– Ничуть. Меня все равно не оставили бы в покое до конца вечера. Я и сама хотела уйти. От громкой музыки голова гудит.
– В какую сторону нам идти? Есть ли поблизости метро?
– Мы уже прошли одну станцию, вход там, на углу. Не возражаешь, если мы немного прогуляемся? Пойдем по этой улице и будем на вокзале Чаринг-Кросс минут через двадцать. Там сможем сесть на пригородный поезд.
Казалось, чуть ли не каждое второе здание, мимо которого они проходили, было театром, исторгавшим из своих дверей сотни посетителей вечерних спектаклей. Вскоре Мириам и Энн с трудом удавалось держаться вместе. Затем начал накрапывать дождик, и люди вокруг заторопились домой, не стесняясь локтями прокладывать себе дорогу сквозь толпу, расталкивая случайных прохожих.
Когда они, пряча лица от дождя, пересекали Шафтсбери-авеню, в Мириам врезался мужчина, сильно толкнув ее плечом. Она оступилась и едва не упала, но сумела сохранить равновесие, шагнув с тротуара на проезжую часть. Мириам хотела вернуться на тротуар, но почувствовала, как ее нога проваливается в какую-то яму. Она посмотрела вниз – туфля застряла в металлической решетке.
– Энн! Энн! – закричала она.
Не обращая внимания на недовольство прохожих, Энн подошла к Мириам, присела и попыталась освободить туфлю подруги – безуспешно. Решетка явно не планировала сдаваться без боя.
– Надо расстегнуть ремешок и снять туфлю, – сказала Энн. – Хотя бы выйдешь на тротуар. Того и гляди, собьет машина – глупо умереть из-за обуви.
– Это же последние хорошие…
– Могу я вам помочь? – раздался незнакомый голос.
Чтобы посмотреть в глаза говорящему, Мириам пришлось запрокинуть голову. Рядом с ними стоял высокий широкоплечий мужчина, раскинувший руки, чтобы защитить двух девушек от толпы.
– Я видел, как вы споткнулись, – пояснил он. – Не ушиблись?
– Нет. Пострадала лишь моя гордость.
Мириам удалось расстегнуть ремешок, но прощаться с туфлей очень не хотелось.
– Ладно, посмотрим, смогу ли я вызволить вашу туфельку, – сказал незнакомец. – Любой здравомыслящий водитель дважды подумает, прежде чем меня сбить.
– А как насчет лишенных здравомыслия? – спросила Мириам.
Незнакомец ухмыльнулся.
– С ними ничего не поделать. – Встав на колени, он ухватился за туфлю и стал вращать ее, толкая вперед и назад вдоль решетки. – Почти готово… Ага! – Он торжественно поднял освобожденную из плена туфлю.
– Спасибо! – поблагодарила Мириам. – С вашей стороны было очень любезно остановиться и помочь.
Она взяла у незнакомца туфлю, надела ее на ногу и наклонилась, застегивая пряжку. Распрямившись, она вновь увидела своего спасителя. Не такой красивый, как загадочный аристократ Энн, тем не менее вполне привлекательный. Одежда, хоть и явно недешевая, сидела на нем плохо и пестрела чернильными пятнами, на брюках остались следы недавнего коленопреклонения. На жилете, совершенно не подходившем к пиджаку, отсутствовала пуговица, а неровно завязанный галстук-бабочка придавал своему обладателю комичный вид. Мириам ничуть не удивилась бы, заяви сейчас незнакомец, что одевается в кромешной темноте, вытягивая вещи из шкафа наугад.
Он был настолько высок, что макушка Мириам едва доставала до его плеч. Однако даже глядя на огромные ладони, запачканные чернилами, Мириам нисколько не боялась незнакомца. Возможно, дело было в глазах, лучившихся добротой из-под толстых очков. Или в по-мальчишески взлохмаченных, намокших от дождя светлых волосах, уже посеребренных на висках сединой.
Какую бы благодарность ни испытывала Мириам и каким бы приятным незнакомец ни казался на первый взгляд, почему он не уходит? Чего он ждет?
– Еще раз благодарю за помощь. Наверняка вам…
– Не за что, – ответил он и протянул ей руку так уверенно, что Мириам не оставалось ничего другого, кроме как пожать ее. – Меня зовут Уолтер Качмарек.
– Мириам Дассен. А это моя подруга мисс Хьюз. Мы как раз идем домой, – с нажимом сказала она. – Правда, Энн?
– Да, конечно, – подтвердила Энн. – Идем домой. Что ж…
Все трое двинулись по улице. Толпа стала понемногу редеть; мистер Качмарек шел рядом с Мириам и Энн по краю тротуара.
– Вы сегодня были в театре? – поинтересовался он, как будто для него не в новинку вести светскую беседу с совершенно незнакомыми людьми. Что же он за англичанин такой?
– Нет, мы ходили на танцы. С подругами.
– А я смотрел «Тысяча шестьдесят шестой и все такое». Второй раз. В первый я так смеялся, что половину пропустил.
Мириам невольно улыбнулась.
– «Тысяча шестьдесят шестой»? Что за спектакль? Я о нем даже не слышала.
– Это год нормандского завоевания. Когда французы, ну, или кто-то из их соседей, завоевали Англию. С тех пор все пошло под откос.
– А вы считаете себя англичанином? – спросила она, тут же осознав, что сказала грубость. Впрочем, собеседник, похоже, не смутился.
– Вы имеете в виду – несмотря на фамилию? Да, считаю. Мои родители поляки, но я всю жизнь провел в Англии. Не думаю, что где-то еще смог бы чувствовать себя как дома. – Он сунул руку в нагрудный карман и достал визитную карточку. – Вот, на случай, если вы опасаетесь, что я отберу у вас сумочки и сбегу.
Уолтер Качмарек
главный редактор
Флит-стрит 87, Лондон
Verba docent, exempla trahunt[2]
– «Пикчер уикли», – вслух прочла Мириам. – Вы редактор этого издания? Вы журналист?
– Верно. И я отдаю себе отчет в том, что зачастую людей моей профессии как раз и винят во всех грехах. Однако, надеюсь, вы поверите, что я не вымогатель и не сочинитель газетных уток.
– А ваш журнал успешный?
– Мириам! – Энн ткнула ее локтем. – Он продается в каждом газетном киоске. Ты не могла его не видеть.
– Возможно, – задумалась Мириам. – А что это за журнал? В нем статьи про скандалы и кинозвезд?
– И скандалы вокруг кинозвезд… Не совсем. Время от времени, безусловно, подобные материалы украшают наши страницы, но в основном меня интересуют вещи гораздо более серьезные.
– Какие, например?
– Будущее страны в послевоенное время. Как благосостояние государства влияет на структуру общества. Опасности, с которыми мы столкнемся на заре ядерной эпохи. Такие вещи. И немного статей попроще в качестве гарнира.
– Видимо, мне придется купить хотя бы один номер. Журнал дорогой?
Уолтер снова усмехнулся.
– Четыре пенса. Поверьте, он стоит потраченных денег.
Энн снова ткнула Мириам в бок.
– Нам нужно перейти улицу.
– А мне в другую сторону, – сказал Уолтер. – Приятно было с вами познакомиться. Доберетесь до дома самостоятельно?
Мириам кивнула, хотя ей отчего-то не хотелось прощаться.
– Конечно. Еще раз спасибо.
– Не стоит благодарности. Надеюсь, вы мне позвоните. Мы могли бы пообедать вместе. Мой офис недалеко отсюда. Просто примите к сведению.
Мириам вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что он в ней увидел. Почему он хочет продолжить знакомство?
– Спокойной ночи, месье Качмарек.
– Bonsoir, мадемуазель Дассен, мисс Хьюз.
Мириам проводила его взглядом, а когда высокая фигура скрылась из виду, повернулась к Энн.
– Неужели все англичане такие… такие…
– Нет, – отрезала Энн. – Я начинаю думать, что Милли посыпала эти ткани какой-то волшебной пыльцой.
– Похоже на то. Вечер получился необыкновенным.
– Но приятным? – с надеждой спросила Энн.
– Очень.
– 12 –Хизер12 августа 2016 г.
Телефон зажужжал, когда Хизер оставалось проехать на трамвае всего пару остановок. Она полезла в сумку, надеясь, что водитель не станет резко тормозить, и нахмурилась, увидев имя отправителя. Бретт писал сообщения только в чрезвычайных ситуациях. Неужели в принтере снова кончился тонер?
Бретт: ты где?
Хизер: я еду. что случилось?
Бретт: не знаю, но что-то случилось. Тут Ричард. похоже, вчера домой не уходил. в зале совещаний с ребятами при галстуках. какие-то они хмурые.
В трясущемся вагоне Хизер с трудом набрала ответ:
Хизер: есть еще кто-то знакомый?
Бретт: Грегор и Мойра.
Издатель журнала и глава отдела продаж. В восемь утра, в пятницу.
Хизер: буду через 5 мин.
Трамвай остановился. Водитель дал предупреждающий сигнал, когда мимо открытых дверей промчался лихач на «хаммере». Хизер пробралась к выходу сквозь море рюкзаков и вышла на улицу. Пока она шла до нужного здания и поднималась по лестнице на второй этаж, живот скрутило от тревоги. Впрочем, Бретт мог ошибиться. Встреча Грегора, Мойры и Ричарда с людьми в костюмах не обязательно означает катастрофу.
Ким в приемной не оказалось. Дурной знак. В офисе стояла жуткая тишина. Все работали в одном огромном кабинете открытой планировки: перегородки высотой до плеч вокруг столов создавали иллюзию уединения, а большие пластиковые фикусы – иллюзию уюта и здоровой атмосферы. Почти каждое утро перед работой редакция собиралась в комнате отдыха на добрые четверть часа. Не сегодня.
Хизер добралась до своего стола, поставила на пол сумку, включила компьютер и повернулась к Бретту, другому штатному автору «Бэй-стрит», чей стол стоял рядом.
– Что происходит? – прошептала она.
– Проверь почту, – прошептал он в ответ.
Страница электронной почты загружалась минуту или две – вполне достаточно, чтобы сердце от волнения выскочило из груди.
– Письмо от Ричарда?
– Да, – прохрипел Бретт.
Письмо пришло в 4:20 утра. Бретт был прав, Ричард провел здесь всю ночь.
Хизер,
сегодня утром мне нужно поговорить с вами о некоторых изменениях в нашей корпоративной структуре. Прошу вас оставаться за своим столом до моего звонка и воздержаться от ненужных обсуждений с коллегами и домыслов.