Кому: Дэниел Фридман
От: Хизер Маккензи
Тема: Мириам Дассен
Уважаемый доктор Фридман!
Спасибо вам за письмо. Я остановилась в отеле в Сохо и улетаю из Лондона в воскресенье утром. Могу встретиться с вами в любое время до отъезда. Напишите, пожалуйста, когда и куда мне прийти. Искренне признательна за то, что вы уделите мне время.
Кому: Хизер Маккензи
От: Дэниел Фридман
Тема: Мириам Дассен
Мисс Маккензи!
Почему бы нам не встретиться завтра в полдень в кафе «Френч-хаус» на Дин-стрит? Сейчас я пришлю вам сообщение со своего телефона, чтобы вы сохранили номер. Жду встречи.
С уважением,
– 16 –Энн4 сентября 1947 г.
Лил дождь, и Энн очень устала. После нескольких часов, проведенных над свадебным платьем принцессы, глаза покраснели, словно в них насыпали песка. Несмотря на пасмурный день, окна в мастерской были завешены плотными шторами, чтобы укрыться от любопытных глаз. Ткани, жемчуг и бусины в однотонной гамме сливались в одно размытое пятно молочного цвета.
К вечеру хотя бы дождь немного стих. Если повезет, она доберется до станции раньше, чем пальто вымокнет насквозь, иначе…
– Мисс Хьюз? Здравствуйте!
Энн остановилась, создав недвижный островок в океане толпы. Дождь заливал глаза, но разве она виновата, что опять оставила зонтик дома? Она вытерла лицо ладонью и несколько раз сильно моргнула. Это он. Джереми Тикетт-Милн.
– Мисс Хьюз… Энн! Какой приятный сюрприз! Я так и не дождался вашего звонка.
– Я звонила. Дважды. Ответила женщина. Сказала, я ошиблась номером.
Его губы плотно сжались.
– Мне очень жаль. Думаю, вы стали жертвой очередной шутки моей сестры. Неудачной шутки. В любом случае, я вас снова нашел, так что все к лучшему. Идете домой с работы?
– Да, я только вышла из мастерской.
Она старалась не сболтнуть лишнего, поскольку им бесконечно твердили об осторожности. Ради этого занавешивали окна, ради этого запрещали говорить с незнакомцами. По слухам, капитан Митчисон, который управлял финансами мистера Хартнелла, спал прямо в кабинете, не расставаясь с пистолетом, – во всяком случае, так утверждала Этель.
– Послушайте, – сказал Джереми, подходя ближе, – не освободите для меня сегодняшний вечер? Понимаю, нельзя менять планы в последний момент, но я не готов с вами попрощаться.
– Ох. Я не…
Язык отказывался подчиняться разуму.
– Умоляю, прости меня за ужасную выходку сестры. Прошу, дай мне второй шанс.
Внезапно Энн почувствовала себя наедине с кинозвездой. Обычные люди и вполовину не так красивы – как ни старалась, Энн не могла найти у Джереми ни одного изъяна. Он, судя по всему, и не думал лысеть, нос не похож на клюв, он не обладал тонкими губами или слабовольным подбородком. Он высок и широкоплеч, у него не выпирал живот и не торчали уши, а глаза – самые голубые глаза, которые Энн когда-либо видела. Она неприкрыто его изучала, вероятно переходя границы приличия, но так и не нашла ничего отталкивающего.
Кроме необъяснимого интереса к ней. У нее нет ни красоты, ни остроумия, ни цента за душой, ни умения себя подать, за которым можно было бы спрятать остальные недостатки. Почему же он упорствует? Почему не начал ухаживать за одной из очаровательных подруг сестры?
– Почему?
– Что, простите?
– Почему я? Вы меня слышали. Я обыкновенная девушка. Кто-то даже сказал бы, простушка.
– А я бы не сказал! Я не считаю вас простушкой.
Энн так яростно замотала головой, что одна из «невидимок» на челке сорвалась и упала на тротуар.
– Прошу вас, мне прекрасно известно, кто я такая, и никогда раньше я не привлекала внимания таких людей, как вы.
Он присел, чтобы поднять заколку, вытер ее о рукав пальто и аккуратно заправил в волосы Энн.
– Вы мне нравитесь. Я считаю вас красивой. Нахожу вас интересной. А главное, доброй. Это и отличает вас от большинства знакомых мне женщин.
– А, – промолвила Энн, не находя больше слов для протеста.
– Ужин. Прошу вас лишь об ужине!.. Я умею быть приятным собеседником.
– Это меня и беспокоит. – Энн впервые с момента их встречи улыбнулась.
– Значит, вы согласны?
– Я не… Я не так одета.
На ней была хорошая новая юбка из шерстяной ткани, которую прислала Милли, однако туфли нуждались в чистке, а на блузке осталось пятно от чая, и кардиган не полностью его прикрывал.
– Я приглашаю вас в обычное кафе в Сохо. Вам будет комфортно.
– В какой части Сохо?
Энн слышала сплетни о том, что происходит в том районе. Про гангстеров, бурлеск-представления и «леди на ночь», стоящих вдоль улиц.
– В безопасной части. Не сказал бы, что заведение респектабельное, но в этом его прелесть.
Предложение звучало заманчиво. Мириам сегодня ужинает с мистером Качмареком, остатки воскресного обеда давно съедены, а тосты с сардинами ее совершенно не прельщали.
– Мы ведь не задержимся допоздна?
– Я отпущу вас через час, даю слово.
Прежде чем Энн придумала другую отговорку, Джереми взял ее за руку и повел по улице, осторожно неся зонт над ее головой. Когда они пересекали Риджент-стрит, дождь усилился.
– Мы почти на месте, – извиняющимся тоном сказал Джереми. – Надо было поймать такси. Впрочем, в такую погоду свободную машину не найти.
– Все в порядке. Я не против дождя. Цветам в саду тоже понравится.
– Заядлая садовница? Вы бы поладили с моей матерью. Какие у вас растения?
Джереми умело поддерживал беседу, никогда не перебивал, ничего не выпытывал. Шаг за шагом, минута за минутой в его компании Энн становилось все уютнее. Разумеется, она понимала, что он старается ее обольстить, и поддаваться его чарам весьма глупо. И все же не нашла в себе сил сопротивляться.
Когда они свернули на Олд-Комптон-стрит, Джереми указал на кафе.
– Необычно, правда?
Над входом висел огромный Арлекин высотой в несколько этажей, а прямо под болтающимися ногами виднелась вывеска:
Кафе-ресторан «Торино»
– Ничего себе!
– Именно. Поражает воображение. Это Пульчинелла, итальянская версия нашего Панча. Похоже, ему тоже под дождем не слишком весело, да?
В кафе было тепло, людно и шумно, в воздухе витали незнакомые, но аппетитные ароматы, от которых у Энн заурчало в животе. На некоторых столах высились башни из пустых кофейных чашек, на других лежали стопки книг и как попало сложенных газет. За столиками сидели в основном молодые люди, даже моложе Энн. Похоже, студенты использовали кафе в качестве библиотеки, в читальных залах которой разрешалось есть, пить, курить и участвовать в баталиях страстных споров.
– Я попробую найти нам столик, – сказал Джереми и повел Энн, петляя по залу и время от времени останавливаясь, чтобы попросить кого-нибудь отодвинуть стул.
Найденный стол освободился совсем недавно, на нем еще стояла грязная посуда. Вместо того чтобы звать официанта, Джереми аккуратно сложил тарелки стопкой и понес их в сторону бара.
– Вы пока устраивайтесь, а я раздобуду нам меню.
Вешалок, похоже, в кафе не водилось, поэтому Энн повесила мокрое пальто на спинку стула, затем села и попыталась придать себе хоть сколько-нибудь приличный внешний вид. Волосы, вероятно, уже собрались в оранжевое гнездо, и Энн наскоро пригладила их руками, убрав пряди с лица. Зато в сумке нашелся носовой платок. Она вытерла лицо и, наклонившись над сумкой, украдкой припудрила нос. Жаль, не было помады. В мастерской пользоваться помадой запрещалось, поэтому носить ее с собой Энн даже не приходило в голову.
Вернулся Джереми.
– С меню, увы, не повезло. Впрочем, я бываю здесь достаточно часто, чтобы вас проконсультировать. Обычно я беру спагетти с мясным соусом, но порция рассчитана на волчий аппетит студента. Еще есть волованы с курицей и горошком. Не совсем итальянское блюдо, зато размер порции не внушает благоговения.
Энн раньше не ела спагетти, однако видела не одну юмористическую короткометражку, где посетители итальянских ресторанов отчаянно боролись с длинными макаронинами. Безопаснее выбрать то, что она сможет съесть, сохранив достоинство.
– Мне волованы, пожалуйста.
– Превосходно. А вот и официант. Сюда! Будьте добры, мне спагетти, а для моей спутницы волованы. И немного хлеба для нас обоих.
– Хорошо, сэр. Что будете пить?
– Гм. Найдется санджовезе? Нам, пожалуйста, бутылку и два бокала.
Сделав заказ, Джереми откинулся на спинку стула, вынул из нагрудного кармана серебряный портсигар и протянул его Энн.
– Нет? Вы не против, если я закурю?
– Нисколько.
Он отточенным движением закурил сигарету и выпустил в потолок струю дыма.
– Так-то лучше. А теперь скажите мне, далеко ли до вашего дома. Вы сказали, что живете не в городе.
– Не так уж далеко. Я живу в ближайшем пригороде. Там я и выросла. А где живете вы?
– Мой дом здесь, в Лондоне. На самом деле дом родителей. Видите ли, они большую часть времени проводят за городом, и без меня дом пустовал бы. Ну, не считая слуг. Предполагается, что сестра живет там же, но мы практически не встречаемся. Она вечно пропадает – либо за границей, либо в гостях. Знай об этом родители, их хватил бы удар.
– А что вы…
– Ваше вино, сэр.
– Отлично. Нет, я сам налью. Энн?
– Только немного. Спасибо. Что я хотела сказать?
– Что вино ужасное? Чистая правда. Единственная проблема местных заведений. Тут не найдут бутылку приличного кларета даже под страхом смерти.
Энн сделала глоток, и вино показалось ей замечательным. Впрочем, что она понимает в вине?
– Нет, я собиралась спросить, чем вы занимались до войны.
– О, всем понемногу. В основном метался. Мое намерение найти себе занятие несколько озадачило отца. Для него быть джентльменом означает в первую очередь ничего не делать. – Джереми допил вино и снова наполнил свой бокал. – А я еще до войны понял, что эти времена прошли. Нравится мне или нет, если жить по совести, надо чем-то зарабатывать.