рсе, что именно она должна кому-то немедленно вернуть. И искать это нечто ему недосуг.
Как оказалось, звонки повторялись через каждые полчаса. В результате Борис сорвался на дачу с наказом Дмитрию Николаевичу не пускать туда жену, пока не разберется со своим кредитором. В подруги прихватил собаку.
— Отключи мобильный и смени сим-карту. Лучше вместе с оператором, — мимоходом бросил мне муж, по достоинству оценив мое молчание. Далеко не новое предложение. — Впрочем, я сделаю это сам, по дороге на дачу. Поедем на нашей машине. Береженого Бог бережет. Собирайтесь, через… — Он посмотрел на настенные часы. — Ирина, на стрелках пыль!
— А в ней копошатся пылевые клещи, — злорадно добавила Наташка и выписала рукой в воздухе замысловатый крендель. — Я с вами не поеду, у меня своя собственная машина, которую не желаю оставлять без присмотра. И кому, по-твоему, мне следовало звонить, чтобы выяснить, не стряслось ли что-нибудь с Кирилловым?
— Школьной подруге, заслуженной первой сплетнице, — невольно вырвалась у меня подсказка.
— Так мы с ней сто лет не общались. Я даже не знаю ни ее телефона, ни где она теперь проживает.
— Неужели выслали с прежнего места жительства за сплетни? — ахнула я. — В таком случае пословица не права, язык не только до Киева доведет.
— Через десять минут выезжаем!
Дмитрий Николаевич, не утерпев, полез за часами и тщательно их протер. Они встали, не решаясь тронуться с места. Мы с Наташкой — тоже. Еще через десять минут муж чертыхнулся и оставил часы пылиться на столе. До лучших времен. Время отъезда было перенесено еще на десять минут. За эти минуты подруга в моем присутствии отключила у себя городской аппарат, надрывающийся бесконечными звонками, и как оказалось, зря. Разъяренный Дмитрий Николаевич не велел Наташке ни к чему прикасаться в ее собственной квартире, тем более к телефону. Оказывается, им уже дано «кое-кому» поручено отследить номер «звонаря». Без нас разберутся.
«Как бы не так! — подумала я. — Нашли дурака, так он и сидит в нетерпеливом ожидании, когда же его запеленгуют!» Одновременно мелькнула мысль не по этой теме: если стреляли в Анну Марковну, значит, она носительница важных сведений, связанных с инсценированной, а может, и настоящей смертью сына. То непонятное, что мы с Натальей обязаны кому-то вернуть, у нее быть не может, она для преступников просто лишнее информационное биополе. Странно, что Анна Марковна не обратилась в органы. Ах, да… Она же «покойница».
По дороге муж и в самом деле приобрел мне новую «симку», только сразу воспользоваться мобильником я не могла, следовало ждать подключения. Димка посоветовал провести время ожидания с пользой — перенести всю информацию на новую сим-карту. Я тихо ворчала на тему дурацкой сверхбдительности, потому как другого повода к ворчанию не имелось, а настроение было паршивым. Исключительно из вредности тайком вернула старую «симку» на место и выключила мобильник. Сразу полегчало. Еще больше полегчало в супермаркете. И мне, и кошельку. Спрашивается, много ли нам с Димкой надо? Отвечается: много, а вдруг дети нагрянут? Должно же быть в жизни что-то хорошее. Вот как раз на этот вопрос мне ответила Наташка, до моего прибытия успевшая обежать весь супермаркет.
Выкинув из моей тележки больше половины продуктов на полки с диабетическим товаром, в том числе торт «Наполеон», она пояснила:
— Если нагрянет молодежь, то со своими мешками. Они заботливые. Зачем зря деньги переводить, должно же быть в жизни что-то хорошее. И взять его — наша задача.
Насильно вернув торт на место, я отвлекла подругу вопросом в лоб:
— У Кириллова школьные друзья были?
— Были. Два. Но фактически — один. Второй вместе с родителями переехал в другой город.
Наташка задумалась, я направила ее тележку к кассе и слегка подтолкнула. Подруга, как одно рогатое домашнее животное на привязи, покорно потянулась за ней. Коровы — они народ добродушный и послушный. Я успела вернуть себе еще кое-что «избранное». Не совсем зря. Детки, поинтересовавшись здоровьем, порадовались его наличию независимо от состояния и посетовали, что приехать не могут. Планов — громадьё. Уже смеркалось, когда мы в компании с соседями уминали в беседке торт. На традиционный «Наполеон» он совершенно не походил, но до чего ж был вкусен!
Ночью мне приснился Кириллов. Такой, как на своем портрете. Стоял надо мной в согбенном состоянии и внимательно вглядывался в мое лицо. Страшно не было — пошла впрок Димкина наука. Памятуя, что на самом деле он живой, а если даже и покойник, то всего-навсего только снится, пожелала ему развеяться в пух и прах, что он неслышно и сделал. Утром выяснилось, Дмитрий Николаевич просто контролировал мой сон. Результатом остался доволен. Оказывается, я еще обещала вытрясти из него всю дурь. Если не развеется. Надо же… Не помню. Заспала!
Наташка заявилась в середине дня в разных шлепанцах, легкомысленно помахивая тяпкой и безмятежно улыбаясь. Вполне искренне пожелала нам «доброго вечера», успехов в труде и отдыхе. Димка в должниках не остался и, пока я раздумывала, не сбрендила ли подруга окончательно, поздравил ее с «добрым утром». В ответ она милостиво кивнула, протянув ему тяпку, сообщила, что Борис возвращает ему газовый ключ. Димка поблагодарил, принял тяпку из рук в руки как самый дорогой и желанный подарок. Заодно небрежно поинтересовался, как Наталье спалось.
— Замечательно! Всю ночь и еще полдня. Чего и вам желаю. — Наташка зевнула и потянулась.
— Торт с чаем будешь? — вспомнила я о гостеприимстве.
— Вчерашний, деревенский? — живо среагировала подруга и повела носом в сторону кухни. — У вас что-то пригорает.
Я было сорвалась с места, но Димка осадил:
— Это соседи по фамилии Кузнецовы мусор в бочке сжигают. У нас на плите пусто.
— А почему торт деревенский? — слегка обиделась я за свой выбор. — Вчера уминали как «Наполеон».
— Да я и не спорю, — пропела Наташка. — Только у него прозвище «Деревенский». Прямо на коробке. Доставай! Надеюсь, остатки в холодильнике лежали?
— Сейчас подам, — сообщил Димка, чем потряс меня до глубины души. — Мне необходимо отъехать в хозяйственный. Краски не хватило.
Когда наша машина выехала из ворот, Наташка преобразилась. Лицо стало хмурым и озабоченным. Не навязываясь, я ждала разъяснений. Ясное дело, с таким выражением лица хорошие новости не приносят.
— Я и в самом деле всю ночь дрыхла без задних ног, — умяв остатки «деревенщины», подобревшим голосом поделилась со мной подруга. — А утром ни свет ни заря вспомнила про твои слова о школьных друзьях Кириллова. Прихватила мобильник, Деньку и отправилась выгуливаться в лес. Подальше от любопытства Бори и необходимости готовить ему завтрак. Кто знает, когда он проснется. А мобильник взяла потому, что хотела позвонить Ольге — возможно, у нее есть номера телефонов бывших одноклассников. И тут меня осенило: года четыре назад ко мне обращался Валерка Серегин, у него какая-то родственница нуждалась в консультации хорошего онколога. Я эту консультацию устроила, о чем ему и сообщила, — он дал мне мобильный номер, сказав, что по нему его легче поймать. Весьма занятой человек.
— Ты нашла этот номер и позвонила Серегину! — торжественно объявила я.
— Откуда ты знаешь?
— А с чего бы тебе прилетать ко мне в разных тапках и выдавать тяпку за газовый ключ? Про «добрый вечер» уже молчу.
— Плохо молчишь. Можно подумать, вечер сегодня не наступит. Я пожелала его быть для вас добрым на перспективу. Особенно тебе. А тяпка… Почему бы лишний раз не сделать Ефимову приятное — проявить себя полной дурой. Неужели ты думаешь, я не отличу Божий дар от яичницы? Впрочем, все от Бога. Даже тяпка. А по тапкам объяснение еще проще. Что попалось, то и натянула. Вторые экземпляры, родные этим, — опираясь на пятки, Наташка поочередно повертела носками обувки, внимательно проследив за действом, — Денька куда-то уволокла. И я действительно позвонила Серегину. Оказалось, он сменил телефон, старый номер принадлежит его сыну, Виталию. Сын связался с папой, и папа мне перезвонил. Только номер своего мобильного засекретил. Он не высветился, а я забыла его уточнить. А теперь то главное, от чего зависит доброта или кошмар предстоящего вечера. Во-первых: Кириллов Владимир Родионович действительно погиб и похоронен на Бутовском кладбище. Валерка лично присутствовал на похоронах. — Наташка запнулась и вздохнула: — Мама дорогая, какой по счету раз его хороню! Но теперь уже все! Окончательно. Пока не вошло в привычку. Во-вторых: разговаривать Валерию Павловичу было некогда — много работы, а ему сегодня куда-то улетать, к пяти надо быть в аэропорту. Сначала сопротивлялся, но потом согласился выкроить пять минут и приехать без пяти пять, чтобы пообщаться со мной по поводу своего бывшего друга. Оказывается, они вместе поступили и вместе учились в институте. Как ты понимаешь, одну меня Борис никуда не отпустит. И даже с тобой не отпустит.
— А с Димкой?
— Димка вообще третий лишний в нашем с тобой коллективе. К тому же есть серьезные сомнения в том, что Ефимов одобрит эту поездку. Предлагаю сбегать к Тукановым. Нинка замучилась от безделья, пусть прокатится с нами. Повод я придумала — встречать после прилета подругу. Туканова будет счастлива. Посидеть в машине и почитать очередной любовный роман куда лучше, чем принимать участие в огораживании и укрытии привезенной кучи навоза. Сама слышала, как Туканов напоминал ей о том, что будет нужна ее помощь. Сам от телевизора не отлипает, а жена каждую минуту должна быть при деле.
Я сразу засомневалась. Едва ли Сеня отпустит жену, ведь ему самому неведомо, в какой момент стукнет в голову мысль немедленно бежать к навозу. Но Наташка успокоила — за пол-литра водки куда угодно отпустит. И на сколько угодно. Нинка не дает ему культурно отдыхать, то есть на троих — он, телевизор и водочка. Посмотрим, как будут развиваться события. У Нины Петровны фантазии пруд пруди, а главное, никаких опасений, что Димка решится на эту поездку. Слишком много негатива. То, что терпеть не может Нинку, это само собой, но самое неприятное — рядом с терминалом аэропорта стоянка частников запрещена, а платная очень дорогая. Учитывая сбои во времени отлета и прилета голодных от отсутствия керосина лайнеров, можно простоять несколько суток. Конечно, не возбраняется стоять на обочине на расстоянии пяти километров от аэропорта совершенно бесплатно, но ведь тоже неопределенное по длительности время. Разве ж Ефимов выдержит?