Вместе они уложили окровавленного мистера Миллера в тачку. Тол продолжал распоряжаться:
– Придерживай его ногу, Рия, не давай ей согнуться. Бидди, следи, чтобы раненая рука лежала у него на груди. – Когда его указания были выполнены, Тол взялся за ручки тачки и, не разгибаясь, чтобы не потревожить раненого, пятясь, потащил ее по стерне до садовой дорожки. Там он развернул тачку и покатил к дому.
– Рия, тебе придется помочь мне занести его в дом. Справишься? – спросил Тол, когда они добрались до парадного входа.
Она молча наклонилась и, как до этого в поле, подсунула руки под бесчувственное тело хозяина.
– Куда теперь? – спросил Тол, когда они с трудом протиснулись в холл. – Наверх нам его не поднять.
– Отнесем его в гостиную на диван, – с трудом переводя дух, предложила Рия.
Когда мистера Миллера уложили на диван, Тол оглядел свои руки и одежду, потом посмотрел на Рию.
– Думаю, нет смысла мыться до прихода доктора, – рассудительно заметил он. – Ему скорее всего понадобится помощь.
Рия отрешенно молчала. Тол пристально посмотрел на нее.
– Ты совсем вымоталась. Присядь. Бидди, приготовь матери чай. – Бидди умчалась в кухню, прихватив с собой Мэгги.
В кухне она торопливо поставила чайник на огонь.
– Бидди, он умрет? – Мэгги с испугом смотрела на сестру.
– Надеюсь, что нет, Мэгги, – произнесла Бидди, мельком взглянув на нее, – потому что если он умрет, то и нам конец.
– Мы тоже умрем? – эхом откликнулась Мэгги, в ее глазах стоял ужас.
– Ну нет, я не имела в виду, что мы умрем и нас похоронят, – поторопилась успокоить сестру Бидди. – Я хотела сказать, что нам тогда придется отсюда уйти.
– Бидди, я не хочу уходить, мне здесь нравится.
– Не тебе одной. Достань чашки.
– Бидди, двуколка въехала во двор, – объявила стоявшая у окна Мэгги.
Вслед за сестрой Бидди выглянула в окно и успела заметить свернувшую к парадному входу двуколку.
– Наверное, это доктор. Сейчас маме не до нас.
Тол, Рия и доктор втроем перетащили в гостиную стол из кухни. Преподобный Уикс свою помощь им не предложил. Его мысли занимали более высокие материи. Он сидел у постели мистера Миллера. К этому ученому джентльмену он всегда относился с большим почтением.
Раненого перенесли на стол. Доктор Притчард молча разбинтовал самодельные бинты. Когда он снял повязку с раны на бедре, то не смог удержаться от возгласа удивления, смешанного с испугом:
– Господи! Боже правый! Как же это могло с ним случиться? – Он наклонился к Персивалю и прокричал, как будто тот был глухой: – Как это случилось?
Мистер Миллер смотрел на доктора и молчал.
– В доме есть что-нибудь из спиртного? – на этот раз доктор Притчард обращался к Рии.
– Нет, сэр.
– Нет? Как странно, – удивился доктор. Он снова повысил голос, обращаясь к пациенту: – Это будет не очень приятно. Придется вам потерпеть. Основная работа на бедре. Насчет сухожилий ничего обещать не могу. Зашьем раны и будем надеяться на удачу. Вы, – он перевел взгляд на Тола, – держите эту руку, пока я займусь другой. А вы, священник, ноги его подержать сможете?
– О нет, боюсь, что помощи от меня в этом будет мало.
– Черт возьми, да все, что от вас требуется, это зажать его лодыжки. Тогда вы, подойдите, – он кивнул Рии. – Прижмите его ноги к столу, чтобы он с него не скатился.
Рия собиралась выполнить указание доктора, но Тол остановил ее.
– Держи ему руку, а за ноги возьмусь я.
– С рукой сейчас хлопот будет больше, чем с ногами, – заметил доктор, когда они поменялись местами. – Ну, дело ваше. А теперь – приступим.
Тол смотрел, как вонзается в тело игла, слышал стоны мистера Миллера и думал, глядя на его искаженное болью лицо: «Ветеринар и то делал бы это понежнее».
После того как рана на руке была защита и повязки наложены, доктор приготовился заняться бедром. Он намочил в какой-то жидкости кусок ткани, потряс его перед лицом пациента и предупредил:
– Сейчас будет жечь. Будьте готовы.
Когда доктор приложил смоченную ткань к открытой ране, Персиваль издал душераздирающий вопль и вслед за этим погрузился в беспамятство.
– Так будет лучше, – одобрил мистер Притчард. – Теперь можно приступать. Он несколько секунд присматривался к ране, потом решительно вонзил иглу в кожу с одной стороны раны и резким движением вытащил ее с другой. Тол снова подумал, что сестра его с такой же нежностью орудовала шилом, когда делала коврики из разного тряпья.
Наконец мучительная процедура была завершена, и Рия, которая сама была близка к обмороку, принесла полотенца и таз с водой, чтобы доктор вымыл руки. Закончив эту процедуру, мистер Притчард снова поинтересовался:
– Вы уверены, что в доме нет спиртного… вина или еще чего-нибудь?
– Нет, сэр, я уверена: ничего нет.
– Из слов мальчика я понял, что он, – доктор кивнул в сторону распластанной на столе фигуры, – незадолго до этого вернулся из города.
– Верно, сэр, – подтвердила Рия. – Но с собой он ничего не привез и сам ничего не пил.
– Ну и ну! – с недоверием произнес доктор, пристально глядя на Рию. Потом взглянул на потупившегося священника. – Я закончил, можно ехать, если вы готовы. А вы останетесь на ночь? – спросил он у Тола, собиравшего по полу окровавленные бинты.
– Мне кажется, с ним должен кто-то побыть, вдруг он повернется. Но, сэр, может быть, его лучше перенести на постель?
– Нет, не надо. Чем меньше движений, тем лучше: меньше вероятность кровотечения. Он и без того потерял много крови. Я утром заеду. – С этими словами доктор вышел, за ним поспешил священник.
Как только они скрылись за дверью, Рия пожаловалась Толу:
– Ребята никак не могут найти Дэвида. Обыскали весь сад, его нигде нет.
Тол протянул к ней руку, словно хотел приласкать.
– Не беспокойся, – сказал он тихо. – Мне кажется, он, скорее всего, у меня в сарае. Пока не стемнело, я ненадолго отлучусь, и если он там, то приведу его. Не волнуйся и отдохни. Вид в тебя такой измученный.
В ответ Рия только кивнула. Когда Тол ушел, она села в кресло у камина и отвернулась, чтобы не видеть неподвижно лежавшего на столе мертвенно бледного хозяина. Она думала о нем с неприязнью и осуждением. Ему хотелось считать себя отцом. И вот чем это для него обернулось. А для них? Когда он приютил их у себя, то этим изменил всю их жизнь. Теперь снова предстояли перемены. Рия сказала себе: после того, что случилось, они не могут оставаться в этом доме, независимо от того, выживет ли хозяин.
Она была готова немедленно броситься наверх, собрать свои пожитки и побыстрее увести детей подальше из этого дома. Только его полная беспомощность удерживала ее. И тут ей подумалось, позволит Тол им уйти или предложит перебраться к нему? Сможет ли она принять его предложение, ведь тогда ей придется жить под одной крышей с его сестрой. Но она не могла сейчас думать об этом, у нее не хватало сил. Она слишком устала, была взвинчена до крайности. К этому прибавлялся страх за судьбу Дэйви. А еще ее мучил стыд за то, что прошлой ночью она ждала мужчину, а ждать, как выяснилось, было некого.
Прошло полтора часа, не меньше, прежде чем вернулся Тол, но без Дэйви.
– Ты не нашел его? – встревожилась Рия.
– Не волнуйся, с ним все в порядке, – успокоил ее он.
– А где он?
– У меня в коттедже.
– А почему он не пошел с тобой?
Тол задумчиво смотрел на неподвижную фигуру на столе.
– Он больше не придет сюда, Рия, – медленно начал Тол. – Поклялся, что не вернется. Он признался, что сделал это, но почему, не сказал. Может быть, ты объяснишь мне?
Рукой она сильно сжала горло и несколько раз судорожно глотнула воздух, прежде чем смогла ответить:
– Хозяин пообещал ему пони… А потом не купил. Вот Дэйви и расстроился.
– Боже! Да неужели он такое сотворил из-за какого-то пони?
– Ну, я… не знаю. Хозяин схватил его и не отпускал. Так Дэвид сказал.
Тол посмотрел на нее долгим взглядом.
– Вот оно что, – сказал он и, помолчав, продолжал: – Но если и так, ему не следовало косой махать. Нет, нет.
– Что с ним будет? Он должен вернуться.
– Нет, он не вернется, но не беспокойся за него. Он поживет у меня сколько захочет. И вот о чем я подумал. В усадьбу «Холмы» нужен помощник в конюшню. Они завели еще трех лошадей, и работы хватает. Я мог бы пристроить Дэйви туда. Уверен, что смогу договориться. Тем более он, как я понял, очень хочет работать с лошадьми.
– Да, да, – закивала Рия. – Он до безумия любит лошадей, да, до безумия, – повторила она и вдруг горько зарыдала, содрогаясь всем телом. Он бережно обнял ее, и прижавшись к нему, она еле слышно твердила: – Ах, Тол, что с нами теперь будет?
Обнимая ее одной рукой, Тол молча гладил ее по волосам другой, задумчиво глядя поверх ее головы. Когда рыдания стихли, он усадил ее на диван и сел рядом.
– Не беспокойся ни о чем, – шептал он, сжимая ее руку в своих. – Он не выдал парня, – бросив взгляд на Персиваля, сказал Тол. – Должно быть, действительно любит его. И все вы для него не чужие, и особенно ты. Мне даже стало казаться, что ты ему сильно приглянулась.
При этих словах Тола выражение ее лица изменилось, и она зашептала, низко наклонясь к нему:
– Ты очень сильно ошибаешься. Твое предположение так далеко от правды, как земля от солнца. Этот мужчина не такой, как другие. Поэтому ему так и нравился Дэйви. Он говорил, что хочет быть для него отцом. Тоже мне отец! Ему нужны мальчики, женщины его не интересуют. – Она прикрыла рот рукой и опустила голову, жалея о своей откровенности.
– Для меня это не такая уж и новость, Рия. – Тол приподнял ей голову и заглянул в лицо. – Я догадывался, что здесь что-то не так. Было странно, что он жил отшельником, сторонился ребятишек, а тут вдруг так привязался к твоим детям. Мне жаль его, Рия.
– Что ты сказал?
– Да, – подтвердил он, ме