— Можете позвонить в отделение Альбукерке.
Поджав губы, он не сводил глаз с жетона.
— У вас есть ордер?
Начало не слишком многообещающее, но Кори не сдавалась.
— Это не официальный обыск, мистер Мерфи. Я пытаюсь установить личность жертвы убийства по стоматологической карте и надеюсь, что вы предоставите мне доступ к вашим документам. Разумеется, добровольно.
— Медицинская информация конфиденциальна. Об этом говорится в Акте о передаче и защите данных учреждений здравоохранения.
— Я в курсе, но меня интересуют записи, которым не меньше семидесяти пяти лет. К тому же пациент мертв — я ведь сказала, что веду дело об убийстве?
— У нас таких старых карт нет.
— Но ведь к вам перешли документы стоматологических практик, которые вы купили?
— Естественно.
— Вы их изучали?
— В этом нет необходимости. Разве что возникает надобность заглянуть в карту пациента, который здесь лечился до слияния.
— Если вы не разбирали документы, почему думаете, что среди них нет старых карт?
— Просто это маловероятно.
— Но наверняка вы не знаете.
Мужчина нахмурился:
— Извините, миз… агент… Свенсон, но я вынужден отказать. Не уверен, что обладаю полномочиями, чтобы дать вам доступ к документам, и в любом случае у меня недостаточно информации для принятия решения.
Кори сделала глубокий вдох, стараясь сохранять вежливую маску.
— Мистер Мерфи, позвольте изложить, какие у вас варианты. Первый: вы можете ответить на мою просьбу о добровольном сотрудничестве отказом, и это ваше право. Я вернусь в отделение, выпишу ордер, отдам его на подпись судье и приду сюда с полудюжиной агентов. Все пациенты должны будут покинуть территорию клиники, а персонал придется изолировать — такова стандартная процедура. Обыск может занять несколько часов или даже дней — не знаю, насколько обширна ваша картотека. А вот второй вариант: вы разрешаете мне — добровольно, разумеется, — в частном порядке заглянуть в документы. Если хотите, я могу их изучать в присутствии кого-нибудь из ваших сотрудников. А ваш рабочий день будет продолжаться как обычно. Ну а что касается полномочий, то беспокоиться об этом должна я.
Кори дала мистеру Мерфи время обдумать ее слова, а потом широко улыбнулась:
— Выбирайте, какую дверь предпочитаете — первую или вторую? Невеста или тигр?[33]
Щеки Мерфи медленно залились краской, он вытер рот платком и наконец произнес:
— Если ставите вопрос таким образом, то, пожалуй, мы можем исполнить вашу просьбу. Пожалуйста, следуйте за мной.
Он повел ее через лабиринт закутков и по пути окликнул сотрудника:
— Даррен! Это агент ФБР. Проводи ее в мертвый архив и помоги найти то, что ей нужно.
Даррен повернулся к Кори, и его глаза округлились. Она уже привыкла, что люди реагируют на ее молодость и внешность подобным образом. В ответ Кори смотрела на него с каменным лицом. Хватит с нее на сегодня любезностей. Она протянула Даррену руку:
— Специальный агент Свенсон.
— Э-э-э… Даррен Шмитц.
Кори несколько месяцев упражнялась с кистевыми эспандерами, и сейчас она крепко сжала влажную руку Даррена, самым примитивным способом давая понять, кто здесь главный.
— Пойдемте, — произнес Даррен; его собственное рукопожатие было вялым.
Шмитц провел Кори в дальнюю часть здания, потом они вышли через черный ход. На улице возле площадки для погрузки и разгрузки стоял потрепанный полуприцеп, под который подложили кирпичи. Туда и направился Даррен. К полуприцепу была прислонена лесенка, ведущая к двери. Сотрудник клиники влез по ней, отпер кодовый замок, снял его и открыл дверь. Затем вошел и включил свет.
Кори поднялась следом за ним. У нее упало сердце. Старые картотечные шкафы выстроились вдоль стен от пола до потолка, и это не считая картонных коробок и металлических ящиков, стоявших друг на друге. В каждой такой «башне» ящика три или даже больше.
— Какая здесь система хранения? — спросила Кори.
Шмитц уставился на нее:
— Вы о чем?
— Как вы ищете карты пациентов? По фамилии?
— По стоматологической практике, потом по году, а потом по фамилии в алфавитном порядке.
— Серьезно? Как можно что-то отыскать в этом хаосе?
— Не знаю.
— А кто знает?
— Сюда больше никто не ходит. Только я.
— Тогда зачем вообще держать этот прицеп? Почему все это дерь… барахло до сих пор не выкинули?
— Прежде чем выбрасывать папки, надо изучить их содержимое. Да и вообще, хранение дешевле обходится.
— А если вы вдруг помрете, как новый сотрудник разберется, что к чему?
Шмитц вытаращил глаза.
Кори поняла, что зашла слишком далеко. В конце концов, если бы записи и впрямь выбросили, в ее поездке не было бы никакого смысла. Она поглядела в испуганное, блестящее от пота лицо — внутри прицепа было жарко, как в духовке, — и вдруг ей стало жаль Даррена Шмитца. Кори покачала головой:
— Извините за резкость. Я понимаю, вы делаете все, что можете. Давайте я покажу, что меня интересует, и, надеюсь, вы поможете отыскать нужные документы. — Кори поставила на пол портфель, открыла его и достала папку. — Вот рентгеновские снимки зубов жертвы убийства, мы сделали их в лаборатории ФБР. Коронки оказались необычными — они изготовлены из нержавеющей стали, после чего тщательно отполированы. Их почти наверняка сделали в Советском Союзе в сороковых.
Шмитц уставился на рентгеновские снимки:
— Из нержавеющей стали?
— Да. У нас в Америке этот материал для коронок применяют редко — только когда проводят пульпэктомию у детей. Впрочем, вы это знаете лучше меня. Но жертва — взрослый мужчина, и он был убит в сорок седьмом здесь, в Нью-Мексико.
Шмитц посмотрел наверх:
— Единственное, что могу предложить: давайте поищем в картотечном шкафу, где хранятся рентгеновские снимки разных необычных случаев. Их собирал дантист, работавший здесь много лет назад, до того как мы выкупили практику.
— Хорошо, начнем оттуда.
Через пять минут Кори смотрела на рентгеновские снимки в оттенках сепии: на них были запечатлены те самые четыре коронки, которые она искала. Не верилось, что ей так повезло. Они со Шмитцем наткнулись на снимки в собрании диковин, в разделе под названием «Необычные сплавы». Мало того: к снимкам был скрепкой прикреплен листок с именем и адресом пациента в Санта-Фе, а также датой: 3 августа 1945 года.
Кори упивалась триумфом. Вот это успех! Лайм будет в восторге. Ей не терпелось добраться до отделения и рассказать наставнику о своей находке.
Когда она садилась в машину, зазвонил телефон. Взглянув на дисплей, Кори увидела номер Уоттса.
— Боюсь, у нас плохие новости, — сообщил он, как только она ответила на вызов.
— Что случилось?
— Похищение, а может быть, и убийство.
Кори сразу забыла о своем достижении.
— Кто жертва?
— Ноам Битан.
47
Солнце пересекло зенит на пути к западному горизонту, и раскопки продвигались так же быстро. О лучшем месте для их проведения Нора и мечтать не могла. Только чистый песок — ни артефактов, ни камней, ни чего-либо другого, что может затормозить работу. Все сконцентрировано на одном участке площадью каких-то девять квадратных метров. Дело пошло еще быстрее, когда Таппан не выдержал, закатал рукава и присоединился к Норе и Эмилио. По просьбе Норы приехала Сесилия Тот с магнитометром: она попробует получить изображение того, что скрыто под землей. Скотт вернулся в главный лагерь, чтобы подготовить оборудование.
В семь часов вечера, когда они опустились на глубину два метра — то есть шесть футов, — все вылезли из раскопа, предоставив действовать Сесилии. Она включила и настроила громоздкое устройство, затем спустила его по наклонным доскам в раскоп и принялась возить по ровной поверхности, будто газонокосилку.
— Ничего себе! — воскликнула Тот на середине первого захода, а затем склонилась и стала крутить ручки настройки.
— В чем дело? — спросил Таппан.
— Просто сбой. — Она еще поколдовала над магнитометром и наконец произнесла: — Придется его выключить и опять включить.
Она работала быстро, тонкие пальцы так и порхали над аппаратом. Остальные ждали.
— Ерунда какая-то, — раздраженно произнесла Сесилия. — Сейчас попробую еще раз.
И снова ожидание. Наконец Сесилия подняла взгляд, убрала волосы с лица и нахмурилась:
— Или здесь сверхмощное магнитное поле, или с прибором что-то не в порядке.
— Вытащите его из ямы, — велел Таппан. — Проверьте, будет ли работать на расстоянии.
Тот выкатила магнитометр наверх.
— Отвезите подальше, — распорядился Таппан.
Сесилия отошла на пятьдесят футов от раскопа и снова включила устройство.
— Теперь работает. Но магнитное поле сильно искажено.
Таппан достал из кармана компас. Под пристальным взглядом Норы он обошел раскоп по периметру. Затем приблизился к ней и показал компас.
— Что видите?
— Неправильно показывает север, — ответила Нора.
— Верно. Когда я шел по кругу, стрелка постоянно указывала в центр раскопа. Под землей скрывается объект, создающий сильное магнитное поле.
На некоторое время все притихли.
— Насколько сильное? — уточнила Нора.
— Сейчас покажу.
Нора спустилась в раскоп следом за Таппаном, и он повернулся к ней с компасом. Стрелка вертелась с бешеной скоростью, пока не слетела со стержня и не ударилась о пластиковый корпус.
— Обалдеть! — вырвалось у Норы.
Таппан повернулся к Тот:
— Ваш прибор способен измерять магнитные поля помощнее?
— Можно выставить самый низкий уровень чувствительности и посмотреть, что будет. — Тот повозилась с датчиками. — Готово.
— Спускайте его в яму.
Тот снова опустила магнитометр в раскоп.
— Теперь он не сходит с ума, — сообщила она, водя магнитометром по дну. И вдруг остановилась. — Секундочку! Я поспешила с выводами. Опять зашкаливает.