бы гораздо меньше. Хищник – существо все же реальное, от него знаешь чего ожидать. А вот это медленно сводящее с ума «заколдованное место» – куда страшней.
Собака, жалобно ворча, прижалась к ногам хозяина. Юноша присел, успокаивающе погладил ее по шее, хотя больше всего ему самому хотелось бежать куда глаза глядят.
Эллор героически добрался до лодки, которой уже почти коснулась туманная пелена, и извлек оттуда гитару.
– Ага, сыграй что-нибудь, – усмехнулся Ник. – Похоронный марш, например.
– А на фига? Не спеши ты нас хоронить… – усмехнулся менестрель. Его лицо приняло бесшабашное выражение, хотя ему, должно быть, было тоже очень не по себе. – А сыграть – это можно…
Он и в самом деле расчехлил гитару и начал медленно перебирать струны, прикидывая, что бы такое спеть. Потом затянул какую-то песню на английском…
«Что суждено, то суждено, – подумал Ник, устраиваясь поудобнее возле костра. – Выть от ужаса и метаться по лесу – это как-то унизительно, что ли. Вот сойдем с ума окончательно – тогда пожалуйста, тогда это будем уже не мы. А сейчас, что бы к нам ни двигалось, надо встретить это достойно».
Совершенно незаметно туман надвинулся на них, обволакивая берег, лодку, поляну. Оказался он не таким уж густым: сквозь дымку легко различались силуэты деревьев, а в охапке хвороста вполне можно было пересчитать отдельные ветки.
Ник и Эллор молча посмотрели друг на друга. Менестрель бережно прижимал к себе гитару, в другой руке он сжимал футляр с картой, словно намереваясь двинуть «древним артефактом» всякого, кто отважится выползти или вылезти к их костру.
Тянулись минуты, но ничего страшного пока не происходило. Ник даже почувствовал некоторое разочарование: ну в самом деле, так можно перепугаться собственной тени… А потом его неудержимо потянуло в сон. Юноша уже стал клевать носом, но тут над его ухом раздался знакомый, донельзя противный писк, и тут же плечо отозвалось зудящей болью. Ник хлопнул рукой по плечу, поднес ладонь к лицу – на ней оказался раздавленный комар.
– Эт-то еще что за гадость? – недоуменно проговорил юноша, разглядывая маленькое насекомое. Сомнений не было – комар. И вокруг них, судя по несмолкающему звону, роилось великое множество все тех же гадов, принадлежащих к отряду двукрылых. Как будто он был не в чуждом мире под названием Плацдарм, а на игровом полигоне в Заходском, причем – в самом сыром и комарином месте.
Ник замахал руками, отгоняя назойливых кровососов, потом не выдержал, выхватил из кучи хвороста небольшую ветку и начал отмахиваться.
Мысли в голове полностью перемешались, образовав какой-то дикий винегрет. Ник, возможно от недосыпа, не мог вспомнить, о чем же он думал только что, а потом вдруг понял, что не имеет ни малейшего представления о том, где он сейчас находится.
Комары куда-то делись. Отложив ветку, юноша огляделся. Поляна, лес, все также наполовину скрытый туманной пеленой, озеро. Все это было знакомо, очень знакомо, но в определенную картинку никак не хотело складываться.
Ветер донес откуда-то из леса голос кукушки, бесцеремонно отмеряющей годы чьей-то жизни, и всё вдруг сразу встало на свои места. Он был в Заходском, на поляне у озера, а светло здесь оттого, что сезон белых ночей еще не окончательно прошел.
До Ника долетел веселый смех, чьи-то приглушенные голоса, звон гитары. Точно, он же вчера зачем-то отошел от общей веселой суеты к берегу озера – вот только никак не вспомнить, что ему здесь понадобилось. Полюбоваться на воду и небеса захотелось, что ли? Тут-то его и сморил сон. Не надо было пить… Да он вроде бы и не пил… Черт, мысли путаются, но ничего, сейчас он вернется к ребятам, и всё прояснится, всё будет путем…
Со стороны станции прилетел очень тихий, но вполне различимый гудок электрички. Должно быть – последняя или предпоследняя.
Ник попытался встать, и тут его рука наткнулась на что-то мягкое. А собака-то здесь откуда? Не иначе как кто-то из народа ее привез. Ничего себе, ротвейлер, да такой здоровенный…
Что-то ярко вспыхнуло, совсем рядом раздался вскрик, и в следующую секунду в руку Нику вонзился целый рой разъяренных пчел. Ник заорал от боли и неожиданности, но в голове окончательно прояснилось.
Оказывается, он стоял около костра. Рядом тряс обожженной рукой Эллор – в угли он сунулся, что ли? А у ног Ника валялся металлический футляр – светящийся, слегка потрескивающий и разбрасывающий вокруг бело-золотые искры – как бенгальский огонь. Видимо, вспыхнул он у Эллора в руке, а когда менестрель отбросил его, часть искр попала на Ника. Очень вовремя попала, надо сказать.
На коже предплечья образовался небольшой ожог, который и в самом деле горел как пчелиные укусы. Ник потер предплечье, огляделся. Конечно, нет, и электричка, и люди, к которым он хотел подойти, – все было иллюзией. А если бы и в самом деле сделал бы пару шагов… Куда бы привела его эта сложно наведенная галлюцинация?
Почему-то Ник был убежден – жить бы ему в таком случае осталось недолго.
Эллор прекратил ругаться и хотел пнуть уже погасший футляр, но сообразил, что тот, по сути, ни в чем не виноват, более того, только что спас им жизнь.
– …А я повелся, – пробормотал Эл. – Как последний даун!
Видимо, галлюцинации мучили не только Ника.
– Собаку держи! – вдруг выкрикнул менестрель.
Ник тотчас кинулся вперед – и вовремя, потому что Рона вдруг вскочила, радостно взвизгнув, и намеревалась метнуться в лес. Ник едва успел вцепиться в ошейник, следом подоспел Эллор, хотя их даже протащило на метр – вслед за собакой.
– Рона, фу! Ничего там нет. Да прекрати дергаться, глупая!
Собака замерла, но была напряжена, по ее телу пробегала дрожь. Ник ласково потрепал Рону по загривку, что-то приговаривая, собака жалобно заскулила, растерянно повернула голову к юноше, и он увидел в собачьих глазах слезы, хорошо заметные в отсветах костра.
– Обманули тебя, девочка. Никого там не было. И меня обманули.
Собака будто бы поняла то, что он сказал, вывернулась из его рук, но пошла назад, к костру, где и улеглась на землю, всем видом показывая, как ей сейчас плохо. Ник на всякий случай сел рядом, взяв ее за ошейник. Голова у него опять нехорошо кружилась, мир вокруг плыл, из полос тумана проступали то светлые стволы берез, то блики чужого костра и неясные, хотя смутно знакомые силуэты. Но полностью подчинить себе двух людей и собаку иллюзии уже не могли. Стоило только чуть-чуть забыться – и место ожога начинало дико болеть, так, что внимания на всё остальное уже не оставалось.
Судя по приглушенным проклятиям, изредка доносившимся до юноши, с менестрелем творилось то же самое.
Наконец морок отступил, туманная дымка, распавшись на отдельные клочки, была унесена налетевшим порывом ветра.
– Если верно, что правая ладонь чешется к деньгам, – произнес Эллор, рассматривая обожженную руку, – то я обязан завтра же найти кучу золота.
– А по-моему, это к тому, что здороваться придется, – возразил Ник. – Левая – к деньгам.
– Значит, будет толпа, тысячи три человек, не меньше. Ну что, нас, кажется, оставили в покое.
Ник посмотрел в мерцающее серое небо.
– Навряд ли, – вздохнул он. – Готовят сейчас вторую серию.
И он оказался прав.
Глава 11Пробуждение Дара
Эллор бережно держал в руках футляр от карты. Кажется, в этом странном предмете сегодня было их спасение.
– Ник, сейчас в любом голливудском фильме я спросил бы: «Ты в порядке? А ю о-кей?» – менестрель ухмыльнулся.
– Да… – Юноша произнес это, но как-то вяло. Слишком много переживаний обрушилось на него за последние часы. А еще жутко, до одури, хотелось спать. Но никто не обещал, что опасность миновала.
– Да и черт с тобой. Главное, собаку придерживай.
Вот об этом просить Ника лишний раз было не нужно. Он уже знал, что именно показал неведомый некто, почти захвативший сознание путешественников, несчастному животному. Хозяина, прежнего, любимого Хозяина, который взял ее еще щенком! Хозяина, погибшего едва ли не в первый день на Плацдарме на глазах у собаки! И она видела его живым – именно таким, как он ей запомнился!
Если бы о Роне заботился кто-то иной, собака наверняка вырвалась бы – и бросилась туда, где, как она чувствовала, был прежний Хозяин, на верную гибель.
«Кто бы ни устроил эту гадость, у него не было сердца», – подумал Ник, поглаживая короткую собачью шерсть. Хотя… Что значит «кто»? Скорее уж, что! Эта ловушка брала мыслеобразы у каждого из них, а потом транслировала усиленный сигнал. Нику привиделась стоянка в Заходском, Эллор опаздывал на квартирный концерт… Если бы не таинственный металлический цилиндрик, они наверняка шагнули бы в туманную дымку.
Вот только ночь еще не кончилась. Да и ловушка никуда не делась.
Сквозь рваные обрывки тумана просматривались звезды. Две из них, наиболее крупные, показались Нику похожими на чьи-то глаза, пристально следящие за ними.
Пока жители поселения заботились больше о делах земных. Но недалек тот час, когда они обратят взгляды к небу и появятся новые названия созвездий – похожие и непохожие на земные.
Но сейчас даже Эллора и Ника больше заботило иное: что еще готовит им ловушка? И когда над едва виднеющимися деревьями на другом берегу начало медленно разгораться багрово-красное сияние, они оба были к этому готовы.
Сияние нисколько не походило на северное, которое иногда можно видеть на питерской или даже московской широте. То бывает холодно-бледным, здесь же слегка подрагивающие темно-красные отсветы походили на огромный лесной пожар. Пока он бушует где-то в глубине леса, но еще несколько мгновений – и пламя охватит прибрежные деревья, распространится дальше, и тогда путникам придется искать спасение в озере – если, конечно, они не задохнутся раньше…
Но, похоже, никакой это был не пожар: деревья на том берегу стояли как и прежде. Эллор хотел было сказать об этом – и не успел. Неожиданно земля под ногами вздрогнула, Ника бросило наземь, Эл, падая, постарался спасти вновь зачехленную гитару и в то же время не выронить футляр от карты.