— А колдун наш или местный?
— В том-то и дело, что местный.
— Тогда и в самом деле невозможно, — вздохнул военврач. — А жаль… Что ж, разрешите откланяться, товарищ подполковник. Дела. Вот анализы сделать надо.
— Да-да, — пожал ему руку Сердюк. — Спасибо за помощь.
— А скажите, Сергей Станиславович, — обратился он к Максимову, когда Симонян вышел, — вы в этом лучше разбираетесь, — это не может быть так называемая альфарка?
— Нет. Изображения альфаров или, как еще говорят, сеидхе, у нас имеются в достаточном количестве. Скорее это другая ветвь людей.
— Что вы имеете в виду?
— Скажем, это потомки какой-то ветви, непосредственно предшествующей появлению человека современного типа. Просто в нашем мире они исчезли, а в их мире — исчезли наши предки… — Сердюк невесело усмехнулся. — Или это другая ветвь кроманьонцев.
— Ладно. А что там с браслетом?
— Брасле-ет… — протянул Максимов. — Вот тоже загадка. Материал — уже известный нам митрил. И как будто на нем какая-то магнитная запись. Может быть, это ключ к чему-то или нечто вроде их паспорта? Между прочим, вот еще что: почему она свалилась на нашу голову только в одном браслете?
— А если так и должно быть?
— Исключено. На коже обнаружены следы от ремешков и бретелек.
— Чертовщина какая-то… — вздохнул Сердюк, и голос его прозвучал до странности потерянно.
Возвращаясь из лаборатории улицами Октябрьска, пустынными в это время суток, Сердюк только что не выл на Луну.
Не было печали, черти накачали!
Сверзилась на них непонятно откуда эта голая красотка с крашеными ногтями и митриловой браслеткой!
Думай, подполковник, думай!
Никаких вразумительных гипотез, кроме отдающего безумием предположения о деятельности эльфийских шпионов, не имелось.
Но вообще, как ОНА сюда угодила? Случайно или…
При мысли, что этим миром может интересоваться еще кто-то другой, Сердюка прошибла испарина.
А ведь очевидно, что у тех, кто может делать митриловые изделия (между прочим, металл этот стоит дороже золота), наверняка есть много чего куда менее безобидного.
Ага, только десанта эльфов с бластерами им тут сейчас не хватало для полного счастья!
Москва. Министерство обороны СССР. 198… год
Уже не первый месяц Сергей Сергеевич Байдаков ощущал странную и, казалось бы, непонятную пустоту в душе. И тщетно пытался заглушить ее имитацией бурной административной деятельности.
Да, он совершил великое открытие, которое, обнародуй его, принесло бы Байдакову как минимум Нобелевскую премию и титул «физика современности номер один». Но кому, как не ему, знать, что титул этот — пустой звук. Что его открытие — лишь слепая случайность.
Чисто интуитивно и случайно, на одном энтузиазме и вере он нашел способ пройти из одного мира в другой. Но чтобы понять механизм перехода, разобраться во всех тонкостях… у него нет ни приборов, ни математического аппарата, ни даже понимания, как к этому подступиться.
Для практиков во главе с прямо-таки исходящим энтузиазмом Мезенцевым это особого значения не имеет. Им важно рассчитать оптимальные характеристики процесса, чтобы удешевить и в идеале поставить на поток. Что ж, люди испокон веков варили хмельные напитки, не зная ничего о биохимии, свободных радикалах и механизме воздействия алкоголя на нервную систему.
Но это не для него, поскольку он озабочен не карьерой или славой, а (что потихоньку выходит из моды) поиском и разгадкой тайн мироздания.
Пройдет еще, может, лет сто, прежде чем люди только-только начнут понимать, что такое грань между мирами и что представляют собой сами параллельные миры.
Но он столько не проживет даже при помощи чародеев с той стороны. Хотя, если верить слухам, тамошние медики способны на многое. До Сергея доходили отголоски сплетен о сенсационных излечениях, проведенных какими-то тамошними целительницами. Он особо не вникал. Медицина с магией — это не его профиль.
Тем более что имелись гораздо более важные причины, чтобы ломать голову. Данные последних исследований портала были неутешительными, если не сказать хуже. Проект «Порог» был под угрозой закрытия.
И вот это-то он сейчас и будет вынужден сообщить крестному отцу проекта.
Сергей три дня готовился к тяжелой миссии, и все равно приглашение секретаря пройти в высокий кабинет стало для него равносильным приглашению на казнь.
В помещении кроме самого хозяина было еще несколько военных с большими звездами на погонах, среди которых профессор узнал генерала Тихомирова. С ним Байдакову несколько раз приходилось сталкиваться по работе над «Порогом». Впечатления от знакомства были самые благоприятные. Дельный и здравомыслящий человек. Большая редкость для советского генералитета, сплошь погрязшего в догматике и консерватизме.
Они обменялись вежливыми кивками. Сергей заметил, что на тихомировских погонах появилась вторая звезда. Хм, а ведь говорили, что полководец попал в немилость, настрочив какую-то жуткую бумагу на высочайшее имя. Вот и верь слухам. Может, и с чудесными исцелениями та же петрушка?
Хозяин кабинета наконец-то оторвался от разложенных на столе карт и фотографий и увидел Байдакова. Весело блеснули глаза из-за стекол очков. Маршал приветливо улыбнулся.
— Проходите, Сергей Сергеевич, — махнул рукой на один из стульев, расставленных возле длинного дубового стола, крытого зеленым сукном. — Давно дожидаемся. Вас я пригласил не только как выдающегося ученого и руководителя проекта «Порог», но и как, прошу меня простить, товарищи, сына своего отца. Моего старого фронтового друга.
О том, что Сергей был еще и близким другом его старшего сына Николая, руководившего объединением «Астрофизика», также подключенного к проекту и присутствовавшего на совещании, Дмитрий Федорович распространяться не стал. Он вообще не любил, когда работу смешивали с личным. Сорвавшееся с уст министра упоминание Байдакова-старшего и так удивило профессора. После такого лирического вступления объявить то, что он намеревался, стало еще более тяжкой задачей. Почувствовал себя Брутом, собиравшимся нанести предательский удар своему благодетелю Цезарю.
— Итак, Сергей Сергеевич, мы тут уже битых два часа воюем по поводу одной операции, — ввел его в курс дела маршал. — Предложили ее товарищи из комитета госбезопасности.
Кивнул в сторону двоих моложавых генералов, сидевших особняком, чуть поодаль от группы армейцев.
— Озвучьте ваши предложения, товарищ Зинев, — попросил крепыша с погонами генерал-полковника.
Тот встал, причем его рука механически потянулась к козырьку, чтобы отдать честь министру. Вспомнив, что без фуражки, Зинев смутился и схватил лежащую на столе указку.
— План очень простой. Выходим к ближайшему морю, лучше, конечно, вот к этому. — Указка его ткнула куда-то в центр моря Гореиз. — Хотя годится даже и этот недоделанный лже-Индийский океан. Грузим на корабли как минимум бригаду, а еще лучше — дивизию. После чего плывем в тамошнюю Америку, захватываем какой-никакой плацдарм…
— Ну и что дальше? — насмешливо спросил Тихомиров.
— А вот что, — нехорошо усмехнулся генерал-полковник, сверкнув глазом на осмелившегося перебить старшего по званию. — Потом привозим туда вот такую же штучку, которой мы пробили дыру сюда, а заодно еще десяток-другой похожих. Надеюсь, ученые смогут обеспечить нас оборудованием?
Посмотрел на Сергея и Николая Дмитриевича. Те, переглянувшись, пожали плечами.
— И оттуда, с этого плацдарма, мы откроем проходы в нашу, местную Америку, и…
Он грохнул кулаком по столу.
На Байдакова повеяло холодом, потом бросило в жар.
А может, оно и вовремя? То, что должно произойти? Вот ведь к чему клонят вояки.
— Позвольте, Дмитрий Федорович?
Маршал кивнул.
— Я считаю, что данный… план, — Сергей намеренно подчеркнул это слово, произнеся его с явным сарказмом, — никуда не годится. Во-первых, мы спровоцируем противника на немедленные активные действия. Причем они окажутся в выигрышном положении — нам придется действовать вдали от основной базы, что при тамошнем транспорте, сами понимаете…
Тихомиров покачал головой и вздохнул. Уж он-то понимал.
— Во-вторых, это потребует максимального напряжения сил, и об освоении Аргуэрлайла, мирном освоении, придется забыть. В-третьих, никто не может дать гарантию, что оттуда можно пробить портал на нашу Землю. Подобные эксперименты еще не проводились. С тем же успехом это может оказаться совершенно другой мир. То есть все усилия могут быть тщетными…
— Вот вы как считаете… — задумчиво пожевал губами маршал. — По-вашему, эта тема закрыта?
— Да, Дмитрий Федорович.
— Вот и генерал-лейтенант Тихомиров того же мнения. Не так ли?
— Так точно, товарищ маршал Советского Союза! — подтвердил тот. — Наличными силами мы сделали все, что могли, и даже больше. Выше головы не прыгнешь. Операция из военной стадии должна перейти в мирную.
— Мм, мирную… — повторил хозяин кабинета. — Вы продолжаете настаивать на своем мнении?
— Так точно! — засвидетельствовал Тихомиров. — Со всем этим надо что-то решать, Дмитрий Федорович. Нужно, так или иначе, легализовать операцию. Или сворачивать ее. Как хотите, но дальше тянуть невозможно. В ближайшие три-четыре месяца придется демобилизовать порядка десяти тысяч человек — и тогда скрывать что-то будет невозможно. Теперь дальше — практически вся работа ученых и у отдела хозяйственного освоения стоит: не хватает даже самых необходимых специалистов. Из-за этой секретности мы даже образцы на нормальный анализ геологам отправить не можем — все приходится делать самим. Одним словом, нужно объявить всему миру про Аргуэрлайл и провозгласить планету частью территории Союза!
— Хм, всю планету, — снял очки и потер красные от усталости глаза министр. — А не слишком ли… так сказать? Понимаете, о чем я говорю? Это, знаете ли, заявка на многое. Да и резонанс будет международный… — не самый лучший. Мало нам Афганистана и этого корейского «боинга»?