— Вот это да… — Прошептала Марго, толкая Марусю в бок, когда знакомые каблучки привычно застучали по лестнице вниз.
И девушка не сдержалась.
Почти автоматически обернулась, реагируя на звук. И… обомлела.
Не потому, что глава полиции моды выглядела сногсшибательно в нежном молочного цвета пальто и изящных лодочках на тонкой шпильке. Не потому что бледно-розовое платье-футляр сидело на ней потрясающе и выгодно оттеняло светящиеся счастьем глаза. А потому что оно туго и очень явно обтягивало ее аккуратный, маленький, но уже заметно округлившийся животик.
24
— Я все видела!
— Да что ты видела? — Раздраженно вопрошал Виктор.
Маруся выбрала неудачный момент, чтобы позвонить ему: заперлась в уборной свадебного салона, но именно в этот момент кому-то приспичило туда ломиться. Тактичный стук в дверь быстро сменился настойчивым дерганьем ручки.
— Занято! — Воскликнула девушка.
И встала ближе к окну — там сеть ловило лучше.
— У нее живот. У твоей жены. — Дрожащим голосом прошептала в трубку. Обернулась, бросила взгляд на гуляющую вверх-вниз ручку двери, закрыла рукой область вокруг рта и сказала уже громче: — Она же беременная!
— Да. — Просто ответит мужчина.
«Что?»
Марусю затрясло. Он что, не собирался даже оправдываться?
— Да занято здесь! — Нервно выкрикнула она, отворачиваясь к окну. — Почему ты мне не сказал? Почему?
Молчание нарушил суетливый кашель. Видимо, ее любовнику тоже не совсем удобно было разговаривать.
— А как о таком можно рассказать? — Испуганно пропищал он. — Мы с тобой строили планы, я только и думал о том, как ей все рассказать! А тут она мне выкатывает — залетела! — Витя перешел на сиплый шепот. — Что я должен был делать?
— Я не знаю…
Маруся прижалась спиной к холодной стене и медленно скатилась вниз. Зажмурилась. Когда прошло долгих полминуты, а Виктор все так же молчал, она поняла, что по щекам катятся слезы.
— Не звони мне больше. — Попросила.
— Я за тобой приеду. Вечером поговорим!
Но девушка уже сбросила звонок.
Боль и обида разрывали ее изнутри. «Приедет он, как же». Она уже знала, что все его действия и все его поездки были строго подчинены графику Натали. В понедельник Витя встречался с ней с шести до семи вечера, когда говорил, что идет в качалку. В среду они могли видеться с шести до восьми, потому что акула фэшн-индустрии обычно задерживалась на съемках. В пятницу у них было всего полчаса, в течение которых он забирал ее с работы и довозил до дома.
Больше ничего.
Всё. Потому что все выходные Виктор посвящал своей семье. О которой нельзя было говорить ни хорошо, ни плохо, чтобы не заставлять его нервничать или оправдываться. Ее будто не существовало вовсе, или она находилась вместе с Витей в каком-то параллельном измерении, о котором не стоило и беспокоиться — оно же было выдуманным.
Ровно как и ее надежды, что вот-вот, и они смогут жить вместе. Теперь этому уже точно не было суждено сбыться никогда.
— Что случилось? — Взволнованно поинтересовалась Марго, когда Маруся соизволила, наконец, покинуть уборную.
— Ничего. — Шмыгнула носом девушка.
— А ну посмотри на меня. — Напарница деловито прижала ее к стенке.
— Все хорошо. — Маруся не отважилась поднять на нее потухший взгляд.
— Как же! — Марго вытянула шею и заглянула-таки ей в лицо. — У-у-у… Да у тебя все лицо зареванное! Хочешь получить нагоняй от Ирэн?
— Нет. — Робко.
— Живо за мной! — Она потянула ее в одну из комнат.
Втолкнула, захлопнула дверь, усадила за туалетный столик.
— Вот этого не надо. — Пригрозила строго. — Попробуешь еще раз расплакаться, придется полностью снимать макияж. Бери себя в руки, Маруська! Живо бери!
— Мари. — Напомнила о субординации несчастная девушка.
— Да какая ж ты Мари. Господи. — Напарница взяла ватный диск и стала осторожно прикладывать к области вокруг Марусиных глаз. — Мари — это осанка, гордость, дисциплина, а ты… лапша вареная. Доходяга. Бестолочь. Мне-то уж можешь не рассказывать, какая ты Мари. — Она отложила диск и взяла с полки черный маркер. — Сейчас сделаем из тебя куколку. До прихода клиентов пять-десять минут. Тебе повезло, что ты попала в руки к профессионалу. Я одна в университетской общаге умела стрелочки рисовать, а такие навыки там — на вес золота.
Маруся всхлипнула и тут же спохватилась:
— Всё, больше не буду.
— После работы все мне расскажешь, поняла?
— Ага.
И этим же вечером Еникеева, холодея сердцем, рассказала Марго о том, что встречается с женатым. Они сидели в том самом баре, который находился за углом в конце улицы, и от этого Марусе было вдвойне не по себе.
— Я квартиру сняла. Думала, мы с ним там будем вить гнездышко. Он поговорить с женой должен был на днях, а теперь выясняется, что она беременна.
— Так вот почему ты так побледнела, когда ее увидела… — Поменялась в лице Марго.
— Ты о чем? — Сдержалась, чтобы не отвести взгляд, Маруся.
Напарница отодвинула от себя бутылку.
— О Каплан. — Покачала головой она. — Тебя ж как подменили в эту секунду, когда она мимо нас со своим животом продефилировала!
— Значит, я настолько явно отреагировала… — Маруся тяжело вздохнула. — Ну, что ж. Теперь ты знаешь всё. Осуждаешь меня?
Марго отпила из бутылки и уставилась на экран висевшего на стене телевизора. Там шел футбольный матч. Молчала она довольно долго, затем повернулась к новой подруге и тихо спросила:
— А ты больше расстраиваешься, что она беременной оказалась, или что твой хахаль тебе об этом не сообщил?
Еникеева громко сглотнула.
— Он знал, что это разобьет мне сердце.
Марго странно хихикнула.
— То есть это мешало ему сообщить тебе новость, но не мешало встречаться с тобой, так? — Она поставила бутылку на столик. — Судя по размеру живота, у нее пошел четвертый месяц. Сколько вы с ним уже вместе? Как давно он об этом знает и не говорит тебе?
Марусе не понравился насмешливый тон подруги. Она проглотила обиду, подняла взгляд, ожидая увидеть в глазах Марго что угодно: презрение, равнодушие, ненависть. Но увидела лишь жалость — хватило и мгновения, чтобы понять. Девушка не смеялась над ее глупостью и наивностью, она ее жалела.
— Ты права. Он сразу все знал.
— Ему просто было так удобно. — Заключила напарница.
— Что же я натворила…
Марго жестом показала официанту, чтобы повторили заказ. Молоденький мальчишка в фартуке меньше, чем через полминуты, поставил на их столик еще пару бутылок пива.
— Я вот чего не понимаю. — Задумчиво сказала кареглазая спутница Маруси. — Женщины у нас в стране вроде не дуры, но часто бывают совершенно не приспособлены в жизни. Вот совсем как ты. Высшее образование, хорошее воспитание, чистая, красивая девочка, а в глазах — полный наивняк. Деревня.
Еникеева уже знала — обижаться на прямолинейность Марго бесполезно, поэтому просто печально улыбнулась.
— Давай. — Напарница подняла бутылку, чтобы чокнуться с ней. — Выпьем за то, чтобы ты больше не вляпывалась в подобное дерьмо!
— Ура! — Жалобно пискнула Маруська. Отпила, стерла пену с губ и пробормотала. — Ой, я же квартиру сняла нам с ним…
— Не реветь! — Гаркнула Марго. — Считай, что начинаешь новую жизнь. Перевезем туда твои вещи, все расставим красиво по местам и прочитаем заклинание: «Чтобы только хорошие мужики там заводились!»
— Я думала, тараканы только заводятся…
— Короче, пей. — Не выдержала Марго.
Маруся ей нравилась, но в ней не было жизненной силы и уверенности в себе. А это раздражало. «Наверное, в детстве ее не научили любить себя» — думала она. А научить этому взрослого человека было в миллион раз сложнее. Почти невозможно.
— За новую жизнь! Ура!
Уже через неделю Еникеева горячо распрощалась с Танечкой и начала обживать новое пространство. Красивые шторы, ковер с длинным, мягким ворсом, туалетный столик, посуда — она не поскупилась и выложила внушительную сумму за шикарный сервиз, о котором раньше даже и мечтать не могла.
Почему не шубу? Ведь настоящие леди, мечтающие привлечь достойного жениха, всегда сначала заботятся о том, как выглядит их собственный «фасад» для приманивания мужчин. Но у Марго была своя философия. И начиналась она буквально с зубной щетки.
«Полюби себя. Ты достойна всего самого лучшего. Самого».
— Знаешь, как отличить богача от бедняка? По посуде. — Говорила она. — Богачи каждый день едят из самой красивой посуды. Они получают эстетическое наслаждение от того, как сервирована их пища. А бедняки держат свой самый лучший, доставшийся в наследство от бабушки, фарфоровый сервиз за стеклом на полке. И не достают никогда. Знаешь, почему? Потому что он лежит там «до лучших времен». А Вселенная все слышит, все знает. А ну, доставай свой сервиз, Маруська! Лучшие времена наступают прямо сейчас!
Разумеется, сервиза у Маруси не было. Не нажила. Но если бы он у нее был — точно пылился бы уже где-нибудь на верхней полке старой советской стенки. «Вдруг разобьется». Поэтому она решила брать от жизни лучшее прямо сейчас: скрепя сердце, выложила за такой в магазине весьма приличные деньги.
Зато какое же удовольствие она ощутила, вкушая впервые совершенно простые блюда с этих изысканных, белых, ровных тарелочек, и запивая внезапно поднявшееся настроение горячим кофе из элегантных чашек с тоненькой ручкой. Ка-а-айф!
И сказать бы, что она полюбила себя настолько, что больше не вспоминала о Вите, но это было неправдой. Мужчина звонил и звонил ей с упорством барана, слал сообщения, караулил после работы. Но каждый раз ей удавалось улизнуть незамеченной или прошмыгнуть мимо него с гордым видом и за руку с подругой, прихваченной для моральной поддержки.
Она знала, что увидит его и сдастся. И Витя тоже прекрасно это знал. Поэтому добыл у Татьяны ее новый адрес и решил брать крепость штурмом.