– Только для личного использования? Не для того, чтобы открыть свой магазин? – уточнила мисс Дьюли.
– Свой магазин? Что вы! Просто я люблю коротать время за рисованием. Не то чтобы у меня хорошо получалось. Если положить мой рисунок рядом с эскизами мистера Хартнелла, станет ясно как день, что из нас двоих художник только он.
Мисс Дьюли вздохнула, потерла глаза, затем подошла к зеркалу и пригладила волосы.
– Нам лучше пойти к мистеру Хартнеллу и честно все ему рассказать, чтобы никто из нас не выглядел предателем.
– Вы мне не верите? – испуганно спросила Энн.
– Конечно, верю. Тем не менее мистер Хартнелл тоже должен знать. Давай покончим с этой историей.
Мисс Дьюли позвонила миссис Прайс и удостоверилась, что месье Хартнелл у себя в кабинете один, а затем они отправились к нему с такими мрачными лицами, будто шли на эшафот. К счастью, месье Хартнелл пребывал в хорошем расположении духа.
– Входите, мисс Дьюли, дамы. Садитесь. Что-нибудь стряслось?
– И да, и нет. Вчера о нас вышла статья в «Экзэминер».
– Яйца выеденного не стоит. Этой газетой только мусорное ведро выстилать.
– Согласна с вами, сэр. Дело в том, что мисс Хьюз обратилась ко мне, и у нее есть… хм, догадка о том, как рисунок попал в газету. Прошу вас, выслушайте ее.
Месье Хартнелл нахмурился.
– Ясно. Я весь внимание, мисс Хьюз.
Лицо Энн побелело как полотно, а руки, сложенные на коленях, задрожали.
– Рисунок украден из моего альбома для рисования, который я иногда ношу в сумке. Я рисую наряды, которые хотела бы сшить для себя и друзей, будь у меня достаточно денег на хорошие ткани. Недавно я сделала эскиз свадебного платья для Дорис. Я лишь хотела подсказать ей, как перешить старое платье ее мамы, чтобы оно выглядело современно. Одна версия наброска осталась в альбоме, другая – у Дорис. Поскольку я не умею рисовать лица и руки, я скопировала их с одного из ваших эскизов. Чтобы добиться правильных пропорций тела. Внизу я подписала «Наряд принцессы», теперь уж не знаю, зачем. Наверно, в тот день у меня в голове была одна глупая романтика.
– Итак, вы утверждаете, что некто украл рисунок, сделанный вами для личных целей, и продал его газете, выдав за мой эскиз?
– Да, сэр. Я виновата перед вами.
– Я весьма ценю вашу честность, мисс Хьюз, но не разделяю вашего беспокойства. Никто во всей Англии не поверит, что на рисунке настоящий эскиз свадебного платья для принцессы. Если редактор «Экзэминер» заплатил за картинку больше пятерки, он идиот еще отъявленней, чем я думал. Разумеется, я не намерен вас наказывать за непреднамеренное участие в этой публикации.
– Но королева… и принцесса… – Энн запнулась, подбирая слова. – Разве они не расстроятся? Вдруг они решат, что в газету обратился кто-то из нас?
– Вряд ли они вообще заметили ту статейку. Даже если заметили, они давно привыкли, что про них сочиняют невесть какие истории. – Он сделал паузу, закуривая сигарету, а затем, успокоившись, вновь обратился к Энн: – Вы не сказали, кто украл рисунок. Не один из моих работников?
– Нет, сэр, – вклинилась мисс Дьюли с покрасневшим от возмущения лицом. – Конечно, нет!
– Рисунок украл мужчина, с которым я встречалась, – пояснила Энн. – Я познакомилась с ним незадолго до того, как вы получили заказ на платье. Он рассчитывал, что сможет выведать у меня какие-то подробности, но я не рассказала даже, где я работаю. А потом, около месяца назад, он пригласил меня поужинать и…
– Именно тогда и взял рисунок, – вмешалась Мириам, потому что Энн явно теряла остатки самообладания. – Именно тогда он и украл эскиз.
– Боже правый, что вам довелось пережить! Я понятия не имел, до чего опустится подлый журналист. – Месье Хартнелл сочувственно нахмурил брови.
– Нет, сэр, – покачала головой Мириам, – он не журналист. Всего лишь человек с внушительными долгами.
– Понятно. В любом случае, могу вас заверить, что статья не причинила никакого вреда. Никто из дворца не сказал мне ни слова по этому поводу, а если такое произойдет, я с чистой совестью скажу, что виновник не имеет к нам отношения.
– Вот видите? – проговорила мисс Дьюли и обняла за плечи поникшую Энн. – Она так расстроилась, сэр. Думала, вы укажете ей на дверь.
– Из-за такого пустяка? Нет, конечно! Мисс Хьюз, вы одна из лучших моих вышивальщиц. Если я вас уволю, я буду последним глупцом.
Мириам улыбнулась его комплименту в адрес подруги и решила позже напоминать об этом Энн. Несомненно, в ближайшие дни ей потребуются поддержка и утешение.
– Мы можем идти, сэр? – спросила мисс Дьюли.
– Погодите. На вашем рисунке была подпись, в которой упоминался вышитый символ удачи. В статье предположили, что речь о четырехлистном клевере. Они угадали?
– Нет, сэр. Я думала о веточке белого вереска. Помните, королева прислала нам вереск из Балморала? Я слышала, он приносит удачу, поэтому добавила его на платье Дорис.
– Гм. Я пытаюсь вообразить этот узор, но вижу только крошечные белые цветочки. Похожи на ландыши, только мельче. Не слишком приметные цветы.
– Можно попробовать сделать миниатюрные изящные цветы на тонкой веточке.
– Мне нравится! Да. Секретная деталь на платье, о которой никто, кроме нас четверых и принцессы, не узнает. Не могли бы вы подготовить образец? Маленький, не больше двух квадратных дюймов. Если получится похоже на веточку вереска, мы найдем для нее место на шлейфе. Как считаете, мисс Дьюли?
– По-моему, отличная идея. Энн, сколько времени уйдет на образец?
– Час или два. Я буду использовать мелкий жемчуг для цветов и бисер рокайль для стеблей.
– Отлично. Видите, мисс Хьюз? Нет худа без добра. Вы подали замечательную идею. А теперь ступайте и сотворите чудесный образец.
Все трое поблагодарили месье Хартнелла. Мисс Дьюли и Энн сразу ушли, а Мириам в дверях обернулась. Настало время добавить последний штрих к истории о краже рисунка.
– Мерзавца, который предал мою подругу, зовут Джереми Тикетт-Милн.
– 24 –Хизер2 сентября 2016 г.
Хизер никогда не забудет день, проведенный в Букингемском дворце с Мириам и Дэниелом. Они обошли не меньше двадцати парадных залов, каждый просторнее, богаче и величественнее предыдущего. Они не торопились, потому что Мириам ходила не очень быстро, а еще она сыпала историями о том, как они с Уолтером бывали во дворце на обедах, и, конечно, о том, как ей пожаловали титул.
– Вы помните, что вам сказала королева? – с восхищением спросила Хизер.
– Как же такое можно забыть! Я ужасно нервничала, все прошло как в тумане. Помню, какими голубыми были ее глаза, а еще какими огромными были бриллианты в ее броши.
Они стояли в Белой гостиной, когда Мириам повернулась к Хизер с озорной улыбкой.
– Ну, как вам дворец?
– Не слишком кощунственно, если я скажу, что тут все чересчур? Конечно, очень красиво. И очень претенциозно.
– Не могу не согласиться. Впрочем, здесь ведь не живут. По крайней мере, в этой части дворца. Полагаю, для королевы здесь что-то вроде рабочего места. А личные дома, например в Балморале, обустроены гораздо менее формально.
– Где корги не получит нагоняй, если запрыгнет на кресло?
– Точно.
Вскоре они подошли к началу выставки «Королевская мода», и хотя Хизер не терпелось увидеть то самое платье, торопить Мириам ей было неудобно. Когда они попали в бальный зал, где выставлялись свадебные и коронационные наряды, а также самые впечатляющие из платьев королевы для официальных мероприятий, сердце Хизер готово было выпрыгнуть из груди.
Естественно, перед витриной собралась целая толпа, и сколько бы Хизер ни метала в спины нетерпеливые взгляды, никто из собравшихся уходить не спешил. Когда наконец толпа расступилась, Дэниел и Хизер встали прямо перед витриной, оставив между собой место для Мириам.
Платье держалось на хитроумных скрытых подпорках, что позволяло разглядеть весь сложный вышитый узор. Шлейф тоже был выставлен для осмотра, ближайшая его часть лежала у самой витрины.
– Неужели все это сделали вы с Нэн? – удивилась Хизер.
– Нет, что вы! Мы отвечали за корсаж и рукава, юбку вышивали вчетвером, а над шлейфом работали шесть или восемь вышивальщиц. Как тебе платье?
– Оно изумительное. Честно говоря, оно меня прямо ошеломило.
Хизер видела платье так близко, что могла разглядеть мельчайшие детали, уже знакомые благодаря образцам Нэн.
– Какая часть ваша любимая? – спросила она Мириам.
– Очень хороший вопрос, мне раньше его никто не задавал. Полагаю, вереск.
– Шотландский вереск?
– Именно. Идея принадлежала Энн. Две маленькие веточки белого вереска, о которых не знал никто, кроме нас двоих и мистера Хартнелла с мисс Дьюли. Если считать от нижней части шлейфа, вереск будет в центре между четвертой и пятой розами. Видите? Их добавили в самом конце, и вряд ли кто-то догадывается об их значении. Не уверена, знает ли сама королева об этих веточках.
Они бродили по залу еще около часа, подолгу стоя перед каждым нарядом. Добравшись до выхода, Хизер почти валилась с ног. Дэниел повел дам к палаткам с закусками, усадил за столик с потрясающим видом на сады и ушел за едой.
– Не обещаю приличного кофе, Мими, зато могу поискать бокал шампанского.
Мириам просияла.
– Это было бы замечательно!
К сожалению, шампанского не нашлось, однако Дэниел принес кофе для себя и Мириам, чай для Хизер и тарелку эклеров и сконов для всех троих.
– Не верится, что я сижу и пью чай в саду Букингемского дворца. С вами, Мириам. Не знаю, верила ли Нэн в загробную жизнь, но, если она сейчас видит нас, она счастлива.
– Наверняка так и есть, ma belle. А теперь позвольте спросить, придете ли вы на мой прием в воскресенье? Я велела Дэниелу передать вам приглашение.
– Я же говорил, Мими, Хизер завтра утром улетает домой.
– Да, точно, ты мне говорил. Простите.
– Я могу поменять билеты, – импульсивно сказала Хизер. Только произнеся эти слова, она действительно решила поменять билеты и улететь позже. Это обойдется в кругленькую сумму, и в следующем месяце она получит огромный счет по кредитной карте, однако Хизер и впрямь собиралась так поступить. – Я так и поступлю, когда вернусь в гостиницу.