалуйста, инорита Ройтер, мне не трудно. Сколько вы хотите денег за то, чтобы оставить моего сына в покое?
– Оставить вашего сына в покое? – возмущенно сказала я. – Но это он меня постоянно преследует, не я. Так не лучше ли задать этот вопрос ему? Если уж собираетесь платить, то не лучше ли собственному сыну?
– Инорита Ройтер, вы считаете меня идиотом? – лорд Лоренц высокомерно прищурился. – Я в таком возрасте, что прекрасно понимаю, жертвой каких ваших штучек стал мой сын. Вполне возможно, что он сам уверен, что преследует вас, а вы его отвергаете. Но на деле – завлекаете его вы. И я хочу выяснить, что вам нужно.