А уж вездесущая Инга – хотя в свое время и слышала почти весь репертуар Эллора – была просто в восторге.
Но, увы, все вечеринки рано или поздно имеют обыкновение заканчиваться. Гости потихоньку разошлись. Конечно, костер жгли не на открытом месте, но всё же поздний вечер мог принести множество неприятных сюрпризов в виде тварей, которые стали теперь хозяевами Сиреневых Скал, а заодно и ночными владыками всей округи. И лучше забраться в дупло гигантского дерева – так оно как-то надежнее.
Кто-то еще оставался у затухающего костерка. Эллор спел, более-менее стараясь попадать в такт, свою «Легенду о Крысолове», а потом некоторое время сидел, накинув на плечи куртку, – ему отчего-то стало холодно. Можно было подумать, что он углубился в размышления, но это было не так – мыслей-то в его голове как раз и не осталось – лишь обрывки.
Кто-то был рядом. Похоже, девушка.
– Инга… – позвал Эллор и попытался встать на ноги.
Вышло не очень удачно, и он вновь опустился на бревно, заменявшее сиденье.
– Ну, приятель, ты и набрался… – голос принадлежал девушке, только не «валькирии» Инге, а кому-то еще. Хорошо знакомый голос, но чей?
Кому? Эллор силился вспомнить это – и не мог.
– Идем, не дрейфь, я помогу.
Да уж, вниманием девушек менестрель никогда не будет обделен, даже если может лишь ползать на карачках – что ж, одна из маленьких прелестей его профессии. Хотя Эллор относился к девушкам по-рыцарски и славы «разбивателя сердец» за ним не водилось, но все же завоевать подругу ему ничего не стоило.
– Ну, идем же, идем…
Эллор плохо помнил, куда именно его вели – точно уж не к его «квартире». Да и по лестнице, связанной из лиан, он бы сейчас не поднялся. И – что характерно – он не видел лица своей провожатой. Вроде бы они шли к верфи и причалу, но с каждым шагом он соображал все хуже и хуже.
– Ничего, проспишься – будешь как новенький, – говорила девушка. – Главное – иди аккуратнее.
Его уложили на что-то мягкое.
Эллора еще хватило на то, чтобы хрипло спросить:
– А гитара?
– Да вот же она, – чьи-то руки протянули ему чехол.
Но к этому времени Эллор уже погрузился в сон.
Он не заметил, как руки девушки накрыли его тентом. Потом девушка – точнее, существо в облике девушки, – еще раз осмотрела его и чему-то улыбнулась: «Мол, не обижайся приятель, но так всё и должно быть».
Проснулся Эллор оттого, что нечто теплое с размаху плюхнулось на него, фыркнуло и недовольно засопело прямо в ухо. Менестрель сел, только потом открыл глаза и увидел рядом лоснящийся черный бок ротвейлера.
– Рона? – недоуменно проворчал Эллор. – Ты-то как сюда забралась?
Еще не разлепив веки, он проверил самое ценное: нет, все в порядке, гитара надежно упрятана в чехол.
Рона ничего не ответила на недоуменный вопрос, только брезгливо отвернула морду в сторону. Верно-верно, не любят собаки тех, кто перебрал вчера лишку, надо было держать себя в руках. О Небо, да как же в таком виде на верфях сегодня работать?! Ну зачем, зачем он так напился вчера?! Опять голова полдня будет болеть… И кружиться… Уже покачивает… так, еле заметно.
Эллор неловко повернулся, ударился плечом о какую-то деревяшку, охнул – и наконец выполз из-под сложенного паруса на свет божий, зажмурившись от солнца.
Именно поэтому он не сразу оценил обстановку, а всего лишь отметил, что совсем рядом кто-то вполголоса выругался.
Открыв наконец, глаза, менестрель решил, что он проснуться-то проснулся, но еще не до конца. Никакого причала не было и в помине, лодка плыла по узкой протоке, с обеих сторон заросшей чем-то, похожим на камыш. А правил лодкой не кто иной, как его добрый знакомый – Ник.
Причем парнишка явно был удивлен не меньше Эллора.
– Ты как сюда попал? – Ник, видимо, спрашивал это уже во второй раз.
– Не помню, блин. – Менестрель огляделся по сторонам, потом попытался улыбнуться.
Получилось плохо. Вчерашнее бухло давало о себе знать.
– Далековато ты забрался для рыбалки, – проворчал похмельный бард.
Ник внезапно улыбнулся.
– Ну и повезло же тебе, – проговорил он.
– В каком смысле – повезло? – Эллор насторожился, чувствуя какой-то пока еще неясный подвох.
– Так я же не рыбачу. И возвращаться в ближайшее время не собираюсь. Если хочешь, могу высадить где-нибудь у берега, а до лагеря придется пешком возвращаться. Как говорит наш ярл: «Ножками, ножками…»
Глава 10Загадочная карта
Поверхность маленького озера, густо поросшего по берегам высоким серебристым тростником, была неподвижна. Вода в лучах заходящего солнца казалась сделанной из рубина. Это впечатление усиливалось и от того, что на ней сейчас не было ни малейшей ряби. Листья деревьев тоже застыли, скованные зноем. На огромных темно-коричневых стволах, словно бисеринки пота, проступали золотистые смоляные капли. Даже стрекозам было лень охотиться, и они взлетали только в том случае, если добыча оказалась совсем уж близко.
Сонную тишину, нависшую над озером, внезапно нарушили ритмические всплески и людские голоса. Верхушки тростников дрогнули от удивления. Впрочем, может, это просто был порыв ветра…
Из-за стены тростника, там, где начиналась протока, медленно выплыла лодка с убранным парусом. Если бы кто-нибудь наблюдал за этим с берега, он смог бы рассмотреть, что в лодке двое, точнее, трое – два человека, один из которых орудовал веслами, и большая черная собака.
По земным меркам, выглядели путешественники довольно странно: то ли искатели сокровищ, то ли беженцы… Но в том-то всё и дело, что земных мерок здесь быть не могло.
Один из людей – худощавый парень лет двадцати пяти – сидел на веслах. Его каштановые волосы были небрежно собраны в хвост, спина и плечи опасно порозовели под местным светилом, а мрачное лицо носило следы неумелого бритья. Второй – чуть помладше – был тоже худощавым, хотя здесь больше подошло бы слово «тощий». Сейчас он высматривал место, куда можно причалить. Выглядел он… А вот никак он не выглядел. Взгляд выхватывал джинсы, длинные, выгоревшие на солнце волосы, стебель какого-то ползучего растения, повязанный вместо хайратника, длинный кинжал в кожаных ножнах. А вот какого-то образа в голове тех, кто общался с Ником, – а это был именно он, – не складывалось.
– Суши весла!
Лодка плавно ткнулась носом в рыхлый прибрежный песок. Ник спрыгнул на землю, следом за ним лодку покинула Рона.
Эллор бросил весла, со вздохом потянулся – и тут же поморщился от боли: с непривычки затекли мышцы.
Путешественники быстро развели костер, после чего Ник достал удочку и устроился на плоском камне, поднимающемся из воды у самого берега. А Эллор, отойдя чуть дальше, дабы не распугать возможный улов, расчехлил гитару и попытался ее настроить. Получалось это у него плохо – от работы на веслах пальцы одеревенели и почти не гнулись.
Прошло два дня с того момента, как Эллор неожиданно обнаружил себя лежащим в лодке. Выслушав рассказ Ника и прикинув все «за» и «против», он отказался от предложения высадиться на берег. Во-первых, за то время, что менестрель пролежал без движения, свернувшись под тентом, лодка покрыла уже довольно большое расстояние. И возвращаться пешком, да еще через незнакомый лес, Эллору не очень-то хотелось. К тому же жизнь в поселении более или менее наладилась и даже успела стать довольно однообразной.
А тут…
Какое-никакое, а приключение. Ведь Эллор и на Земле всегда испытывал тягу ко всяческим авантюрам. Ну, к примеру, проехать на попутных электричках – на «собаках» – через пол-России, чтобы принять участие в фестивале авторской песни (даже отлично зная, что награды и премии ему не светят). Или взять, к примеру, автостоп…
Правда, как Эллор ни допытывался, Ник ничего не рассказал о цели путешествия. Более того, менестрель вообще подозревал, что цели-то и нет. Но делать все равно нечего: лучше уж вот так поплавать, чем тусоваться в опостылевшем лагере…
Как ни странно, Ника нежданный попутчик тоже не раздражал. Стоило ему отдалиться от Эльсинора – и вся тоска, весь мерзкий, удушающий страх схлынули неизвестно куда. Хотя о том, что будет, когда придется возвращаться назад, даже думать не хотелось.
Тем же вечером обнаружилась и цель путешествия.
Карту нашел Эллор, причем в чехле, где хранил гитару. Конечно, он вчера был просто никакой, но мог бы поклясться, что ничего не клал в чехол. Тем не менее сейчас на ладони менестреля лежал футляр, сделанный из серебристого металла. Если бы дело происходило на Земле, футляр можно было бы смело передавать «уфологам», как еще одно доказательство существования «маленьких зеленых человечков»: серебристый сплав слегка отливал фиолетовым, да и открывался как-то странно – никакой привычной резьбы не было и в помине, крышечка непостижимым образом вкладывалась в футляр.
– Та же фигня, что и наши «компасы», – пробормотал Эллор. – Будь готов ко всему…
Внутри футляра отыскался, однако, всего лишь листок бумаги – самой обыкновенной земной бумаги. Это была карта. Нарисована она была от руки и изображала цепочку озер со всеми протоками, реками и ручьями, а также прилегающую к ним территорию – от Малахитового озера до побережья океана. Чуть восточнее большой реки, впадающей в океан, громоздились треугольнички, символизировавшие скалы. Автор карты отметил их косым крестиком, подписав аккуратным изящным почерком: «Урунгхи».
Для шутки это было чересчур: вычерчивать такую карту – труд тяжкий. К тому же Ник никому не говорил, что собирается уйти, а идея взять лодку созрела у него только перед самым уходом. А Эллор и вовсе не рассчитывал отправляться в путешествие.
Выходит, кто-то очень хорошо о них позаботился. Этот кто-то твердо знал, что Эллор-менестрель наверняка бухнет лишнего – и упадет где-нибудь на открытом воздухе. А если так, то почему бы не в той лодке, которую присмотрел себе Ник? И – совсем уж на всякий случай – не мешает подкинуть ему карту в непромокаемом футляре.