Она добралась до края брезента, приклеенного к стене возле входа в лабораторию. Закрытая дверь была перегорожена сигнальной лентой, но Кори с легкостью под нее поднырнула. Кнопки на кодовом замке не светились — он был отключен. Кори осторожно повернула предохранительную ручку, и дверь открылась. Боясь, что из-за угла в любой момент выйдет кто-нибудь из технического персонала или припозднившийся агент, Кори как можно тише приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы юркнуть внутрь.
Внутри кромешная тьма, даже на табличках «Выход» выключена подсветка. Кори едва не задохнулась от едкого смрада: расплавленный пластик, сгоревшие электроприборы и еще что-то, о чем даже думать не хотелось. Она выпрямилась в полный рост и закрыла за собой дверь. Потом полезла в сумку, на ощупь отыскала фонарь «Шуэ-Файр дефендер», вытащила и включила его.
Светодиодная лампа в 1000 люмен осветила жуткое сырое пепелище. Кори направила луч себе под ноги, но перед этим успела заметить, что единственная в лаборатории камера видеонаблюдения висит в углу, отгороженном лентой; она частично сгорела и к тому же наполовину разобрана. По крайней мере, можно не беспокоиться, что Кори увидят на записи.
Кори выключила фонарь и, переводя дыхание, застыла в темноте. Зачем она вообще сюда пришла?
Но ответ на этот вопрос Кори знала еще до того, как задала его себе. И в субботу, и сегодня ее взгляд несколько раз обращался к подвальной лестнице. И Гарсия, и агент Лайм сказали, что Кори не о чем беспокоиться. Но это просто слова. Она не может сидеть сложа руки и ждать. Неизвестно, когда закончится расследование и по его результатам составят отчет, а Кори должна уяснить прямо сейчас, виновата она в гибели Морвуда или нет. Но дело не только в этом: зачем Морвуд вернулся в лабораторию в пятницу ночью? Что за дело не могло подождать до утра?
Надо спешить. Решение проникнуть в лабораторию было импульсивным. Если Кори поймают, у нее будут большие неприятности — она ведь потенциальная подозреваемая. Надо осмотреть лабораторию, пока не изменила смелость, и поскорее уходить.
Кори снова включила фонарь и посветила вокруг. Она привыкла к длинной, узкой прихожей, казавшейся еще теснее из-за рядов коробок и упаковочного материала, разобрать которые у Лэтропа никогда не доходили руки. А теперь перед ней предстало пепелище, усеянное полусгоревшими, едва узнаваемыми предметами — насквозь мокрые и облепленные пожарной пеной, они казались съежившимися. Над головой стены и потолок были покрыты причудливыми узорами из разводов сажи. Выглядели они угрожающе — точь-в-точь нарисованные тени из фильма периода немецкого экспрессионизма. Повсюду флажки с номерами: одни красные, другие желтые, третьи синие. А на полу прямо под ногами — самое большое скопление флажков. Вдруг Кори с ужасом поняла, что перед ней человеческий силуэт.
Чуть не ахнув, Кори отвернулась и поспешила пройти мимо. Она старалась держаться поближе к обугленным коробкам, выставленным вдоль стен. Теперь их содержимое оказалось на виду. Но ее целью была газовая горелка — Кори только осмотрит ее и сразу уйдет.
Осторожно ступая, Кори повернула за угол, и луч фонаря осветил лабораторию. Она сразу направила его на стол из стеатита, на котором стояла горелка. А вот и она, обугленная, но целая… и определенно выключенная.
Слава богу.
Резиновый шланг отсоединен, вентиль закручен. Конечно, горелку мог выключить кто-то из агентов, но это маловероятно: скорее, они перекрыли бы газ и постарались оставить лабораторию в нетронутом виде, пока не закончат работу.
У Кори гора с плеч свалилась, но ей тотчас стало стыдно из-за своего эгоизма. Она поводила фонарем, осматривая остальную часть лаборатории. Казалось, здесь побывал целый отряд, вооруженный огнеметами. Шкафчики едва не падают со стен, стекло расплавлено, от ящиков, полных бумаг и улик, остались только искореженная сталь и зола. Шкафы, где хранились два тела, от жара распахнулись, их внутренность напоминала крематорий: пламя испепелило останки. А стола, за которым Кори так усердно трудилась над реконструкцией лиц, больше не существовало: от него осталась лишь горка изувеченного металла, усеянная теми же флажками, что и все остальные предметы. Агент Лайм сказал правду: все доказательства, с которыми работала Кори, уничтожены. А Лэтроп, как она и думала, наврал — пожар случился не из-за Кори.
А теперь пора отсюда убираться. Кори, видно, с ума сошла. Ей нельзя задерживаться даже на минуту.
Она повернулась к выходу, и тут луч фонаря выхватил из темноты лежащий на полу предмет. Он тускло блестел в расплавившемся контейнере для доказательств. Это то самое устройство, которое Морвуд возил к Истчестеру, а потом принес обратно в лабораторию. Неужели он за этим и приходил? И если да, то почему в полночь? Из Лос-Аламоса он должен был вернуться не позже десяти.
Кори присмотрелась. Устройство сильно почернело от копоти, но в остальном не пострадало. Под влиянием порыва Кори вытащила из кармана телефон и, наклонившись вперед, чтобы не оставить следов в слое сырого пепла и реках расплавившегося пластика, сфотографировала улику: сверху, с боков и снизу, где находилось клеймо с надписью и цифрами.
Кори осторожно добралась до двери, чуть приоткрыла ее, убедилась, что в коридоре никого нет, и выскользнула из лаборатории.
37
Нору разбудил запах яичницы с беконом и голос Скипа, любившего по утрам поболтать с Митти. Мохнатый собеседник ничего не понимал, но слушал с большим вниманием.
Когда Нора вышла из спальни, Скип, не оборачиваясь, произнес:
— Ну, спала ты наверняка крепко.
— С чего ты взял? — спросила Нора, усаживаясь за стол.
Скип поставил перед ней чашку с латте.
— Вчера вечером ты вернулась поздно, — весело ответил брат. — И при этом выглядела так, будто пробежала марафон: вся раскрасневшаяся и сияющая.
— Я тебя очень прошу, заткнись, — проворчала Нора, поднося к губам чашку и ощущая теплую пену.
— Да и аппетит у тебя, должно быть, разыгрался.
Нора и впрямь ужасно проголодалась, но промолчала, сдерживая раздражение. Через некоторое время Скип поставил перед ней тарелку. Нора сразу накинулась на еду, надеясь, что успеет все съесть и убежать, прежде чем брат продолжит свои намеки.
— Знаешь, сестренка, Лукаса я одобряю. Он хороший парень. Мог бы три шкуры с меня спустить за наши с Битаном секреты, но нет!
— Ну что тут скажешь? Тебе просто повезло.
— Мне бы хотелось верить, что я зарекомендовал себя как нужный член команды. — В голосе Скипа звучала уязвленная гордость.
— Так и есть, — кивнула Нора.
И она не кривила душой: Скип и впрямь отлично справлялся. Он не только обзавелся на удивление обширным багажом знаний о НВФ, позволяющим вести глубокомысленные беседы с учеными, но и тщательно следил за коллекцией артефактов, библиотекой и архивами. Исследуя черепки в институте, Скип многому научился.
Он поставил на стол тарелку для себя.
— Можно спросить? У вас с Таппаном все серьезно?
— Неужели так заметно, что мы… э-э-э… встречаемся?
— Шутишь? Ты идешь к нему в трейлер якобы быстренько уточнить рабочий вопрос, а когда возвращаешься часика через два, вся светишься. Такое трудно не заметить.
Нору охватила тревога. Ну конечно, Скип прав. Лагерь — это же муравейник, здесь ничего не утаишь.
— Неужели про нас говорят?
— При мне — нет. Но между собой наверняка сплетничают напропалую.
О боже! Они с Таппаном ведут себя ужасно глупо, и все же в глубине души ей плевать на чужое мнение. После смерти Билла прошло несколько лет. Норе казалось, будто что-то внутри ее оживает — да что там, цветет пышным цветом. Однако то, что они делают, неприлично, неуместно, да и просто легкомысленно. А самое главное, Нора должна быть очень осторожна и не позволять чувствам влиять на ее профессионализм… и объективность.
Например, фанатичная вера Лукаса в НЛО не должна отражаться на ее взглядах.
А впрочем, жизнь коротка. Зачем отказывать себе в удовольствии?
Вдруг посерьезнев, Скип взял ее за руку:
— Нора, ты ведь не позволишь ему разбить тебе сердце? За Таппаном, наверное, миллион девчонок бегает: ямочки на щеках, серые глаза, да и деньги опять же. Здорово, что ты позволила себе немного развлечься — уж ты ли этого не заслужила? — но я не хочу, чтобы эта история плохо закончилась.
— Зря беспокоишься.
Но она вынуждена была признать, что бросилась в омут с головой. Нора понятия не имела, есть ли у них с Лукасом будущее, и рассудила так: чем меньше она задумывается на эту тему, тем лучше. Они ведь встречаются всего два дня. Нора и Лукас взрослые люди и прекрасно знают, что делают. По крайней мере, так говорила себе Нора.
— Ну хорошо, не будем больше об этом, — Скип взглянул на часы. — Скоро восемь. Пора на очередное собрание.
Несколько минут спустя они вошли в первый павильон, где Бэнкс установил цифровой проектор и повесил экран. Все заняли свои места. Таппан уже был на месте, и как только остальные расселись, он встал.
— Сегодня около пяти утра поступили результаты лидарной съемки, — объявил он. — Виталий, продемонстрируйте их.
Свет погас, и на экране возникло удивительно детальное изображение местности в оттенках серого. Таппан ничего не говорил, и сотрудники молча взирали на сиявшую в темноте карту местности.
Нора подалась вперед и уставилась на нее во все глаза. Она почти сразу заметила старые следы в долине Гигантес: едва заметную дорогу, которая уходила в долину и заканчивалась крýгом. Обширное пространство с высоты казалось странно размытым, почти невидимые трещины перекрещивались в центре круга. Этот участок, безусловно, напоминал место давнего крушения: землю разровняли, а потом сюда десятилетиями не ступала нога человека.
Когда остальные разглядели то же, что и Нора, по залу пронесся оживленный гул голосов.
— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — наконец прокомментировал Таппан. — У меня для вас две новости, хорошая и плохая. Хорошая: похоже, перед нами действительно место крушения. Его всеми силами старались замаскировать, да и время сделало свое дело, но для лидара нет ничего невидимого. Даже спустя столько лет следы ясно раз