– Может, это всё устроили, чтобы убить Бейла, а Таллен был всего лишь приманкой? – спросила Рейзер.
– Таллена нашли живым только потому, что искали Бейла. – Дельта закрыла глаза. – Это я виновата. Я поддалась им и отправила его туда.
– А я его напоила. Но почему туда вообще кого-то отправили?
Дельта шлепнула ладонью по столу и сказала:
– Должно быть, все дело с самого начала было в Таллене. Но его не хотели убить. Вот где мы ошибаемся. Таллена должны были найти живым.
Рейзер подошла к окну. Все огни в доме напротив погасли.
– В нем нет ничего особенного, – говорила Дельта. – Он был незаметный, как камень на пляже. Что если, все это устроили для того, чтобы медики заполучили вот такого человека для экспериментов? Такого, которого никто не хватится.
– Бред.
– Давай допустим.
– Ладно, – сказала Рейзер. – Как скоро вызвали врачей-специалистов?
– Они уже были здесь. Прибыли на Хлад месяцем раньше, на конференцию.
Рейзер покачала головой.
– В это даже Бейл бы не поверил.
– Но все сходится, – настаивала Дельта. – Инспекторы были частью плана. Десис, по крайней мере. Он искал – и нашел Таллена. Может, еще до того, как они прилетели на Хлад.
– Тогда кто за этим стоит? Навид намекал на кого-то большого. Так что, «ПослеЖизнь»? Шепот? Ни те ни другие не стали бы заваривать что-то настолько сложное. Если бы им кто-то был нужен, они бы его просто похитили.
Дельта сгорбилась.
– Черт, да даже если мы правы, все равно у них ничего не получилось.
– Как не получилось? В смысле?
– Мы говорим, что им был нужен кто-то для экспериментов, – сказала Дельта. – Но Таллен в итоге заработал тягу к самоубийству. После всех этих сложностей, подставив его, сделав с ним черт знает что, они не смогли его использовать. И уж точно не смогут теперь, когда он на платформе торчит. Бедняга потерян для всех. Скорее всего, он там погибнет. Обычно так и бывает. – Она взглянула на мониторию. – На улице все тихо.
– Никаких слепых пятен?
– Никаких слепых пятен. – Дельта переключала виды. – Двадцать две снаружи и пять в здании. Просматривается все, но не все отображается одновременно. Если зашевелится что-то неопознанное, вид с этой камеры вылезет немедленно, отмотанный на десять секунд, так что я ничего не пропущу.
– Надо мне идти. – Рейзер поднялась.
– Ты все это передашь своему ИИ? Или он без спроса информацию забирает?
– Такие штуки работают не так хорошо, как все думают. Тебе ли не знать, Дельта. И вообще, ты ему не интересна.
– Верно. Ему интересен только Таллен. Связи с которым нет, верно?
– Уже поздно. Я пойду.
Дельта открыла для нее дверь, неожиданно трезвая.
– Эй, Рейзер! – крикнула она в коридор четким голосом. – Когда доберешься до Таллена через «ЗвездныеСердца», передай, чтобы он был осторожен. Потому что ты не такая умная, как тебе кажется.
И она закрыла дверь.
Тридцать шесть. Алеф
На этом вечер и закончился. Пеллонхорк проводил меня из бара, тяжело опираясь на мою руку, а Пайрева отвезла его в особняк, потому что он был слишком пьян, чтобы лететь самостоятельно. Вернувшись, она рассказала, что все это время он говорил только обо мне.
– Он никому так не доверяет, как тебе, Алеф. Он верит в тебя.
– Он верит в Бога, который вознамерился его убить. Мне с этим не потягаться.
Она взглянула на меня и сказала:
– Тебе придется. У нас будет ребенок. Я беременна, Алеф.
На время мы с Пеллонхорком перестали говорить о его болезни, хотя ему становилось все хуже. Раньше он не мог усидеть на месте и постоянно расхаживал по кабинету. Теперь долго стоять у него не получалось. Он падал в кресло у стола. Поскольку опираться Пеллонхорк мог только на одну руку, вставал он с трудом. Спустя еще месяц он ослабел настолько, что вообще едва мог это сделать. Он приказал приделать к своему столу длинную тонкую цепь, сплетенную из углеродистой стали, чтобы можно было намотать ее на здоровый кулак и медленно поднять себя на ноги.
Спустя несколько недель такого стремительного угасания я вошел в кабинет Пеллонхорка и увидел там одного из старших и самых надежных его агентов, человека по имени Кало. Кало был крупным мужчиной. Даже так, сидя, он был наравне с Пеллонхорком, который сутулился рядом с его креслом, опираясь на стол костяшками здоровой руки. Я видел, что Пеллонхорку нужно сесть, но он не хотел выказывать слабости перед Кало.
– Прошу прощения, – сказал я. – Мне зайти позже?
– Нет, – твердо сказал Кало прежде, чем Пеллонхорк успел ответить. – Останься, Алеф.
– Пеллонхорк? – спросил я.
Он выглядел как больной и высохший ребенок.
– У Кало ко мне предложение, – проговорил он.
– К вам обоим, – поправил Кало.
– Он хочет долю в бизнесе. Процент.
Пусть Кало и был крупным, но я точно знал, что он не вооружен. Никто не входил в кабинет Пеллонхорка с каким бы то ни было оружием. Впрочем, никто и не заявлялся сюда, чтобы предъявлять ему какие-то требования.
Кало немного повернулся в своем кресле, чтобы видеть нас обоих.
– Подойди сюда, Алеф, – сказал Пеллонхорк. – Встань рядом. Хорошо. Кало не очень понимает, что делает. Правда же, Кало?
– Понимаю.
– Тогда почему ты не скажешь Алефу то же самое, что сказал мне?
Великан ничего не ответил.
– Ну же, Кало, – Пеллонхорк почти шептал. – Повтори.
– Все знают, что ты нездоров, Пеллонхорк. Посмотри на себя. – Кало выставил вперед ладони, крепкие и твердые. – Ты умираешь. Я представляю нескольких людей, которые рады будут поддерживать бизнес за тебя. Мы не примем его, пока ты не будешь готов, и гарантируем твою безопасность до конца жизни.
Я не знал, куда мне смотреть. Конечно же, это было неизбежно. Я говорил Пеллонхорку, что ему бросят вызов, когда он ослабеет, но в этом он ко мне не прислушивался. Я уставился в столешницу. На ней не было ничего, кроме маленького комма и крепления для свернутой в моток цепи. Я начал прикидывать длину цепи, какую тяжесть ей приходится выносить, пока Пеллонхорк с трудом подтягивается по ней, сколько…
– Что думаешь, Алеф? – тихо спросил Пеллонхорк.
– Алеф будет в безопасности, – сказал Кало, глядя только на него. – Он нам очень пригодится. Мы знаем, как он важен.
– Я разговаривал с Алефом.
Я не мог не вспомнить, как Спеткин Лигат предлагал Итану Дрейму отдать моего отца, прежде чем убил его.
Кало все еще не смотрел на меня. Его внимание было сосредоточено исключительно на Пеллонхорке. Великан, должно быть, готовился к этому уже давно, ожидая, когда Пеллонхорк достаточно ослабеет. На виске Кало подергивалась мышца, но в остальном он был неподвижен. Уверен в себе. С точки зрения морали Шепота он действовал благородно. Он предлагал сохранение бизнеса, плавную передачу дел, достойную смерть для Пеллонхорка, продолжение моей жизни.
– Я не согласен, Кало, – сказал я.
Мышца на его виске застыла.
Пеллонхорк спросил:
– Кого ты представляешь?
– Ты можешь вести переговоры со мной, – ответил Кало.
– Алеф, как по-твоему, кого Кало представляет?
Я перечислил Пеллонхорку все имена команды Кало и еще нескольких, с кем они имели дела и чьи бизнес-паттерны были в последнее время менее стабильны, чем обычно. Кало слегка побледнел, потом пожал плечами и всего на одно мгновение перевел взгляд на меня, прежде чем снова переключить внимание на Пеллонхорка и сказать:
– Очень умно. Как я и говорил, Алеф, ты нам пригодишься. Тебе беспокоиться смысла нет.
Пеллонхорк все еще стоял, но было очевидно, что силы у него на исходе. Он оперся здоровой рукой на спинку кресла и перенес на нее весь возможный вес. Кресло затрещало.
– Вообразили себе, что сможете меня заменить, да? – сказал он.
– Мы не смогли бы сделать то, что сделал ты, Пеллонхорк, но можем продолжить твое дело. Ты – не можешь. Почему бы тебе не присесть, и тогда мы всё обсудим.
Пеллонхорк поколебался, а потом кивнул мне, и я взял его за нерабочую руку и подвел к креслу. Пеллонхорк едва не рухнул в него.
Кало улыбнулся. Он явно думал, что все кончено.
– Вот так, – сказал он и расслабился в кресле, застонавшем под его тяжестью. Он взглянул на меня так, словно мы были приятелями, а к тому моменту, когда он снова оказался настороже, Пеллонхорк уже бросился вперед и коротенький клинок его ножа с красной ручкой оказался у самой шеи Кало.
Великан отдернулся так быстро, что мне трудно было в это поверить, и отбил нож ребром ладони. Тот пролетел через всю комнату и упал на пол.
Пеллонхорк снова сел и пожал плечами.
Кало сплюнул на стол. Плевок заблестел на темной поверхности. Кало облизнул губы.
– Видишь? – сказал он гневно. – Твоя скорость никуда не годится. Твоя сила никуда не годится. Ты умираешь. Все это знают. Я не буду больше этого терпеть, Пеллонхорк. Алеф, ты должен с ним поговорить. – Он уперся обеими руками в стол и хотел подняться.
– Нет. Подожди, – сказал Пеллонхорк, разминая здоровую руку и морщась. – Я знаю, когда нужно принять решение и действовать. Для этого мне Алеф не нужен.
Он закряхтел и попробовал встать, но снова упал в кресло. Я начал ему помогать, и он сказал:
– Нет. Помощь мне тоже не нужна.
Кало снова заулыбался, хоть и не переставал следить за Пеллонхорком, который неловко наматывал цепь на кулак, готовясь подняться на ноги. Он устал и был рассеян, рука его ослабла, и цепь постоянно ускользала сквозь пальцы.
Мне было жаль его. Все его внимание уходило на простую задачу – удержать цепь. Он дрожал.
– Ты прав, Кало, – говорил он. – Я знаю. Пора. – Ему пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. – Я должен был понять, что это неизбежно.
Наконец-то он как следует взялся за цепь и вдохнул воздуха, готовясь встать.
Только вот он не натянул цепь как следует. Великан начал смеяться, увидев, как и я, что Пеллонхорк потеряет равновесие и упадет на