Маруся потопталась на месте, ужасно нервничая, затем поставила бокал, бросила короткий взгляд в ту сторону, в которой скрылась Марго, но напарница не спешила возвращаться, поэтому девушка, подумав «была-не была», вдруг отчаянно метнулась за Виктором в полутьму зала.
— Не люблю все эти приемы, шумные вечеринки, они ужасно меня утомляют. — Заметил мужчина через плечо, даже не обернувшись.
Видимо, он был настолько уверенным в себе, что даже не проверил, следует ли за ним новая знакомая.
— А зачем тогда ходите на них? — Поравнялась с ним Маруся.
— О, это вынужденная обязанность. — Вздохнул он.
Обошел выстроенную возле стены инсталляцию из коробочек и вешалок, изображающих какую-то модную пирамиду, и потянул на себя ручку двери.
— Что это? — перед тем, как шагнуть в неизвестность, поинтересовалась Маруся.
Ее пульс ускорился вдвое.
— Вам понравится. — Подмигнул мужчина.
В последний раз она себя так чувствовала, когда вскрывала подарки на свой десятый день рождения. Ей тогда казалось, что под блестящей синей упаковочной бумагой скрывается долгожданная игрушка, а внутри оказался всего лишь набор для рукоделия, насоветованный родителям заботливой бабушкой. «Пусть в этот раз все будет по-другому».
— Надеюсь. — Улыбнулась Маруся, обведя взглядом высокого и крепкого Виктора.
И, сделав шаг, оказалась в каком-то полутемном коридоре.
— Там лестничный марш. — Мужчина галантно протянул ей руку.
Еще одного удара током она могла не выдержать, но все равно послушно вложила свою ладонь в его.
— А что наверху? — Спросила, чувствуя, как крепко его пальцы впиваются в ее руку.
— Вы всегда такая нетерпеливая?
— Нет. — Зарделась Маруся. — Только когда иду в неизвестном направлении с первым встречным.
— Я и не подумал, что ситуация настолько двусмысленна. — Виновато произнес он, ведя ее вверх по ступеням. — Просто посмотрел на вас, и мне показалось, что мы знакомы уже очень давно. У вас такое бывает?
— А… Э… — У нее слегка кружилась голова. — Нет. Не знаю.
И крепче вцепилась в его ладонь, чтобы не упасть в обморок.
— Можно на «ты»?
— Х-хорошо…
Виктор толкнул массивную дверь в конце лестницы:
— Ты боишься высоты, Маруся?
— Да. — призналась девушка. — Очень.
— Я тоже. — Улыбнулся Виктор, увлекая ее за собой. Они вышли наружу, прошли еще пару метров, и порыв холодного воздуха ударил в лицо. — От нее захватывает дух. Как и от тебя…
Наверное, именно от этих слов она перестала ощущать зимний холод, колючий ветер и темное звездное небо над головой. Именно от того, как мужчина смотрел на нее, Маруся перестала бояться высоты. Теперь она боялась только его. И того, что он собирался сделать, подведя ее к самому краю крыши.
— Здесь холодно. — Виктор резко притянул ее к себе и обвил руками.
— Вы… Ты меня обнял. — Сбивчиво произнесла девушка, рассматривая его лицо, которое находилось всего в паре сантиметров от ее.
Черные, блестящие волосы, светлая, слегка обветренная кожа, красивая улыбка. Этот наглец действовал на нее почти магнетически.
— Я хотел сделать это с той минуты, как заметил тебя в зале.
Она вздрогнула, когда он потянулся к ней губами, но ее тело все еще было в ловушке его крепких рук. Места в ее груди хватило лишь на короткий отчаянный вдох, и Маруся не смогла приказать своему мозгу остановиться. Она потянулась навстречу почти инстинктивно, опьяненная шампанским и резким приливом адреналина. И тогда их поцелуй стал совершенно неизбежен.
Ладонь Виктора оказалась на ее затылке как раз в нужный момент, он притянул ее голову ближе и жадно поцеловал.
Ладони Маруси нервно припали к его груди, но не оттолкнули от себя, потому что по ее телу уже неслась вихрем приятная дрожь. Она не могла не заметить, как на мгновение перед тем, как закрыться, вспыхнули глаза Виктора. В них было так много чувств, что стало неловко. Там был ураган эмоций: от невыносимой, неизвестно откуда взявшейся, печали до пылкой и дерзкой страсти.
Девушка подняла ладони выше и завела ему за шею, вплела пальцы в волосы, ощутила их мягкость. Она закрыла глаза и отдалась ощущениям, позволила сильнее разгореться пламени, захватывающему каждый сантиметр кожи. Ей нравилось гореть в его объятиях, пылать от решительных прикосновений его рук, нравился вкус его губ и тот жар, который собирался внизу живота от сумасшедшего, болезненного огня, рождающегося от его ласк.
Это было головокружительно, ярко и чувственно.
Незабываемо.
А еще рискованно, потому что девушка понятия не имела, с кем целовалась на крыше высотки без верхней одежды в такой трескучий мороз.
Но выяснилось всё очень быстро.
— Пора. — С трудом оторвавшись от ее губ, задыхаясь, проговорил Виктор. Скользнул ладонями по ее лицу, еще раз нежно коснулся губ и посмотрел в глаза. — Пора идти, пока меня не хватились.
Он взял ее за руку и потащил к выходу с крыши.
— Кто тебя должен хватиться? — Воскликнула Маруся, чувствуя, как губы горят на ветру.
Виктор открыл дверь и пропустил ее вперед.
— Жена. — Сказал тихо.
Маруся уже ступила на первую ступеньку, когда эти слова ударили ее словно хлыстом.
— Кто? — Вдруг ей послышалось.
Но новый знакомый тяжело вздохнул и виновато опустил плечи:
— Жена. — Он закрыл дверь, и они оказались в полутьме лестничного пролета. — Мы с ней давно не… В общем, это сложно…
— У тебя есть жена? — Маруся одернула платье.
— Так вышло.
Ее начало знобить. Заметив, что она дрожит, Виктор подошел ближе, но наткнулся на ее ладонь.
— Не подходи. — Девушка развернулась и бросилась вниз по лестнице.
Ее лицо все еще горело от страстного поцелуя, сердце стучало, как бешеное, а тело еще помнило трепет его прикосновений.
— Прости! — Донесся до нее вздох сожаления.
Но Маруся не ответила. На негнущихся ногах она вернулась в зал.
— Ну, наконец-то. — Обрадовалась Марго. — Думала, ты заблудилась! — Она протянула девушке бокал, и та залпом его выпила. — Ого, ничего себе жажда. — Усмехнулась. — Что-то стряслось, пока меня не было?
Но Маруся решила не рассказывать. Ей было стыдно. Она закрыла глаза, обдумывая произошедшее и тихо ненавидя себя. Перевернутое с ног на голову сознание орало: «О чем ты только думала?».
— Потанцуем? — Предложила Марго.
— Нет. Я, пожалуй, поеду домой. — Выдавила Еникеева.
Всё было ошибкой. Это платье, этот прием, этот мужчина!
— Брось! Идем. — Напарница взяла ее за руку и повела за собой.
Они обошли праздно болтающихся у столика со спиртным моделек, прошли мимо сцены и направились к небольшому танцполу, на котором собралось всего несколько человек — и те не танцевали, а обсуждали что-то важное с бокалами в руках.
Марго остановилась в метре от них, развернулась, подмигнула компании мужчин в деловых костюмах, стоящих неподалеку, и начала плавно двигать бедрами в так музыке. Маруся же не могла сделать и шагу, потому что в это же мгновение встретилась взглядом с Виктором.
Он стоял поодаль в окружении главных гостей вечера, но смотрел в другую сторону. На нее. Пожав плечами, словно извиняясь, мужчина отпил немного из своего бокала. Как раз в этот момент его окликнули.
Это была звезда вечера, Натали Каплан. Отодвинув от себя всех желающих сфотографироваться, она потянула к нему руки, а когда он подошел, нежно заключила в объятия и прижалась своей щекой к его щеке.
Больше Виктор в сторону Маруси в этот вечер не смотрел.
19
— Подумаешь, женатый. — Сказала Танечка, собираясь на очередное деловое «свидание». — Если мужчина смотрит на сторону, значит, его что-то не устраивает в семейной жизни.
Девушка аккуратно раскатала чулок по стройной ножке и прикрепила к ажурному поясу.
— Нет. Я так не могу. — Маруся медленно перевела взгляд на окно, за которым, медленно кружась в воздухе под светом фонарей, падали пушистые снежинки. — Женатики для меня табу.
— Ну, и дура. — Парировала Татьяна, натягивая платье. — За свое счастье нужно бороться. — Она прошла к маленькому заляпанному зеркальцу, висящему на стене, достала красную помаду и обильно нанесла ее на губы. — Он тебе понравился и ты ему. Так почему бы и нет?
Маруся растерянно опустила взгляд.
— Не знаю. Неправильно это. Мама всегда говорила, что вмешиваться в чужую семью — самый большой на свете грех. Вот поставь себя на место его жены. Она создает дома уют, любит его, доверяет, а потом приходит какая-то краля, и вся жизнь коту под хвост. А вдруг у них есть дети?
Она, конечно, и сама не верила, что такие, как Натали Каплан, одинаково успешно ведут бизнес и домашнее хозяйство, но слово «жена» ведь должно подразумевать что-то такое, да?
— Точка зрения твоей мамы давно устарела. — Бросила Татьяна безапелляционно. — Что хорошего с тобой произошло, пока ты ее слушалась? Ничего. Так рассуждают только слабая женщина. А сильная, — девушка надела сапоги и еще раз взглянула в зеркало, — сильная будет бороться за свое счастье. И, между прочим, изначально не допустит того, чтобы ее мужик заглядывался на других.
— А как же Боссик? — Вырвалось у Маруси.
Таня замерла на секунду, а затем обернулась к ней:
— А что Боссик? Ты же прекрасно знаешь, что я вышла за него только, чтобы устроить свою жизнь. Вот если бы я его любила, то все было бы по-другому. — Она накинула шубку, застегнула ее и повязала на голову черный с красными розами платок. — Я бы на твоем месте даже не задумывалась, а брала бы свое и держала крепко зубами. В этом городе иначе и не проживешь. — Танечка подхватила сумочку, вышла за дверь и на прощание бросила: — Думаю, если он разведется со своей Капланшей, то вы отпилите от ее состояния хороший такой, жирный кусок пирога. Дерзай!
Она подмигнула Марусе и, громко цокая каблучками, удалилась вниз по лестнице.
«Кто о чем, а Таня опять о деньгах…» — покачала головой девушка. А вот ей самой денежный вопрос в голову даже не приходил. Маруся чувствовала лишь зияющую в сердце черную дыру одиночества.