Энн стояла среди гостей, многие из которых прибыли в роскошных лимузинах. На ее глазах появилась еще одна группа сановников, чьи мундиры ощетинились медалями, блестящими пряжками и драгоценными камнями. Энн решительно шагнула вперед.
– Здравствуйте, мадам, и добро пожаловать! – К ней подошел пожилой мужчина в парадной форме, его грудь увешана орденами. – Я майор Руислип. Позвольте взглянуть на ваше приглашение и пропуск? Благодарю. Вот расписание службы. Проводить вас на место?
Она последовала за майором, ошеломленная окружающим великолепием. Энн старалась запомнить все, что попадалось на глаза: плита над Могилой неизвестного солдата, галереи колонн, устремленных в небо, резной камень, напоминавший кружево, и все залито волшебным светом из витражных окон аббатства. Она не заметила живых цветов, да и стулья были вполне обыкновенными, из дерева. Что ж, в этом смысле свадьба будет довольно аскетичной. Впрочем, Вестминстерское аббатство и не нуждалось в цветах и лентах, чтобы выглядеть ошеломительно.
Они не преодолели и трети длины нефа, когда майор Руислип остановился в узком проходе между стульями. Мисс Дьюли и мисс Холлидей сидели в предпоследнем ряду. Заметив Энн, мисс Дьюли робко подняла руку.
– Мы здесь, мисс Хьюз. Ваше место справа от нас. Надеюсь, церемония вам понравится.
Самое сложное позади. Энн добралась до аббатства и нашла знакомых. Теперь можно дышать свободно.
– Вижу, мы пришли слишком рано, – сказала она, глядя на пустые стулья вокруг.
– Через полчаса все изменится, – ответила мисс Дьюли. – Никто не отважится опоздать. Только представьте, что вы вошли в зал позже королевы… Кошмар! Который час? Я так волновалась, что забыла дома часы.
– Четверть одиннадцатого. Значит, осталось чуть больше часа. – Энн огляделась и перешла на шепот: – Я со вчерашнего вечера не пила воды. Боялась, что захочу в туалет во время церемонии.
– Понимаю. Не забудьте выпить чашку чая, как только вернетесь домой, иначе головной боли не избежать.
Энн раскрыла буклет с расписанием службы. Хотя некоторые гимны она узнала, большей частью названия были незнакомые.
– Интересно, должны ли мы подпевать? – озадаченно спросила она.
– Не имею понятия. Лучше подождать и посмотреть, будут ли подпевать остальные гости, – предложила мисс Холлидей.
Теперь свободных мест вокруг них почти не осталось. Зал заполнялся людьми в роскошных нарядах. Женщины в платьях до пола пытались перещеголять друг друга экзотическими мехами и количеством украшений.
В четверть двенадцатого прозвучали фанфары, и все встали. Увы, как Энн ни старалась, за спинами впереди стоящих мужчин разглядеть ничего не смогла.
– Прибыла королева, – прошептал самый высокий из них. – Скоро начнется.
Гости сели и стали ждать, слушая органную музыку, Энн перечитывала расписание. Через десять минут послышались звонкие колокола, а затем снова фанфары из невидимых труб. Две тысячи гостей вновь поднялись с мест, и в зале аббатства воцарилась тишина. Энн затаила дыхание.
«Славь душа Творца и Бога», – запел хор, и Энн, уже выучившая расписание наизусть, поняла: церемония началась. Она приподнялась на носочки, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, и ее старания были вознаграждены краткой ослепительно белой вспышкой.
Энн большего и не требовалось. Это все, что она хотела увидеть, – белое платье невесты. Ее сердце трепетало. Если уж на то пошло, в конце зала, где они сидели, никто не мог ничего увидеть или услышать, и стараться было бесполезно.
Затем вступил орган, и собравшиеся запели государственный гимн. У Энн побежали мурашки, когда она вдруг поняла, что гимн сейчас слушает сам король.
Вновь зазвучала музыка. Энн сверилась с расписанием – жених и невеста пошли ставить подписи в знак регистрации брака. Снова фанфары, и вот, наконец, светлые и радостные аккорды марша Мендельсона. Он все длился и длился, пока не стал действовать на нервы, и тут Энн заметила проносившиеся мимо красные и золотые отблески. Нет, то были не принцесса Елизавета и принц Филипп, а духовенство, включая архиепископа Кентерберийского, и хористы.
Когда прошел последний певчий, а за ним еще один человек в церковных одеждах, несший большой золотой крест, снаружи послышались приветственные крики. Энн увидела, как головы людей слева ныряют вниз-вверх, и вспомнила день королевского визита в мастерскую, когда девушки делали нестройный реверанс.
Белая вспышка – принцесса! – и пока остальные вытягивали шеи и привставали на носочки, Энн, наоборот, немного присела. Она увидела цветы, ее руками вышитые на блестящем атласе, увидела сотни цветов на шлейфе и поразилась, как волшебно мерцали и переливались жемчуг и кристаллы в ярком свете электрических ламп. Высоко над аббатством вновь залились звоном колокола, и их встретил гул радостных голосов, – принцесса с мужем вышли из церкви. Энн переполняла благодарность: она видела принцессу в платье, которое помогала создавать, и от этого сердце заходилось от счастья.
– Боже правый, – проговорила мисс Дьюли, – какая великолепная церемония! Конечно, на кадрах кинохроники мы увидим больше, и все же.
Они ждали, пока поредеет поток уходящих людей.
– Может, попробуем выбраться? – предложила Энн.
Когда мисс Дьюли и мисс Холлидей кивнули, она последовала за ними к центральному проходу, а затем к дверям, однако перед выходом обернулась и взглянула на церковь последний раз. «Надо запомнить», – сказала она себе. Что бы ни случилось дальше, Энн не позволит себе забыть этот день.
– Итак, куда вы теперь пойдете? – обратилась она к своим спутницам.
– Я поспешу домой, – ответила мисс Холлидей. – Моя сестра слушала церемонию по радио, и ей страсть как не терпится узнать подробности из первых рук.
– А я собираюсь на встречу с прихожанами моей церкви, – заявила мисс Дьюли. – Наконец-то я смогу рассказать друзьям, чем я занималась последние месяцы. Они догадывались, но ничего не спрашивали. Признаться, я буду рада опровергнуть все, что писали о нас в газетах. Круглосуточная работа, надо же такое выдумать! А мистера Хартнелла выставляли чуть ли не рабовладельцем!
– Значит, увидимся завтра в мастерской? – спросила Энн. В конце концов, был лишь четверг, и впереди ждала гора новых заказов.
– Верно. Впрочем, если захотите немного отдохнуть, я не возражаю. Вы трудились не покладая рук в последние недели, и я не могла не заметить, как вы устали. Можете взять выходной, с мистером Хартнеллом я все улажу сама.
– Я в порядке, мисс Дьюли. Ступайте к друзьям. Увидимся завтра.
– 26 –Мириам20 ноября 1947 г.
Мириам прибыла на Брутон-стрит ровно в девять, как ей велели, и сразу поднялась в офис месье Хартнелла. С собой она взяла небольшой швейный набор, который собрала накануне, – без него от Мириам во дворце толку не будет. Энн одолжила ей плетеную корзинку с крышкой, чуть меньше той, что стояла в их гостиной, но достаточно большую, чтобы вместить все необходимое: изогнутые и прямые иглы, катушки с нитками, понемногу жемчуга, бусин и кристаллов, использованных в вышивках на платье и шлейфе, и две пары ножниц.
Месье Хартнелл уже ждал в своем кабинете, там же были и мадемуазель Давид, мисс Ивонн, личная помощница принцессы, и Бетти из швейной мастерской, которую, как и Мириам, попросили явиться во дворец на случай происшествий с нарядами. Через пять минут к ним присоединились еще две швеи; хотя Мириам узнала их, имена вспомнить не смогла.
– Доброе утро, дамы! Все готовы? Тогда пора в путь.
Они прошли вслед за месье Хартнеллом вниз и на улицу через главный вход, где их ждали две большие черные машины. Сам модельер, Мадемуазель и мисс Ивонн сели в первую машину, а остальные втиснулись во вторую. Пробок удалось избежать. Всего через несколько минут автомобили, обогнув Грин-парк, оказались у Букингемского дворца.
Машина месье Хартнелла проехала мимо ворот, на минуту остановившись, чтобы охранники разглядели пассажиров. Затем автомобили проследовали по засыпанному гравием двору к довольно большому входу.
– Это вход для слуг? – удивилась Мириам.
Одна из швей покачала головой.
– Обычно мы заходим с другой стороны. Это вход для послов. Наверное, хотели, чтобы мы не угодили в толпу. Чувствую себя прямо-таки звездой.
К месье Хартнеллу подошел человек в форме, они обменялись рукопожатием.
– Доброе утро, мистер Хартнелл, дамы.
– Доброе утро! Погода хмурая, какая жалость. Мы пройдем внутрь сами. Полагаю, вы тут уже с ног сбились.
Месье Хартнелл провел их вверх по лестнице и по ничем не примечательному коридору к небольшому лифту, в который им удалось, хоть и не без труда, войти всем вместе. На втором этаже из кабины вышли обе швеи.
– Идите прямо в апартаменты ее величества, – велел им месье Хартнелл, – и передайте, что я приду, как только осмотрю платье невесты.
Остальные вышли на следующем этаже и оказались в коридоре, устланном красным ковром. Повсюду висели зеркала в позолоченных рамах и картины, кое-где у стен стояли шкафы, полные антикварных сокровищ. Дойдя до конца коридора, они встретили женщину, довольно просто одетую, лет сорока с небольшим.
– Мисс Макдональд, – кивнул месье Хартнелл, пожав ей руку. – Как ваши дела?
– Очень хорошо, – ответила она с широкой улыбкой. – Доброе утро всем, заходите.
Мириам, замыкавшая маленькую процессию, украдкой взглянула на блестящую медную табличку у двери «Ее Королевское Высочество принцесса Елизавета». Значит, это личные апартаменты принцессы – будет о чем рассказать Энн.
Теперь они стояли в гостиной, чем-то напомнившей Мириам дом Беннетта и Руби в Эденбридже. Даже не сама комната, огромная и холодная, а удобная, домашняя мебель. Рядом с диваном стояла изрядно потрепанная корзинка для собак. К счастью, ее владелец отсутствовал, – Мириам понимала, что было бы негоже отпрыгивать в страхе от собаки на глазах у принцессы.
– Как ее королевское высочество сегодня утром? – осведомился месье Хартнелл.