– Прав, наверное, Эдди, что хочет жениться. А то будет как я. Ни семьи, ни друзей…
– А почему вы замуж-то не вышли, инора Эберхардт? – спросила я, сама пугаясь своей фамильярности. – Вы и сейчас красивая, а в молодости наверняка отбоя от женихов не было.
Я думала, она рассердится, но нет, она лишь грустно улыбнулась:
– Сначала деньги зарабатывала, потом уже поздно было. И кому теперь нужны мои деньги? Из родственников никого не осталось…
– Совсем? – сочувственно спросила я.
– Совсем. Была сестра, и та умерла много лет назад. Вот она действительно была красивая и очень талантливая. На самом деле все эти рецепты – не мои, ее. У меня же Дара хватает лишь, чтобы в несколько приемов сделать то, что для нее никаких проблем не составляло сделать сразу. А когда так постоянно выматывает – тут совсем не до личной жизни. Тут бы в себя прийти.
– И зачем так себя выматывать? Ради чего? Неужели вам денег не хватает?
Деньги, деньги, деньги… Все ради них…
– Да нет, Штеффи, – улыбнулась она печально, – сейчас, скорее, в память о сестре. Ты права, денег мне хватает. Но я просто не смогу жить, ничего не делая. – Она внезапно расплакалась. – Хоть и понимаю, что все это бессмысленно и никому не нужно, кроме тех богатых дамочек, что в состоянии оплатить. Но знаешь, когда я что-то делаю по рецептам Эльзы, мне кажется, что она жива и стоит рядом.
Спрашивать, что случилось с ее сестрой, я не стала. Для меня это лишь праздное любопытство, а для иноры Эберхардт – сама жизнь, очень тяжелые и болезненные воспоминания. Она прижимала руки к лицу, но слезы текли и текли непрерывным потоком, и мне ее было ужасно жалко, пока я не вспомнила, что они с Эдди собираются сделать. Сейчас нанимательница вытягивает из себя последние силы, чтобы отправить в могилу мою мать. Пусть та и не самый хороший человек, но не убивать же ее за это? И ради чего? Ради репутации вот этого магазина, который, по большому счету, не нужен и самой владелице.
Инора Эберхардт успокоилась довольно быстро. Вытерла слезы платком, который вытащила из-за манжета, и постаралась принять свой обычный спокойный вид.
– Извини, Штефани, – довольно сухо сказала она. – Мне не следовало этого рассказывать. Что тебе до моей жизни?
– Возможно, вам стало от этого легче. А от меня никто ничего не узнает.
– Да, наверное.
Она встала и, чуть пошатываясь, пошла к выходу. Я бросилась ей помогать, но хозяйка покачала головой и сказала, что сейчас ей намного легче. Двери в подвальное помещение она закрыла самостоятельно и защиту активировала. Потом посмотрела на меня с подозрением.
– Инора Эберхардт, мне уж точно ваши рецепты не нужны, – обиженно сказала я.
Она смутилась.
– Вокруг моего магазина в последнее время слишком много всяких подозрительных личностей вертится, – извиняющимся тоном сказала инора. – Я тебя и взяла потому, что ты только что из приюта и ни с кем из них не можешь быть связана.
А вот за прошедшее время я наверняка успела с кем-нибудь связаться. Я укоризненно на нее посмотрела, и она поняла меня без слов.
– Нет, Штефани, я тебя ни в чем не подозреваю. Но есть порядок, которого я стараюсь придерживаться. Пожалуй, ты можешь уйти уже сейчас – я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы подняться сама.
Я посмотрела на нее с большим сомнением, я же видела, что ее еще пошатывает, но инора ответила мне довольно твердым взглядом. Она уже жалела о своей откровенности и проявленной при мне слабости. Поэтому я попрощалась с ней и пошла на выход, ожидая очередного представления со стороны моих внезапно появившихся поклонников. На удивление, у черного крыльца никого не было. Я даже огляделась по сторонам. Но ни Эдди, ни Рудольфа так и не заметила – на этот вечер у них обоих были другие планы, меня не включающие. И я уж было решила, что остаток дня проведу в полном одиночестве, полностью обделенная мужским вниманием, как вдруг увидела торопящегося мне навстречу Петера.
– Штефани? – удивленно спросил он. – А где Сабина? Она же сегодня должна была работать в магазине.
Он выглядел таким встревоженным и несчастным, что я невольно ощутила злость на свою сменщицу. Вот чего ей нужно? Вышла замуж за человека, которого любит и который любит ее, а сама бегает неизвестно где, вместо того чтобы сидеть дома. И мужа при этом обманывает! Но выдавать ее не хотелось. Они поругаются, а в ее положении это может быть опасно.
– Так получилось, что сегодня работала я, – попыталась я расплывчато ему объяснить. Так, чтобы потом любые слова Сабины подтвердились. – Она, наверное, уже дома…
– Дома я еще не был, – смутился он. – Время позднее, решил ее встретить. Но если уж так получилось, давайте провожу вас, Штефани.
– Спасибо, я сама дойду, – сразу стала отказываться я.
Нет уж, нам чужих провожающих мужей не надо. Раз проводит, другой, потом опять вот так вот смущенно улыбнется, и мне ужасно захочется, чтобы он стал моим мужем, а не чужим. Нет, нельзя позволять себе мечтать. Лучше уж за Эдди замуж выйти, он-то точно никому не принадлежит…
– Да я спокойно спать не смогу, если не провожу вас, – твердо сказал Петер. – Нельзя в такое время ходить одной.
– Но Сабина уже наверняка волнуется, – слабо запротестовала я.
Сейчас он отметет мое последнее возражение, и мы пойдем вместе по темной улице, подсвечиваемой редкими магическими огнями, такими романтичными…
– Не надо позволять Сабинам волноваться, – неожиданно раздался голос Рудольфа. – Штефани провожу я, а значит, все с ней будет хорошо.
– Я только что говорила, что могу дойти сама.
Но Рудольф моих возражений слушать не стал, а сразу подхватил под локоть, помахал рукой хмурому Петеру, и в романтичную темноту пошла я уже с ним. Меня это даже обрадовало, а то рядом с мужем Сабины мысли появлялись какие-то неправильные. Но самое странное, что они то появлялись, то исчезали бесследно.
– Завтра у тебя день свободный? – неожиданно спросил Рудольф.
– Да, а что? – несколько настороженно спросила я.
– Я хотел показать тебе город, – ответил он. – Ведь ты его еще не видела таким, каким его видят те, кто в нем живет.
Да, не видела, хотя и очень хотела. Я посмотрела на своего спутника, он вопросительно глядел на меня и ждал ответа. Если бы я точно знала, что ему от меня нужно, то принять решение было бы много проще.
– Обещаю не говорить на неприятные для тебя темы, – добавил он, видя, что соглашаться я не тороплюсь. – А также показать, где находится Академия магии.
И это решило все. На Академию я непременно хочу посмотреть.
– Только я с утра занят, отпрошусь ближе к обеду, – предупредил он. – Дождешься?
– Дождусь, – ответила я, уверенная в своем ответе.
Попрощались мы очень мирно. От поцелуя я увернулась уже почти привычно. А потом в кровати со счастливой улыбкой представляла завтрашний день. Наконец-то я увижу Гаэрру изнутри! И для этого мне всего лишь придется немного посидеть в этой квартире. Только сдержать обещание и дождаться Рудольфа не удалось. Утром прибежал мальчишка-посыльный с запиской от иноры Эберхардт с просьбой срочно прийти в магазин. А когда я прибежала на работу, гадая по дороге, что же там могло случиться со вчерашнего дня, то обнаружила свою нанимательницу почти в предобморочном состоянии.
– Сабину убили, – с трудом выговорила она. – Приходили из городского Сыска.
Глава 14
В отделение Сыска мы отправились вместе с инорой Эберхардт, несчастной и потерянной. Мрачное здание даже внутри было выкрашено в неприятные сероватые тона. Мне было очень неуютно, а стены еще и давили, заставляя чувствовать себя совсем одинокой и беззащитной. Дверь в кабинет, куда нас вызвали, уже успела обшарпать до нас не одна сотня посетителей, и выглядела она, эта дверь, очень подходяще к той атмосфере унылой безнадежности, что царила вокруг.
Инора Эберхардт неуверенно постучала и взялась за ручку.
– Вас вызовут, – буркнул мужской голос. – Посидите в коридоре.
Посидите? Я огляделась. Стульев было мало, и все они были заняты лицами, не менее достойными, чем моя нанимательница. Найти что-то свободное было невозможно. Ладно, я и постоять могу, мне не тяжело, но иноре Эберхардт, в ее возрасте, каково? Чувствовала она себя не лучшим образом – и от вчерашнего еще не отошла, и известие о смерти одной из продавщиц стало ударом. Была она бледной, что особенно заметно было на фоне стен, а ее руки едва заметно подрагивали.
– Богиня, да что это такое? – еле слышно сказала она. – Сначала пропала Марта, которая у меня почти три года отработала. Теперь такое несчастье с Сабиной.
Я подумала, что как-то странно называть несчастьем смерть, хотя, с другой стороны, счастливым это событие тоже никак не назовешь. О том, как и где это случилось, инора ничего не знала, лишь – что смерть была насильственной, почему нас сюда и вызвали.
– А с предыдущими вашими продавщицами ничего не случалось? – спросила я.
– Боишься за себя, детка? – От голоса незаметно подошедшего Эдди я вздрогнула. – И правильно делаешь. Вокруг Маргареты в последнее время сплошные странности. Но мое предложение еще в силе. Поженимся – и сразу увезу в безопасное место.
– Инор Хофмайстер, сейчас не время для шуточек, – недовольно сказала я.
– Да какие уж тут шутки, если убивают, – возразил он.
– А почему вы думаете, что это как-то связано с ее работой? – не могла не спросить я.
– Последние два года мне поступали предложения от разных лиц, желающих купить мои уникальные рецепты, – неохотно сказала инора Эберхардт. – Поступали они и моим девочкам. Но я не думаю, что из-за такого могли пойти на убийство.
– Так все-таки, что случалось с вашими предыдущими продавщицами? – повторила я свой вопрос.
– По-разному, – ответила инора. – Кто выходил замуж, кто уходил на другое место. У Хелены, что была до Сабины, заболела мать, да так сильно, что нуждалась в постоянном уходе. Вот и пришлось ей уехать.
Эдди насмешливо на меня посмотрел – видно, все мои страхи были слишком заметны и вызывали у него лишь улыбку. Но мне смешно совсем не было. Жизнь у меня одна и мне дорога, рисковать ею я не собиралась. Как и выходить замуж ради собственного спасения, на что это