Девятиэтажки достиг минут за сорок — точнее не скажу, часы, в силу некоторых причин, не ношу, по солнцу, ввиду отсутствия, не определиться… Но в разуме задержалась цифра в четыре десятки, и я доверился.
С восхождением не медлил. Большинство лестничных маршей сохранилось, не смотря на разбитые стены, кое где потребовалось прыгать, цепляться… пару раз застревал над темнотой провалов. Хоть снова начинай тренироваться… Мышцы и связки держали, но хотелось чуть больше уверенности — выкатиться на крышу без заполошности, на бодрячке.
Отдышавшись, проскользнул к краю, вжался пузом в плиту. И чем порадует местность? Главным отличием определил далекий горизонт, видимость несомненно лучше предшествующей зоны, нет замыленности. Территория явственно больше, гораздо больше — городские развалы тянулись в жемчужную даль. Ощутимо больше зелени, хотя сухостоя хватало. Многие постройки устояли перед неясным катаклизмом и время еще не успело подточить конструкты. Поле для изысков масштабное, чем несомненно и займусь по пути к операторскому счастью. У горизонта знакомый белый луч-штырь — в нем никаких изменений, и реакция на него столь же приветственно-вялая.
Наметил маршрут, запоминая ориентиры. Мне бы клочок бумаги и карандаш… Занесу в список — позиция, сука, девяносто девятая, сразу после запасных трусов. С этой мыслью перевел взгляд на окрестности девятиэтажки. И вовремя. Сердчишко брыкнуло в приступе неожиданности.
По улочке, вдоль излома стены типового маркета двигалась женская фигурка. Подвижная и щуплая — шла настороже. За спиной бесформенный тюк, в руках что-то режущее… Одета в потрепанную джинсу или нечто схожее… На голове бандана под камуфляж. Вот она ускользнула за угол… и я подобрал челюсть.
Спустился несравненно быстрее. Разок проехал на филее по заносу из щебня. Шипя и поминая, выкатился на тротуар. Упустить цель никак нельзя… Первый живой и разумный в одном флаконе. То, что самка — плевать. Не сексист. У меня просто ряд вопросов…
Двигаться старался резво, но с оглядкой. Плиты, ржавые заросли по боку… Достиг маркета и твердо встал на след. Незнакомка не пыталась скрыть демаскирующие подвижки на мусорной тропе. Преследовать легко… Но шустрая дивчина.
За углом очередной апокалиптический пейзаж с хорошей видимостью, а цели не видать. Доверился чутью и глазам… Следы увели немного в сторону, теперь в переулок…
Через несколько минут услышал знакомое щелканье под аккомпанемент урчания. Шум возни нескольких тел… Девичий вскрик. А вовремя я…
В очередном отнорке застал схватку на пике. Трое иссушенных чертей и четвертый крепыш посочнее зажали девушку в тупичке. Она неудачно вогнала секач в бочину сочного, и лезвие застряло. Сама, видимо, успела отскочить и заблокировать нападавших фрагментом сетчатого забора, о который они точили гнилые зубы. Фрагмент удачно расперся меж стен, не допуская тварей до живого, но ситуация патовая… Крепыш, не обращая внимания на рану, жадно драл ногтями рабицу…
Четверо. С неясным рисунком боя. Люблю.
Проскользнул вперед и рванул секач на себя. Попутно оценил — клинок дрянной, не сбалансированный, похож на самопальное мачете. Не прекращая движения, возвратным замахом приложил упитанного по шее и свободной рукой усилил давление. Усохшая плоть поддалась легко, крепыш буркнул, содрогнулся и осел в пыль. Один из упырей оторвался от преграды, качнулся в мою сторону, жадно пощелкивая загнившей пастью. Подловил на инерции, толкнул на стену и вдогонку приложил каблуком. Чавкнуло, голова треснула, выплескивая мутные глазные яблоки… а красивой кляксы не получилось.
Очередному монстру, увлекшемуся сеткой, вогнал секач в основание черепа. Признаю, лажанул… Последний хмырь на удивление резво развернулся и пал на меня всем весом. Едва успел перехватить атакующую лапищу в полете, довернуть… Тварь продолжала нечеловечески рваться, явственно прозвучал хруст сухожилий и по тыльной стороне моей ладони полоснул клык… Укус?
От неожиданности ударил противника под подбородок и лезвием распахнул откинувшееся горло.
Отступил… Укус? Ладонь щипало, но собой боли не чувствовал. Перевел взгляд на девушку, которая застыла, вцепившись в рабицу. На узком чумазом лице с мелкими правильными чертами застыло удивление с толикой обреченности. Хотя в глазах теплилась знакомая искра — девица из боевых, сдаваться не собиралась, правда и особых надежд не испытывала.
С минуту помолчали. Я опасался спугнуть удачу…
— Верни Малюту, — выдала она, распрямляясь. Медленно и хмуро подобрала с тротуара плотно набитый рюкзачок. Кивнула на секач… Голос у нее резковатый, с хрипловатым тембром мало общительного человека.
— Малюту?
— Мое. — Она выскользнула из-под сетки, мимоходом приложила ногой труп и сплюнула. — Малюта мой.
Во избежание аккуратно подкинул ей мачете, чем несомненно удивил. Она сунула оружие в любительское крепление на ремне и замерла. В быстрых взглядах — попытка просчитать ситуацию. Чуть помедлив, ткнула пальцем в укороченного крепыша.
— Заберешь био? Твоя добыча…
Я разглядел над телом знакомую зеленую искру. Над тремя мумифицированными компаньонами упитанного зелень не сподобилась. Ее появление зависит от нажористости носителя? Новая информация?
— Бери, если хочешь, — пожал плечами. Главное, зацепить на контакт. У меня ж тысяча и один вопрос…
Ломаться она не стала, шустро сцапала добычу и… закинула в рот. Зажмурилась. На щеках сквозь грязь проступил румянец, аж завидно стало. Затем она вспомнила о компании и вновь напряглась. А за оружием не потянулась, поза читалась готовой к диалогу.
— Зачем отдал? Чего хочешь? — вопросы дерганные. Девица нервничала от непонимания.
— Поговорить.
— А? — она приоткрыла рот и сломалась. Что-то не так в этом мире с простыми разговорами.
— Нужна информация. Я должен определиться… — Я на пальцах изобразил возможность диалога. — Я слово, ты слово… Поговорить.
— Не тупая, — отмерла она. — Ты из вокзальных, пилигрим, семейка Шваха?
— Одиночка. Недавно в зоне, — решил сымпровизировать. Хрен знает за кого вписаться и кем представиться. Подцепишь плохую карму и не отмыться. А потери собеседника я, при данном раскладе, допустить не могу.
— Так давно же не трясло. — Она подозрительно прищурилась. — Не сходится, да…
— А должно трясти?
— Ты типа уже высыхаешь что ли?
Тут мой разум сбоил. Бредовенькая коммуникация скорее запутывала, нежели проясняла случившийся катаклизм. Карты на стол, Джимми, вскрывайся и следуй инстинктам. Чувствовать себя идиотом не хотелось. А в глазах девчули мой статус стремительно падал.
— Я помог, согласна? — Дождался осторожного кивка и продолжил. — Отдал био, так?
— Долг повесить хочешь, урод? Я свободная…
— Тихо, — добавил в голос немного силы. — Я задам несколько вопросов, ты ответишь, как можешь, и разбежимся.
— Ты похож на свежего… — Она задумчиво почесала скулу. — Но хрен поймешь… Ведь давно не трясло. А когда сыпется, трясет непременно…
— Во, прям с языка сняла… Поговорим?
В ее глазах промелькнуло любопытство. Хвала хранителям… Она шумно втянула носом воздух и сморщилась.
— Плохое место, могут еще сухие подойти… Надо в укрытие. — Она помотала головой. — Не люблю быть должной… Ладно, шлепай за мной, непонятка…
Она уверенно зашагала из проулка. Не оглядывалась, ступала привычно, легко обходя преграды. Мелкое создание в привычном мире… и бесценный кладезь данных. Я пристроился в фарватер. Шли с полчаса, под конец забрели в дебри из бетона, кустарника и переломанных точек продажи контейнерного типа. Бывшие киоски смололо в хитрый калейдоскоп.
Девушка уверенно углубилась в сумрак мусорных наносов. Тропка вывела к тупичку с неприметной пластиковой нашлепкой в мешанине обломков. Незнакомка аккуратно сдвинула преграду, открывая темный зев короткого спуска к полуподвальному помещению. Опасностью из неясных теней сокрытого помещения не тянуло, ни шорохов, ни запахов. Только привычная гнильца и горечь.
Порядком согнулся и спустился в комнатенку-подвал. Простора минимум, да и тот ограничен разошедшимися стенами, пробитыми обломками. Конструкция на вид смурная, ненадежная. Вдоль стен разложено барахлишко, немного одежды, тара, пара-тройка ящиков, коробки, распахнутый чемодан с крепежом, мотками проволоки и трудно опознаваемой мелочевкой. В дальнем углу навалена постель из ортопедического разодранного матраса и обветшалого покрывала. В другом углу закопчённая маленькая «буржуйка», труба которой выведена в обломки, немного дров. На ящике близ кровати вскрытая консервная банка и кусок галеты. Пастораль.
Раздался шорох и в комнатенке потемнело, пластиковая панель вернулась на место. Девушка уверенно прошла к печурке, покопалась в завалах и, достав свечной огарок, щелкнула дешевой одноразовой зажигалкой. Признаки цивилизации просто вопиют… А я неожиданно зарадовался от намека на исправлявшуюся ситуацию.
В призрачном трепете свечного огонька девушка оглянулась, хмыкнула и присела на придвинутый ящик. С некоторой обреченностью махнула рукой:
— Сядь, не нависай… — Она небрежно подтянула с тюков кухонный нож сантиметров на 15. Вообще не намек… — Как же, сука, не люблю такое…
— Поддерживаю. — Я оседлал свободный ящик. Под правой ягодицей невнятно хрустнуло. Следом недовольно заурчал желудок.
— Давно не жравши? — спросила без огонька, со скучными нотками. Не дожидаясь ответа, хапнула из соседней коробки консервную банку и перебросила мне. — Открывашка справа. Это за био, непонятка.
Отказываться не стал. Только глянул на этикетку. Фрикадельки, на стесанных гранях никаких признаков срока годности.
— Хранится бессрочно? — спросил, уже вскрывая банку.
— Здесь мало что портится, — Ответ непонятен, но зачту. — Зараза дохнет первой… Ржу, да…
Я примерился к первой фрикадельке и неловко задел за крышку укушенной ладонью. Вспомнил о фактах из поп-культуры и показал руку собеседнице:
— Цапнули… Успею пожрать или обращусь раньше?