Я увидел магазин кораллов, и мне почему-то захотелось купить подарок Мари-Жанне; собственно, кроме нее, у меня никого не осталось в целом свете. Ожерелье, брошку? Я копался в ящичке и вдруг в двух шагах от себя заметил Валери.
– Пытаюсь выбрать ожерелье, – сказал я после некоторого замешательства.
– Для брюнетки или блондинки? – в ее голосе чувствовалась нотка горечи.
– Блондинки с голубыми глазами.
– Тогда лучше взять светлые кораллы.
Я протянул посадочный талон девушке за прилавком. Расплачиваясь, я сказал Валери:
– Это для коллеги.
Прозвучало жалко. Она метнула на меня странный взгляд, словно не знала, то ли дать мне пощечину, то ли рассмеяться в лицо; ничего такого она не сделала, а просто вышла вместе со мной из магазина. Большинство членов нашей группы, покончив, как видно, с покупками, сидели на скамейках в холле. Я остановился, набрал полную грудь воздуха и повернулся к Валери.
– Мы могли бы встретиться в Париже… – выпалил я наконец.
– Вы полагаете? – безжалостно парировала она.
Я ничего не ответил, только снова посмотрел на нее.
– Было бы жаль… – пытался объяснить я; впрочем, не уверен, что произнес это вслух.
Валери огляделась, увидела, что на ближайшей к нам скамейке сидят Бабетт и Леа, и с досадой отвернулась. Потом достала из сумки блокнот, вырвала листок и что-то быстро на нем написала. Протягивая листок мне, она хотела сказать какие-то слова, но передумала и ушла в сторону группы. Взглянув на клочок бумаги перед тем, как сунуть его в карман, я увидел номер мобильного телефона.
Часть втораяКонкурентное преимущество
1
Самолет приземлился в Руасси в одиннадцать; багаж я получил очень быстро и в половине первого уже приехал домой. В субботний день можно было пройтись по магазинам, поискать чего-нибудь для дома. По улице Муффтар гулял ледяной ветер, и ничего не хотелось. Борцы за права животных продавали желтые наклейки. После праздников потребление продуктов питания, как правило, снижается. Я купил жареного цыпленка, две бутылки белого бордо и последний номер “Хот видео”. Не слишком изысканно для уик-энда, но, по моим представлениям, большего я не заслуживал. Я съел полцыпленка; обугленная промасленная кожица вызывала легкое отвращение. В самом начале четвертого я позвонил Валери. Она сняла трубку после второго гудка. Да, она свободна вечером; да, согласна поужинать. Я могу зайти за ней в восемь; она живет на авеню Рей, возле парка Монсури.
Она открыла дверь в белых спортивных брюках и короткой футболке, сказала: “Я не готова” – и рукой откинула волосы назад. От этого движения грудь ее колыхнулась; она была без лифчика. Я обхватил ее за талию и потянулся к ней лицом. Она приоткрыла губы и сразу же скользнула языком мне в рот. Меня охватило сильнейшее возбуждение, я едва не потерял сознание, член мгновенно напрягся. Не отрывая от меня своих бедер, она толкнула входную дверь, и та с глухим стуком захлопнулась.
Освещенная одной только настольной лампой комната казалась огромной. Валери обняла меня за талию и ощупью повела в спальню. Около кровати она поцеловала меня еще раз. Я поднял майку и погладил ей грудь; она прошептала что-то, но я не разобрал слов. Опустившись на колени, я стянул с нее брюки и трусики и приник лицом к ее расщелине. Там все было влажно, открыто и хорошо пахло. Она застонала и опрокинулась на кровать. Я быстро разделся и вошел в нее. Мой член подрагивал от удовольствия и распалялся. “Валери, – сказал я, – я долго не продержусь, я слишком возбужден”. Она притянула меня к себе и шепнула в самое ухо: “Кончай…” И в ту же секунду я почувствовал, как стенки ее влагалища сжимаются вокруг моего члена. Мне казалось, я весь растворился в пространстве и только мой член живет, а по нему прокатывается волна небывалого наслаждения. Я извергался долго, многократно и уже под самый конец понял, что кричу. За одно такое мгновение можно и жизнь отдать.
Желтые и голубые рыбки плавали вокруг меня. Я спокойно стоял под водой на глубине нескольких метров от залитой солнцем поверхности моря. Неподалеку, возле кораллового рифа, спиной ко мне стояла Валери. Мы оба были обнажены. Я знал, что подобное состояние невесомости объясняется большой плотностью воды, но меня удивляло, что я могу дышать. Сделав несколько гребков, я приблизился к Валери. Риф был усеян какими-то фосфоресцирующими серебристыми организмами, имевшими форму звездочек. Я положил одну руку ей на грудь, другую на низ живота. Она прогнулась, прижавшись ко мне ягодицами.
В таком положении я и проснулся; еще стояла ночь. Я осторожно раздвинул Валери ноги и проник в нее. Одновременно, послюнявив пальцы, стал гладить ей клитор. По ее стонам я догадался, что она уже не спит. Она приподнялась и стала на колени. Я проникал все глубже, чувствуя, что она вот-вот кончит; она учащенно дышала. В момент оргазма она вздрогнула и испустила истошный крик; потом замерла, словно все силы покинули ее. Я вытащил член и вытянулся рядом с ней. Она расслабилась и обняла меня; мы оба вспотели. “Приятно просыпаться от наслаждения”, – сказала она, положив руку мне на грудь.
В следующий раз я открыл глаза уже утром; обнаружил, что лежу в постели один. Я поднялся и вышел из спальни. Соседняя комната оказалась действительно очень большая и с высоким потолком. Над диваном висели книжные полки. Валери не было дома; на столе в кухне лежали хлеб, сыр, масло, конфитюр. Я налил себе чашку кофе и снова лег. Минут через десять вернулась Валери с круассанами и булочками с шоколадом, принесла завтрак в спальню на подносе. – На улице чертовски холодно, – сказала она, раздеваясь.
А я вспомнил Таиланд.
– Валери… – начал я нерешительно, – что ты во мне нашла? Я не красив и не остроумен; я совсем не понимаю, что во мне привлекательного.
Валери посмотрела на меня и ничего не ответила; она сидела почти голая, в одних трусиках.
– Я тебя серьезно спрашиваю, – не отставал я. – Потертый мужик, не слишком общительный, смирившийся уже со своей скучной жизнью. И вдруг появляешься ты, приветливая, ласковая, и даришь мне столько удовольствия. Не понимаю. Мне кажется, ты видишь меня не таким, каков я на самом деле. И следовательно, будешь разочарована.
Она улыбнулась, медля с ответом; потом положила руку мне на мошонку и приблизила к ней лицо. У меня сразу встал. Она закрутила прядку волос вокруг основания моего члена и стала дрочить его кончиками пальцев.
– Не знаю… – прошептала она, не прерываясь. – Мне нравится, что ты не уверен в себе. Я очень хотела тебя во время путешествия, с ума сходила, только об этом и думала.
Она взяла мою мошонку в ладонь и крепко сжала; другой рукой размазала малиновый конфитюр по моему члену, а потом стала размашистыми движениями языка тщательно этот конфитюр слизывать. Изнемогая, я предпринял последнюю попытку сдержаться и раздвинул ноги. Она же, словно играя, дрочила все быстрей и при этом прижимала член к своим губам; когда она пощекотала языком уздечку, я мощно кончил в ее приоткрытый рот. Она сглотнула, урча, а затем обхватила губами самый кончик члена и аккуратно собрала губами оставшиеся капли. Волна блаженной расслабленности прокатилась по моему телу, вливаясь в каждую жилку. Валери распрямилась, легла рядом со мной, прижалась.
– В новогоднюю ночь я уже совсем собралась постучаться к тебе в комнату, но потом не решилась. Я была уверена, что между нами больше ничего не произойдет; самое ужасное, что у меня даже не получалось на тебя разозлиться. В групповых поездках люди активно общаются, но эта близость – искусственная: все прекрасно знают, что больше никогда не увидятся. Сексуальные отношения завязываются крайне редко.
– Ты думаешь?
– Я знаю; проводились специальные опросы. И они касаются даже клубов отдыха. И это большая проблема, потому что теряется, собственно, сама суть проекта. Число отдыхающих в клубах отдыха последние десять лет неизменно падает, несмотря на тенденцию к снижению цен. Это объясняется единственно тем, что сексуальные отношения во время отпуска сошли на нет. Исключение составляют курорты с преобладанием клиентов-гомосексуалов: Корфу, Ибица.
– Однако ты хорошо осведомлена, – изумился я.
– Ничего удивительного, это моя работа. – И она улыбнулась. – Вот, кстати, и еще одна особенность организованных путешествий: люди там очень мало говорят о своих профессиональных делах. Получается эдакое игровое отступление от обыденной жизни, полностью нацеленное на то, что организаторы называют “радостью открытия”. Участники игры заключают между собой негласное соглашение избегать в разговорах серьезных тем, как, скажем, работа или секс.
– И где же ты работаешь?
– В “Нувель фронтьер”.
– Так значит, ты ездила в служебную командировку? Для отчета или чего-нибудь в этом роде?
– Нет, я и в самом деле отдыхала. Конечно, я получила большую скидку, но ездила в отпуск. Я работаю там уже пять лет и впервые путешествовала по их путевке.
Готовя салат из помидоров с моцареллой, Валери рассказывала, как попала в турбизнес. В марте 1990 года, за три месяца до окончания школы, она впервые задумалась над тем, где будет учиться дальше и вообще чем заниматься в жизни. Старший брат тогда окончил Геологическую школу в Нанси, куда в свое время поступил с большим трудом. Как инженера-геолога его, вероятно, ожидала работа на горных разработках или нефтяных платформах и в любом случае вдали от Франции. Он любил путешествия. Она, пожалуй, тоже; словом, ее выбор пал на училище по туризму. Ей казалось, что она не создана для усердных интеллектуальных занятий, каких требует высшая школа.
Очень скоро она поняла, что ошибалась. Уровень ее класса в училище оказался исключительно низким, она без малейших усилий сдавала текущие зачеты и рассчитывала с такой же легкостью получить выпускное свидетельство. Параллельно записалась на курсы, дающие диплом, аналогичный университетскому, в области гуманитарных и общественных н