Морвуд склонился над мертвыми. Натянув перчатки, он осторожно поднял одну руку и осмотрел пальцы.
— А еще видны следы сильного сдавливания.
— Да, сэр. Несколько пальцев у жертв сломаны. Похоже, их зажимали и выкручивали плоскогубцами или схожим инструментом.
Лэтропу не терпелось вмешаться, и он перебил Кори:
— Несчастных жестоко пытали. Мы извлекли остатки внутренних органов, чтобы провести анализы на токсины и все такое прочее. Они в контейнерах для доказательств, мы отправим их завтра.
— Отлично, — пробормотал Морвуд. — А как насчет установления личности?
Лэтроп снова опередил Кори:
— Да, установление личности — это важно. Очень важно. У жертв есть пломбы, мы сделали рентгеновские снимки. Теперь ищем совпадения в базах данных. Мужчине от сорока до пятидесяти лет, женщине от тридцати пяти до сорока пяти. Должен заметить, что у обоих на руках обручальные кольца, а у женщины еще и скромное помолвочное кольцо с бриллиантом, и оно деформировано — скорее всего, во время пытки.
Все это он выпалил скороговоркой.
— Обручальные кольца? — резким тоном переспросил Морвуд. — Они были женаты?
— Несомненно, и скорее всего, друг на друге, — ответил Лэтроп. — В сорок седьмом году было не принято, чтобы женщина появлялась в обществе мужчины, с которым не состоит в браке.
— А что с датами?
— Судя по монетам, обнаруженным в кармане одной из жертв, самая вероятная дата — сорок седьмой, — продолжил Лэтроп. — Есть новехонький цент сорок седьмого года, несколько монет, отчеканенных раньше, но позже — ни одной. Так что сорок седьмой — terminus post quem[13].
Кори рассердилась: Лэтроп любил употреблять это латинское выражение и однажды высмеял ее за то, что она его не знала.
— Следы радиации есть? — спросил Морвуд.
— Этим мы занялись в первую очередь, — заверил Лэтроп. — Никаких.
— Вы, наверное, слышали про двух физиков-ядерщиков, пропавших в Лос-Аламосе в сорок седьмом, — они будто в воздухе растворились. Позже было доказано, что они шпионы, и считалось, что они бежали в Советский Союз. А теперь появились эти трупы, я уж думал, что мы отыскали ту парочку, но тут выяснилось, что одна из жертв — женщина. И все же нет ли здесь связи? Как вы считаете, Кори? — спросил Морвуд, когда Лэтроп уже приготовился отвечать.
— Думаю, эту версию стоит рассмотреть, сэр.
Так вот почему ее наставник так заинтересовался этими мертвецами и разочаровался, когда вторая жертва оказалась женского пола.
— Вы узнали, что за устройство обнаружено при них? — спросил Морвуд.
— Пока нет, — ответила Кори. — «ХайКем индастриз» больше не существует. Они занимались секретными исследованиями в оборонной сфере, проектировали авиационные приборы, а также ракеты и все в таком духе. Мы разослали фотографии устройства нескольким инженерам.
— Я бы хотел на время забрать эту улику и отвезти ее в Лос-Аламос, — произнес Морвуд. — У меня там знакомый ученый, сейчас он почти не работает. Доктор Ангус Истчестер. Возможно, он знает, что это.
— Разумеется, — согласилась Кори. — Если хотите, можете взять прямо сейчас, а документы оформим позже.
Кори положила устройство в контейнер для доказательств, запечатала и сделала подпись на ярлыке.
— Премного благодарен, — ответил Морвуд. — Я только покажу устройство Истчестеру и сразу верну.
До сих пор молчавший Гарсия одобрительно кивнул.
Морвуд посмотрел на Кори.
— Вы хорошо справляетесь, агент Свенсон. И вам, доктор Лэтроп, спасибо за ценный вклад. Дело весьма необычное. — Морвуд покачал головой. — Интересно, что обо всем этом скажет доктор Истчестер?
16
Как всегда, в рассветной выси не было ни облачка. Но хорошую погоду быстро испортил разбушевавшийся ветер, и с каждым часом он дул все сильнее. Нора не получала никакого удовольствия от работы: ветер поднимал тучи песка и заметал раскоп. Деревья здесь не росли, и преград он не встречал. Пыль была повсюду: в волосах, на лице, на одежде; она даже хрустела на зубах.
Митти, весь день не отходивший от Скипа, сегодня не выдержал, убежал с раскопок и укрылся под трейлером.
Несмотря на пыль, дело стремительно продвигалось. Виджил был прав: работать здесь оказалось легче легкого. Местность ровная, почва податливая, корней нет, камней мало, а глины как раз достаточно, чтобы грунт не сползал. Нора и Виджил методично исследовали квадраты, погружаясь в них слой за слоем, а Скип просеивал песок сначала через крупное сито, потом через мелкое. Кузнецов и Сесилия Тот ходили с георадаром, делали снимки с высоким разрешением. На изображениях присутствовали тени, однако по ходу дела выяснилось, что ничего интересного в этих местах не скрывается.
Таппан все утро наблюдал за раскопками: ветер его не смущал, а скука ему была неведома. Он ходил туда-сюда, задавал вопросы, делился идеями — короче говоря, всячески заявлял о своем присутствии, однако делал это ненавязчиво. Нора недоумевала: и как только ему удается управлять многочисленными предприятиями дистанционно?
Она аккуратно взяла образцы почвы во всех квадратах, на которые указал Бэнкс. Каждый образец весил сто граммов; Нора укладывала его в стеклянный контейнер, делала надпись и ставила контейнер на поднос. А когда места на подносе не осталось, Скип отнес образцы Трем Инженерам в павильон номер один.
Но вот пришло время обеденного перерыва, и Нора испытала огромное облегчение. Все спрятались от стихии в первом павильоне, где все уже было готово к обеду: сэндвичи с разными начинками, салаты, чай и кофе.
Нора взяла чашку кофе с сэндвичем и пошла к столу, где уже сидели остальные, уставшие и запыленные. Они раскопали начало длинной борозды, и Норе хотелось отследить ее до конца: там борозда была настолько глубока, что сигналы георадара и магнитометра не проникали. «Возможно, там что-то осталось, — рассуждала Нора. — Обломки или детали того, что врезалось в землю».
Нора доедала сэндвич, с содроганием думая о том, что сейчас придется идти наружу (ветер едва не сносил крышу павильона), и тут в столовую вошел Грег Бэнкс. Он не обедал вместе со всеми. Бэнкс остановился и с широкой улыбкой раскинул руки.
— Ребята, у меня для вас маленький сюрприз. — Он старался говорить небрежно, однако едва сдерживал волнение.
— Какой? — спросил Таппан.
Бэнкс ответил с загадочной улыбкой:
— Увидите. Пожалуйста, следуйте за мной.
Все перешли вслед за Бэнксом в соседний павильон. Там их ждал Скип. На большом столе были разложены немногочисленные артефакты, извлеченные из земли в этот день, каждый с ярлычком. Нора уже видела их, за исключением предметов, обнаруженных при просеивании, и все эти находки представляли собой жалкую горстку мусора середины двадцатого века: старые окурки, пробки от бутылок, осколки стекла, разбитая пинтовая бутылка из-под виски, засохший огрызок карандаша, не раскладывающийся перочинный нож, пуговицы и заклепка от джинсов. Еще они нашли несколько центов, никель[14] и четверть доллара (все отчеканены в 1947 году или ранее), пару осколков кремня со следами ручной обработки и основание сломанного наконечника стрелы — артефакты индейцев доколумбовой эпохи. На дальнем краю стола Бэнкс расставил в ряд стеклянные чашки с землей, а рядом с ними Нора заметила стереомикроскоп.
— Какая внушительная коллекция инопланетных артефактов! — рассмеялся Таппан, обведя взглядом стол.
— Если все это и впрямь оставили пришельцы, значит мусорят они не меньше землян, — пошутил Бэнкс. — Но я хочу показать вам кое-что другое. — Он подвел их к стереомикроскопу. — Я положил частицы почвы на предметное стекло, которое сейчас лежит на предметном столике. Прошу всех взглянуть на образец, но ничего не говорить. А потом по очереди ответьте мне, что вы увидели.
Бэнкс производил впечатление человека тихого, однако он явно питал пристрастие к драматическим эффектам. У Норы разыгралось любопытство.
Каждый приникал к окулярам, разглядывал образец при большом увеличении. Никто не произнес ни слова, и скоро подошел черед Норы. Сначала она увидела только казавшиеся огромными песчинки, какую-то рыхлую грязь, фрагменты растений и корней. Но среди всего этого лежали шарики из какого-то полупрозрачного зеленоватого материала, напоминающего стекло.
Нора отступила на шаг. Она понятия не имела, что означает эта находка, однако выводы напрашивались сами.
— Итак, что вы увидели? — задал вопрос Бэнкс. — Начнем с вас, босс.
— Много земли и песка, — рассмеялся Таппан. — Откровенно говоря, я толком не знал, на что обращать внимание. Несколько песчинок интересной формы, они похожи на кристаллы.
Бэнкс вскинул брови и переглянулся со Скипом — тот, видимо, был в курсе дела.
— Кто-нибудь заметил еще что-то?
Бэнкс опросил всех, но никто не увидел ничего необычного, кроме кристаллов в песке, из которых немногие при увеличении становились похожи на бриллианты.
Бэнкс начал терять терпение.
— Кристаллы! Друзья мои, под микроскопом любой песок выглядит как кристаллы. А микросферы никто не заметил?
Все молчали.
— Как песчинки приобрели идеально круглую форму? — Бэнкс выдержал паузу и обвел собравшихся взглядом.
— Это застывшие капли расплавленного вещества? — предположила Нора.
— Ну наконец-то! — просиял Бэнкс. — Вот именно: капли остыли на воздухе. Может быть, кто-то обратил внимание на зеленоватый оттенок? Это типичный цвет песка, который подвергался высокотемпературному воздействию. Присмотритесь повнимательнее, и увидите на некоторых каплях тончайшие спиральные линии. Это так называемая шлирен-текстура. Она характерна для песка, который испарился, а затем конденсировался в атмосфере и вернулся на землю, при этом остыв и перейдя из расплавленного состояния в твердое.
Таппан вскинул руку:
— И что это значит?
— У подобных капель есть название: микротектиты. До сих пор их связывали только с мощными ударами метеоритов. Но теперь я обнаружил микротектиты в каждом образце почвы, который мы успели изучить. Они тут повсюду, здесь миллионы. — Бэнкс обвел взглядом публику, накаляя атмосферу. — Вот почему я задался вопросом: есть ли поблизости следы падения метеорита? Я навел справки, и ответ отрицательный.