– Почему? – удивилась я. – Я похожа на шпионку или на тех, кто не умеет держать язык за зубами?
Он расхохотался, чуть запрокинув голову и показав, что зубы у него тоже есть – ровные, белые и все на своих местах. Было это результатом его мастерства как военного мага или стараний столичных целителей, сразу и не скажешь.
– Штефани, есть вещи, о которых посторонним говорить нельзя.
– Вы не так давно сказали, что я вам не посторонняя, – с обидой ответила я.
– Я не рассказал бы, даже будь вы моей женой, – заметил он. – Впрочем, в этом случае вероятность, что я проболтаюсь, была бы намного больше. Кому доверять, как не собственной жене? Предлагаю обойтись без помолвки. Тогда сразу после посещения храма рассказываю о наших сборах, ничего не скрывая.
Теперь невольно рассмеялась я.
– Мне они не настолько интересны, чтобы ради этого бежать в храм.
– А жаль, – немного грустно сказал он. – А что вам было бы настолько интересно? Есть ли что-нибудь, ради чего вы бы пошли если не на все, то на многое?
Его вопрос меня удивил. Я никогда не задумывалась об этом, но в моей жизни не так много было вещей, ради которых я могла согласиться на что-то, для меня нежелательное, или отказаться от чего-то важного для меня.
– Тетя Маргарета и Регина, – ответила я. – Ради них я пошла бы на все, точнее, почти на все – есть вещи, которые я никогда не стала бы делать.
– А ваш отец? Он вам не столь дорог?
– Понимаете, Николас, – я попыталась облечь в слова свои чувства, получалось плохо, – я его всегда ощущаю немного чужим, а тетю и Регину – нет. Но что мы все обо мне? А для вас кто настолько дорог?
– Семья, друзья и вы, Штефани, – ответил он. – Я понимаю, что бессмысленно просить вас принять браслет после того, что случилось. Понимаю и все равно не могу удержаться.
Ну вот мы и подошли к тому, ради чего говорились все эти красивые слова. Сейчас он заботился о том, чтобы прикрыть опрометчивый поступок. И не важно, чей он был – Николаса или его отца, платить за это предлагалось мне. Мне стало немного обидно, и я невольно попыталась задеть и его:
– У вас будут проблемы на службе из-за вашего отца?
– Не столь значительные, как кажется моей матушке, – он чуть снисходительно улыбнулся. – Скандал есть, от этого никуда не денешься. Но через пару лет история забудется. Скорее всего – уже через год. Я сильный маг, такими Гарм не разбрасывается.
– То есть вам не нужно, чтобы я изображала вашу невесту? – подозрительно уточнила я.
– Мне нужно, чтобы не изображала, а была, – пояснил он. – Вариант, который предлагала моя мама, меня не устроит. Мне нужны вы, Штефани, вы, а не видимость отношений для общества, чтобы избежать скандала. Скандал я переживу, не бойтесь.
Мы так и не дошли до моего дома и сейчас стояли на улице, не слишком людной в это время дня, но все же нас постоянно огибали спешащие по своим делам люди. Я чувствовала неловкость из-за того, что предназначенные мне слова мог слышать любой прохожий. И мой отказ тоже. Зря я не согласилась пойти с Николасом куда-нибудь. Он напряженно всматривался в мое лицо, ожидая ответа. А я никак не могла решиться произнести то, что должна, мне не хотелось делать ему больно. Почему-то от этой мысли мне становилось больно самой и хотелось отложить горькие слова на потом или вообще их не произносить. Но так делать нельзя, все равно придется их сказать, рано или поздно. Так пусть уж лучше рано. Я обвела глазами улицу, чтобы хоть как-то настроиться, собраться с духом, и мой взгляд зацепился за Рудольфа. Был он не менее напряженным, чем Николас, словно он тоже задал мне вопрос и сейчас ждал ответа. И я ответила. Ему, а не тому, кто стоял напротив меня:
– Я согласна.
И лишь когда слова прозвучали, поняла, что наделала. Больше сказать я ничего не успела. Браслет защелкнулся с сухим неприятным треском, Николас поцеловал мою руку и сказал:
– Штефани, я сделаю все, чтобы вы не пожалели о своем решении.
Я взглянула туда, где видела Рудольфа. Но там было пусто. Быть может, со мной сыграло злую шутку воображение? Я подняла руку, в недоумении рассматривая приобретенное украшение. Массивный, черненого серебра, с чистыми рубинами, браслет был красив, Регина на моем месте уже прыгала бы от восторга, но мне захотелось от него избавиться сразу же. Я покрутила его, но там даже следа от замка не было, браслет казался литым.
– Как он снимается? – в панике спросила я.
– В храме после обряда или по обоюдному желанию расторгнуть помолвку, – пояснил Николас. – Но что с вами, Штефани? Вы же согласились? Иначе я не смог бы застегнуть на вашей руке семейный артефакт.
Глава 20
– Я на это не соглашалась!
Охвативший меня страх скрыть не удавалось. Голос подрагивал, как, впрочем, и руки. Я вертела браслет, все пытаясь найти замок, предательски застегнувшийся, когда я этого совсем не ожидала. Но он должен быть, непременно должен! Все, что застегивается, может и расстегнуться.
– Я задал вам вполне определенный вопрос, – Николас выглядел несколько растерянным, что было для него несвойственно. – Его никак нельзя было истолковать двояко. Штефани, вы дали согласие.
Я перестала бессмысленно крутить браслет и постаралась успокоиться. Помолвка – это не брак, да и продлится она всего ничего – пару минут, не более. Достаточно нашего общего согласия, как только что сказал Николас. Не будет же он меня насильно заставлять носить родовой артефакт?
– Николас, вы меня извините, – как можно более убедительно сказала я, – но я не собиралась соглашаться на помолвку. Мои слова относились совсем к другому.
– На что же вы согласились?
Николас понимать меня не торопился, как и забирать артефакт. Но я не собиралась рассказывать об охватившем меня странном чувстве, заставившем увидеть то, чего нет, и ответить на вопрос, который никто не задавал.
– Это неважно, – я протянула руку с браслетом к своему собеседнику. – Снимите это, и будем считать случившееся недоразумением.
– Я не могу, – коротко ответил он.
– Но вы только что сказали, что достаточно обоюдного согласия, – возмутилась я. – Так неужели вы не пойдете мне навстречу? Не так давно вы мне говорили, что я о вас плохо думаю, не заставляйте меня думать еще хуже.
Мои слова были Николасу неприятны – он нахмурился, сжал зубы и посмотрел на меня с видом оскорбленной невинности. Я извиняться не торопилась, как и он – снимать с меня браслет, который с каждой минутой казался все тяжелее и холоднее.
– Штефани, – наконец выдавил он из себя, – я не могу снять его прямо сейчас. После активации артефакта должно пройти не меньше недели. Это было заложено при его создании, чтобы избежать скоропалительных решений.
– А ваше решение застегнуть его на мне не скоропалительное?
– Нет, – парировал он. – У вас было достаточно времени обдумать мое предложение. Поэтому я не сомневался, что ваш ответ – не сиюминутный каприз. Вы могли отказать, но вы согласились, а теперь пытаетесь обвинить в случившемся меня.
Я потерла лоб рукой. Той самой, на которой висело сейчас ненужное мне украшение, от которого я непременно должна избавиться. Любым способом. Что за дурацкая причуда – надевать обручальные артефакты ничего не подозревающим девушкам? Я опять постаралась успокоиться. Должен быть выход, непременно должен быть выход.
– Николас, я ни в чем не пытаюсь вас обвинить. Я просто хочу это снять, понимаете?
– Я уже сказал, что это будет возможно только через неделю. Если хотите, мы можем пройти к любому магу, и он это подтвердит. То есть не к любому, конечно, а к магу достаточно высокого уровня, имеющему знания по драконьей магии.
– По драконьей? К чему такие сложности для обручального браслета? В конце концов, это всего лишь символ.
– Не скажите, Штефани, – сухо ответил он. – Основное предназначение этого артефакта – защита, и очень сильная, от любых магических вмешательств извне.
Почему-то мне показалась ужасно подозрительной его последняя фраза, но я решила не уточнять, Николас и без этого выглядел оскорбленным. Оскорбленным и расстроенным, этого нельзя не отметить. Но мне от этого не легче, пусть даже ему сейчас намного хуже. Понять, что его замечательный браслет у меня вызывает не радость, а ужас, – каким ударом это для него оказалось…
– Николас, мне очень неловко, что все так получилось, – как можно мягче сказала я. – Но давайте мы пройдем к какому-нибудь сильному магу, – он оскорбленно дернулся, и я продолжила чуть быстрее: – Не для того, чтобы проверить ваши слова, нет. Возможно, ему удастся снять артефакт, понимаете?
– Штефани, будь это возможным, я бы и сам снял, – ответил Николас. – Если хотите, мы можем пройти прямо сейчас и к тому магу, которого вы выберете. Но он повторит вам лишь то, что я вам сейчас скажу. Артефакт завязан на своего временного владельца – на вас, и снять его прямо сейчас можно одним-единственным способом – в храме. Но вам это не подойдет, поскольку развод в этом случае я вам не дам.
Это прозвучало так неожиданно, что я посмотрела на него в изумлении. Эти слова противоречили сложившемуся у меня впечатлению о курсанте.
– Почему?
– А как вы думаете? – он усмехнулся, немного зло, немного уязвленно. – Я просто не смогу этого сделать, после того как в храме вас назовут моей женой. Штефани, – он заговорил жарко, быстро, вкладывая в каждое слово особое значение, – вы знаете, что вы для меня значите. Я вспоминал вас каждый миг, пока был вдали от Гаэрры. Ваш голос, ваши глаза, ваши нежные губы, такие, что забыть их попросту невозможно. Штефани, дайте мне хоть один шанс!
Его слова звучали для меня чарующей мелодией, пока внезапно в памяти не всплыли слова Вернера: «Николас всегда добивается, чего хочет». Сейчас он хочет меня, вот и пытается получить разными способами. Леди Лоренц права – сын пошел в нее, во всяком случае, по части убеждения. Я сделала маленький, почти незаметный шаг назад, потом еще один такой же и еще. Сейчас мне хотелось быть от него как можно дальше. Браслет теперь беспокоил меня намного меньше, чем взявшаяся откуда-то твердая уверенность, что Николас меня уговорит, если дать ему этот шанс.