Total Annihilation, а может, это была Mortal Komhat II — Жан-Ив их путал. Время от времени он заходил к дочери и пытался ее успокоить, но она продолжала завывать. Уснула только около часа; Одри еще не было дома.
Вернулась-таки, думал Жан-Ив, готовя себе эспрессо; пока еще возвращается. Работая в адвокатской конторе, клиентами которой были газеты “Либерасьон” и “Монд”, Одри вращалась в кругу журналистов, телеведущих, политических деятелей. Они вели светскую жизнь, постоянно куда-то ходили, порой в довольно странные места, – так, листая однажды какую-то книгу с ее полки, Жан-Ив увидел клубную карту бара для фетишистов. Он подозревал, что жена спит с кем-нибудь на стороне, по крайней мере между ними давно все кончилось. Оставалось только удивляться, что сам он не завел романа. А ведь он был красив и знал это: блондин с голубыми глазами – такой типаж чаще встречается среди американцев. Но он не испытывал ни малейшего желания пользоваться предоставлявшимися возможностями, да и предоставлялись они не часто: Жан-Ив работал по двенадцать-четырнадцать часов в сутки; на службе, занимая ответственный пост, женщин видел редко. Разумеется, у него была Валери, но он воспринимал ее исключительно как коллегу. Взглянуть на нее по-новому было бы хотя и любопытно, но совершенно бесперспективно; они работали вместе уже пять лет, а такие вещи происходят либо сразу, либо никогда. Он очень уважал Валери за ее организаторские способности и необыкновенную память и понимал, что без нее не достиг бы своего теперешнего положения, а если бы и достиг, то не так быстро. Сегодня ему предстояло сделать, возможно, решающий шаг в своей карьере. Он почистил зубы, тщательно побрился, надел строгий костюм. Перед уходом заглянул в комнату дочери: она спала, одетая в пижаму с цыплятами; головка беленькая – вся в него.
Он отправился пешком в спортклуб “Республика”, открывавшийся в семь; жили они на улице Фобур-дю-Тампль, в достаточно модном районе, который он терпеть не мог. Встреча в “Авроре” была назначена на десять. Ничего, один раз может и Одри собрать и проводить детей. Вечером, правда, ему придется в течение получаса выслушивать упреки. Шагая по мокрому тротуару среди валяющихся очистков и пустых коробок, он вдруг понял, что ему плевать. И еще он подумал – впервые так отчетливо, – что его брак был ошибкой. Как известно, от появления подобных мыслей до развода проходит в среднем два-три года: такие решения не из легких.
Высокий негр у входа спросил не слишком уверенно: “Поддерживаем форму, шеф?” Жан-Ив кивнул, протянул ему абонемент, взял полотенце, кивнул. Он познакомился с Одри, когда ему было двадцать три. Два года спустя они поженились, отчасти из-за того, что она была беременна, но не только поэтому. Она была хороша собой, элегантна, одевалась со вкусом и умела при случае выглядеть весьма сексуально. Кроме того, она высказывала весьма оригинальные суждения и развитие во Франции юридических процедур по американскому образцу считала не возвратом в прошлое, а, наоборот, шагом вперед, обеспечивающим лучшую защиту граждан и индивидуальных свобод. Она была способна убедительно аргументировать свои мысли, тем более что недавно вернулась со стажировки в Штатах. Короче, пускала ему пыль в глаза как могла. Удивительно, думал он, до какой степени он всегда был падок на интеллектуалок.
Сначала он в течение получаса упражнялся на разных уровнях тренажера Stairmaster, потом плавал в бассейне, раз десять туда и обратно. В сауне, где в этот час не было ни души, он, расслабившись, перебирал в голове все, что знал о группе “Аврора”. В 1966 году выпускник Центральной школы Жерар Пелиссон совместно с неким самоучкой Полем Дюбрюлем основали компанию “Новотель” на средства, собранные среди родственников и друзей. В августе 1967 года в Лилле открылась первая гостиница “Новотель”; в ней уже проявились особенности, которые составят в будущем специфику всей сети: подчеркнутая стандартизация комнат, расположение на периферии города, точнее возле автомагистрали у самого въезда, высокий по тем временам уровень комфорта: гостиницы “Новотель” одними из первых оснастили все номера ванными. Успех у клиентов из деловых кругов не заставил себя ждать: в 1972 году сеть насчитывала уже тридцать пять отелей. Затем последовало создание “Ибиса” в 1973 году, покупка “Меркурия” в 1975-м и “Софителя” в 1981-м. Одновременно с этим группа начала осторожно осваивать ресторанное дело: выкупила сеть ресторанов “Куртепай” и фирму “Жак Борель Интер-насьональ”, специализирующуюся на общественном питании и питании по талонам. С 1983 года компания превратилась в группу “Аврора”. Потом, в 1985 году, были созданы гостиницы “Формула-1” – первые отели без персонала – одно из успешнейших начинаний в истории гостиничного дела. К тому времени, прочно обосновавшись в Африке и на Ближнем Востоке, компания начала внедряться в Юго-Восточную Азию и открыла свой собственный центр обучения – академию “Аврора”. В 1990 году, с приобретением “Мотеля-6”, владеющего шестьюстами пятьюдесятью гостиницами на американском континенте, “Аврора” вышла на уровень крупнейших мировых компаний; в 1991 году последовала удачная покупка акций группы “Вагон-Ли”. Все эти приобретения стоили больших денег, и в 1993 году “Аврора” пережила кризис: акционеры сочли, что задолженность компании слишком велика, и покупка гостиничной сети “Меридьен” сорвалась. Благодаря уступке части активов и оздоровлению “Еврокара”, “Ленотра” и “Казино” Люсьена Баррьера в 1995 финансовом году ситуация полностью выправилась. В январе 1997 года Поль Дюбрюль и Жерар Пелиссон отошли от руководства компанией, передоверив его выпускнику Национальной школы администрации Жан-Люку Эспиталье, карьеру которого экономические журналы оценили как “нетипичную”. Основатели фирмы остались при этом членами наблюдательного совета. Компания благополучно пережила смену руководства и к концу 2000 года упрочила свой статус мирового лидера, значительно опередив “Мариотт” и “Хайятт”, занимающие, соответственно, второе и третье места. Среди десяти крупнейших гостиничных сетей в мире числилось девять американских и одна французская – “Аврора”.
В половине десятого Жан-Ив припарковал свой автомобиль у центрального офиса компании в Эври. В ожидании встречи, чтобы расслабиться, прошелся по морозному воздуху. Ровно в десять его пригласили в кабинет Эрика Легана, исполнительного директора и члена совета директоров, сорокапятилетнего выпускника Центральной школы и Стэнфордского университета. Высокий, крепкого сложения, светловолосый, голубоглазый, он немного походил на Жан-Ива, только был старше его десятью годами и держался уверенней.
– Господин Эспиталье примет вас через пятнадцать минут, – начал он. – А пока я объясню вам, почему вы здесь. Два месяца назад мы выкупили у группы “Джет тур” сеть гостиниц “Эльдорадор”. Она насчитывает всего десяток пляжных отелей-клубов, расположенных в странах Магриба, в Черной Африке и на Антильских островах.
– Она убыточна, насколько мне известно.
– Не более, чем отрасль в целом, – усмехнулся он. – Впрочем, вы правы, она одна из самых убыточных. Буду с вами откровенен, мы приобрели ее за умеренную цену, но не за бесценок. У нас имелись и конкуренты: многие надеются, что рынок еще возродится. В настоящее время не несет убытков только Club Med; скажу вам по секрету, мы подумывали объявить о готовности купить его акции. Но уж больно крупная добыча, наши акционеры не согласились бы. И потом, это можно было бы расценить как недружественный шаг по отношению к Филиппу Бургиньону, работавшему прежде у нас. – Он расплылся в деланной улыбке, как бы давая понять, что это, возможно, шутка, правда, совсем не обязательно. – Одним словом, – продолжил он, – мы предлагаем вам возглавить сеть клубов отдыха “Эльдорадор”. В случае вашего согласия вам предстоит в кратчайшие сроки восстановить баланс, а затем сделать предприятие прибыльным.
– Задача не из легких.
– Мы это понимаем; но думаем, что предлагаемая зарплата достаточно привлекательна. Не говоря о возможностях продвижения по службе внутри компании, они неограниченны. Мы работаем в ста сорока двух странах, у нас более ста тридцати тысяч сотрудников. Кроме того, большинство наших руководящих кадров довольно быстро становятся акционерами: мы возлагаем большие надежды на такую систему. Для ознакомления с ней я приготовил специальную записку с примерами и цифрами.
– Мне необходимо получить более точную информацию о состоянии гостиниц.
– Разумеется, я сейчас же передам вам подробнейшее досье. Покупка “Эльдорадора” была не просто тактическим шагом, мы верим, что у этой структуры есть будущее: географически гостиницы расположены удачно, они в отличном состоянии, потребуется лишь незначительное переустройство. Так, по крайней мере, мне кажется; но у меня нет опыта работы с курортными комплексами. Мы, естественно, будем согласовывать наши действия, но окончательное решение по всем вопросам принимать вам. Если пожелаете избавиться от той или иной гостиницы, а другую, наоборот, приобрести, последнее слово останется за вами. Таков наш принцип работы в “Авроре”.
Он задумался, потом продолжил:
– Конечно же, мы выбрали вас не случайно. За вашей деятельностью в “Нувель фронтьер” внимательно следили специалисты. В определенном смысле вы создали школу. Не стремясь предлагать самую низкую цену или самые лучшие условия, вы всякий раз очень точно угадывали сумму, которую клиент готов заплатить за данный уровень комфорта; именно такой философии придерживаемся и мы в каждой из сетей группы. И что еще очень важно, вы участвовали в создании марки, имеющей собственное лицо. В “Авроре” нам это не всегда удавалось.
На столе у Легана зазвонил телефон; он ответил коротко, затем поднялся и повел Жан-Ива по длинному коридору, выложенному бежевым кафелем. Жан-Люк Эспиталье занимал огромный кабинет, метров двадцать в длину, не меньше; в левой его части помещался стол мест на пятнадцать, за которым проводились совещания. Эспиталье с улыбкой поднялся им навстречу. Он был довольно молод – никак не больше сорока пяти, – невысокого роста, с залысинами, и выглядел на удивление скромно, можно сказать, неприметно, словно желал показать, что к значимости своей должности относится с иронией. Вряд ли этой иронии стоит доверять, подумал Жан-Ив; выпускники Национальной школы администрации известны своей наигранно-шутливой манерой держаться. Они устроились в креслах за низким столиком, стоявшим перед письменным столом. Прежде чем заговорить, Эспиталье долго смотрел на Жан-Ива со своей странной робкой улыбкой.