А еще Кори приятно удивило то, как много людей подошло к ней в течение дня, чтобы выразить сочувствие и поддержку. Большинство — младшие агенты; в их числе неожиданно оказались двое мачо, которые в первые месяцы знакомства вели себя надменно. Несколько старших агентов, которые при обычных обстоятельствах не удостоили бы ее и взглядом, тоже замедлили шаг возле ее стола, чтобы мимоходом кивнуть или поздороваться. Хотя никто ничего такого не говорил, Кори понимала: слухи о показаниях Лэтропа разошлись по всему отделению, но никто не поверил его вранью. Кори знала, что судмедэксперт не пользуется популярностью среди коллег и, возможно, это влияет на общественное мнение. Но одно безусловно внушает надежду: Лайм, новый наставник, первым заверил Кори, что он на ее стороне.
Несмотря на то что потрясение и горе все еще давали о себе знать, агент Лайм ее заинтриговал. Днем она слушала сплетни возле кулера: похоже, у этого человека такая же загадочная биография, как у Морвуда. Лишь один агент на весь этаж работал с ним раньше, и то давно; к тому же он так ничего и не узнал о Лайме. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: Кори знала, что некоторые агенты предпочитают хранить свой послужной список в тайне, особенно если там нет блестящих достижений. Один сотрудник посмеивался над невезучестью Лайма: два года просиживал штаны в Вашингтоне, а в награду его отправили учить новичков. Злорадный тон этого сотрудника удивил Кори. Похоже, в Альбукерке Лайм чужой.
Выходит, она такая не одна.
Наведя порядок на рабочем месте, Кори уже собиралась выключить компьютер. На экране — ответ на ее запрос по поводу результатов ДНК-теста. В базах данных ни одного совпадения, даже в огромных коммерческих, с результатами генетических тестирований, к которым у ФБР есть доступ. А самое удивительное то, что это относится и к аутосомной, и к митохондриальной ДНК. Должны же у этих двоих где-то быть родственники. Кори решила еще раз все проверить.
Она встала, выбралась из лабиринта рабочих закутков и, пройдя мимо лифтов, стала спускаться по лестнице на нижний этаж, к главному входу. Было уже почти четверть девятого, но Кори даже радовалась, что засиделась допоздна: чем меньше времени она проведет наедине со своими мыслями, тем лучше. Подходя к контрольно-пропускному пункту, она увидела, как знакомый охранник устраивается там, готовясь к ночной смене. Шейди — упитанный, дружелюбный бывший полицейский с бледным круглым лицом и лысой, как бильярдный шар, головой — настаивал, чтобы все обращались к нему именно по этому загадочному прозвищу, происхождения которого никто не знал[28]. Шейди — один из самых приветливых людей в отделении, и Кори всегда приятно было с ним встречаться.
— Здравствуйте, Шейди, — сказала она, подходя к турникету.
— Добрый вечер, миз Свенсон.
Шейди никогда не называл сотрудников агентами — только «мистер», «миз», «сэр» или «мэм».
Она улыбнулась, достала из сумки ручку и стала заполнять пропуск, обязательный для всех агентов, которые входят и выходят из отделения в нерабочее время: «Свенсон К.: С. А., GS-11/1, секция 2G».
— Миз Свенсон, — произнес Шейди непривычно серьезным тоном, — насчет мистера Морвуда. Я хочу сказать, что от всей души соболезную.
— Спасибо, — ответила Кори, ставя подпись.
— Он был человек порядочный. Многие носятся мимо меня, будто у них шило в одном месте, уж простите за выражение. А Морвуд всегда остановится поболтать, спросит, как дела. Иногда даже истории мои слушал.
Шейди усмехнулся.
Кори посмотрела на него: Шейди — типичный ветеран патрульной полицейской службы. Его личное оружие — все тот же «кольт детектив спешиал». Кори вдруг стало интересно, какая у Шейди семья и есть ли она вообще. На службе ему, должно быть, тоже одиноко: долгими однообразными ночами бедняге нечем себя занять. А может, он просто из тех, кто предпочитает ночной образ жизни.
— Ну, до свидания, — произнесла Кори, вставляя сверхурочный пропуск в паз турникета.
— Приятного вечера, — пожелал Шейди и протянул руку, чтобы взять у нее пропуск.
Вдруг он нахмурился.
Кори не отпускала пропуск. Ей пришла в голову мысль.
— Миз Свенсон?
Наконец Кори убрала руку, оставив пропуск на стойке.
— Извините, задумалась. — Она помедлила. — Шейди, ответьте, пожалуйста, на один вопрос.
— С удовольствием.
— Во сколько агент Морвуд обычно уходил по вечерам?
Она знала, что Морвуд часто задерживался на работе, но никогда не отмечала на сколько.
— Ну, тут раз на раз не приходился. Я, по крайней мере, никакого распорядка не замечал. Вот, например… — Шейди повернулся к дисплею и принялся стучать по клавиатуре указательными пальцами. — Возьмем прошлую неделю. В понедельник мистер Морвуд ушел в шесть тридцать вечера. Во вторник — в восемь двадцать. В среду — в девять ноль пять. В четверг — в пять сорок пять. В пятницу — в пять. Видите?
— Да.
Действительно — никакой системы, все вразнобой. Кори сама не знала, зачем задала этот вопрос: что-то побуждало ее вникать в каждую деталь, узнавать мельчайшие подробности о его последних днях на земле. Отчего-то возникло ощущение, будто перед гибелью Морвуд о чем-то умалчивал, но о чем именно, она даже не догадывалась — а может, у нее просто разыгралось воображение.
— Спасибо большое, Шейди.
— Всегда рад помочь, миз. Приятного вечера.
Кори прошла через турникет, потом стала спускаться по лестнице, роясь в сумке в поисках ключей. Только дойдя до последней ступеньки, она резко остановилась.
36
Секунду Кори стояла как вкопанная, почти не чувствуя вечернего ветра, дующего в лицо, и не слыша шума машин на автостраде I-25. Потом она развернулась, снова взбежала по лестнице и прошла через турникет.
Шейди только что закончил сканировать ее пропуск и как раз убирал его в картотеку. Он поглядел на Кори с тревогой:
— Что-то случилось?
Кори попыталась не выдавать волнения.
— Нет, ничего. Просто мне стало любопытно… Вы сказали, что в пятницу агент Морвуд ушел из отделения в пять часов вечера?
— Сейчас проверю.
Еще несколько нажатий на клавиши, и Шейди всмотрелся в монитор.
— Да. Ровно в пять ноль один.
— Тогда как же его нашли в лаборатории после пожара? Возгорание произошло только за полночь.
— Мистер Морвуд вернулся.
Такого поворота Кори не ожидала.
— Во сколько?
— Поздно. Черт возьми, уж это я должен был запомнить, с тех пор всего три дня прошло. — Шейди замолчал, читая запись. — Морвуд прошел через КПП в одиннадцать пятьдесят вечера.
— И отправился в свой кабинет?
— Нет, миз. Он получил пропуск в лабораторию.
— В лабораторию?
— У меня в компьютере все записано.
— При нем были какие-нибудь вещи?
— Синий контейнер для доказательств, с ярлыком.
— Он часто возвращался поработать ночью?
— Такой привычки за ним не водилось. Допоздна мистер Морвуд засиживался частенько, иногда до самой ночи, но уж если уходил, возвращался только утром.
Кори старательно притворялась, будто задает вопросы из праздного любопытства, но мысли в голове неслись на бешеной скорости.
— Вы ведь дежурили в тот вечер, верно?
— Я как швейцарские часы. С понедельника по пятницу, с восьми вечера до четырех утра.
Следующий вопрос Кори постаралась сформулировать осторожно:
— Значит, вы… узнали о пожаре первым?
— Нет, не я, а Гарольд Лемсон.
— Гарольд Лемсон? Кто это?
— Ночной смотритель. Когда сработала сигнализация, он был в дальней части главного здания.
— Во сколько она сработала?
— Скорее всего, около часа ночи. Лемсон связался со мной, я позвонил пожарным, потом мистеру Гарсии, а затем вызвал группу экстренного реагирования. Именно в таком порядке.
— Значит, сигнализация сработала в дальней части главного здания?
Шейди кивнул:
— Странно, да? Сигнализация среагировала так далеко от места пожара. Правда, я слышал, что лаборатория — помещение, хорошо загерметизированное. На своем посту я дыма не почуял, это уж точно.
— А после того, как вы подняли тревогу?..
— Больше мне рассказать нечего. Говорят, к тому времени огонь почти погас сам. — Шейди пожал плечами.
— Спасибо вам большое.
Кори двинулась к выходу, но снова остановилась.
— Вот черт! — воскликнула она, оборачиваясь. — Собиралась поработать дома с документами и оставила папки в столе! Закрыла ящик и ушла.
— Да, бывают такие дни, когда все наперекосяк.
— Наверное, придется мне заполнять еще один пропуск? — с кротким видом спросила Кори.
Шейди помедлил.
— Пожалуй, миз. Особенно сейчас. — Он протянул бланк через окошко в перегородке.
— Уж извините, — прибавил охранник.
— Я сама виновата, — возразила Кори. Заполнив все графы, указав свою цель — секция 2G — и расписавшись внизу, она вернула пропуск. — Спасибо.
— Не за что.
Кори направилась к лестнице, потом остановилась.
— Шейди, не удивляйтесь, если я задержусь на некоторое время. Раз уж так вышло, закончу еще кое-какие дела.
— Хорошо, миз Свенсон.
Кори прошла через вестибюль к лестнице, потом повернула за угол. По пустому пространству разносился стук ее низких каблуков. Убедившись, что с поста Шейди ее не видно, Кори сняла туфли. Вместо того чтобы повернуть налево и подняться по лестнице, она еще раз огляделась по сторонам, прислушалась и, убедившись, что вокруг тихо, направилась к лестнице, ведущей вниз, в подвал. Лаборатория там недалеко. Агенты, расследовавшие обстоятельства пожара, в целях безопасности завесили часть лестницы брезентом. Кори юркнула за него, пригнулась и постаралась ступать неслышно. У подножия лестницы была установлена камера видеонаблюдения, но Кори надеялась, что брезент послужит укрытием, к тому же внизу навалены кучи вещей в пакетах для доказательств.
Спустившись, Кори шмыгнула за угол и замерла. Ни предостерегающих окриков, ни шагов Шейди на лестнице. Не выходя из-за брезента, отгораживавшего одну сторону коридора, Кори направилась к лаборатории.