Инга должна была отлично понимать, о чем следует говорить всем (а то и распускать преувеличенные слухи), а о чем надо помалкивать в тряпочку, не посвящая даже «друидов».
И помалкивала.
Например, о каких-то совершенно особых отношениях Георгия с Химерой (хотя, честно говоря, любопытство сильно ее разбирало, особенно после того, как Химера спасла жизнь Нику).
Одной из самых главных задач Инги было освоить библиотечное дело. Библиотекой заведовал Георгий, со дня на день должен был начать работу печатный станок, созданный еще на Земле. А вот бумага для книг была местного производства и чем-то отдаленно напоминала египетский папирус.
Словом, земные книги были в Эльсиноре пока что на вес золота, и все же людям необходимо было читать. Для библиотеки требовался строжайший учет и контроль, а Георгий, который помимо всех своих обязанностей еще и добровольно пошел в ополчение, просто физически не успевал всем этим заниматься. Вот тут-то Инга и пришла на помощь… Однако же книги выдавались далеко не всем и не всегда.
– …И вот представьте – заявилась это она вчера вечером ко мне, – рассказывала девушка, не забывая уплетать завтрак – салат из местных растений.
– Кто она? – переспросил Алирен.
– Фаэ! Фаэлинда…
– Как, она еще и книжки читать умеет? – хмыкнула Зимородок. – Не ожидала от «безутешной вдовы» такой прыти… Ну-ну.
– Да это ерунда. Ну, я думала, она там чего-нибудь из фэнтези взять захочет. Ну, думала уже кое-что ей посоветовать, так она…
– Неужели «Камасутру» пришла выпрашивать? И на фига ей, спрашивается? Сама это не знает, что ли…
– Хуже, Зимушка, хуже. Подает это она мне списочек: кто-то ей присоветовал. Алистер Кроули, Шандор ЛаВей, Фридрих Ницше… Я как стояла, так и села. Ладно, говорю, Георгию передам, так и быть…
– Дела, – протянула Зимородок. – Рак свистнул на горе, а Фаэлинда взялась за философию. Она же в жизни ничего не читала, разве что Толкина. Да и то по видику, наверное, «Властелина колец» смотрела… В переводе Гоблина.
– Да уж. Ты бы Георгия видела, когда я ему этот списочек передала. Тоже ахнул. «Собачье сердце» вспомнил, Полиграфа Полиграфовича Шарикова, Эллочку-людоедку…
– Ну да, Шариков тоже философские работы читал. Ну так что, выдали ей?
– Нет, конечно, ничего ей никто не выдаст. Она ведь к Георгию еще заявится…
Позавтракав, четверо «друидов» отправились вслед за Зимородком к кладбищу.
Искать «место преступления» было не нужно: уродливая гарь теперь надолго останется в лесу. План же Зимородка и Эланы был очень прост: коль скоро поджигатель затаился, его можно наказать с помощью магии. При этом совершенно необязательно знать, кто именно это сотворил: достаточно провести небольшой обряд – и этот, вне всякого сомнения, очень глупый чел будет наказан – обожжет себе руку. Как? Да неважно, главное – обожжет. Вот тут-то можно его и вычислить, а заодно – понять, злоумышленник это или же просто дурак. Кстати, все склонялись ко второму варианту: жечь собственное жилище, которое наверняка пострадало бы в большом пожаре, никакой злоумышленник не стал бы.
– Ну что, начнем?.. – Зимородок решительно оглядела место их вчерашнего сражения с огнем.
– Да, только как? – вопросительно посмотрел на нее Подорожник.
– А то нам впервой. Помнишь заговоренный лук со стрелами? Давай примерно так же, – девушка кивнула в сторону гари. – Вот здесь был главный очаг пожара, ветер был с той стороны.
– Ты, Подорожник, лучше всего заклятия сочиняешь – тебе и флаг в руки, – заметила Элана. – А остальное сделаем мы.
– Если б ты заклятие вчера выдумал, то и ладонь бы не обжег, наверное, – заметил Алирен. – И почему только вчера до такого никто не додумался?..
– Наверное, в том был какой-то смысл, – философски рассудила Инга.
– Ну что, становимся в круг – там, где пламя начало разгораться. Так, теперь сосредоточимся, – скомандовала Элана. – А ты, Подорожник, сконцентрируйся на заклятии. И помни: мы не собираемся убивать этого типа, но пускай он получит свое… Да, вот что, берем в руку – в правую, так, наверное, лучше, – по горсточке пепла… Начинай!
И Подорожник, слегка прикрыв глаза и внутренне сконцентрировавшись, начал читать заклятие, сочиняя его на ходу:
Кто вчера разжег здесь пламя,
Тот наказан будет нами.
Серый пепел, горький дым,
Отправляйтесь вслед за ним.
Я заклятие плету
И бросаю в пустоту
На того, кто здесь вчера
Нам не пожелал добра.
Тронь, невидимый огонь,
Его правую ладонь…
Неизвестно, насколько длинными оказались бы в итоге стихи Подорожника, но провести обряд полностью так, как было задумано, ему не дали. На сей раз не вытерпела Зимородок, неожиданно для самой себя завершившая заклятие:
– Мы тогда узнаем сразу эту подлую заразу…
Остальные выпустили пепел из рук и уставились на нее.
– Ну зачем ты все испортила?.. – начал было Подорожник. – Это же заклятие, я должен был продолжить его совсем не так… А теперь может не сработать!
– А вот получилось так. И что плохого? – проговорила девушка. – По-моему, вполне отличное завершение. И, если подействует, ох, и придется кому-то вспомнить вчерашний пожар, – она окинула возмущенным взглядом выгоревший кустарник и мох. – Пойдем. Элана, ты ведь сегодня работаешь в госпитале, а не дежуришь у Ника? Вот и посмотришь, кто явится. Я-то не смогу, через час заступаю в дневной дозор, а Инга и Подорожник будут где-нибудь поблизости.
– Через час… Успеешь еще посмотреть, если наша магия уже подействовала. Давайте-ка поскорей к госпиталю, думаю, мой пациент туда уже несется, как наскипидаренный… – Элана улыбнулась и почти побежала по тропинке.
Всю обратную дорогу Подорожник молчал, хотя мысли по его лицу можно было прочесть безо всякой магии: «Вот, испортила песню, дура…» Дуться он перестал, лишь подойдя к жилищу. И правильно сделал, что перестал. Заклятие по наитию – такая странная штука, в которой действия и слова каждого из «друидов» приобретают особенный смысл, и если кто-то должен сказать или сделать нечто, в первоначальные планы не входившее, значит – так и надо.
Магия – дело хорошее, но осторожность и осмотрительность не менее важны, а вот об этом «друиды» во время обряда забыли напрочь. Впрочем, существо, поселившееся сейчас на гари, было настолько слабым и беспомощным, что не смогло бы при всем желании причинить им сейчас хоть какой-нибудь вред. Желание-то, разумеется, было. Еще бы – эти существа решили принести вред не кому-нибудь, а Светлой Госпоже, владычице белого кристалла. Но обнаружить себя означало бы ничем не помочь хозяйке и погибнуть самому. И существо предпочло затаиться и наблюдать.
Как оно вообще не погибло во время скитаний? Это было трудно понять, вырвавшись из ловушки, в которой оно жило многие и многие смены сезонов – сколько тысяч лет прошло, существо не задумывалось, оно уже было ослаблено. Потом вроде бы силы начали постепенно возвращаться, но на Светлого Господина напали, пришлось отдать все силы на его восстановление, и все равно спасти его не удалось. Что ж с того: Господина не стало, появилась Госпожа. Служить ей было легко и приятно, но все равно требовалось восстановить силы. И гарь – естественное и привычное условие существования – подходила для это более всего. Но никакой гари поблизости не было.
Что ж, пришлось внушить – разумеется, через белый кристалл, заключающий сущность создателя существа, – мысль о том, что нужно поджечь сухой мох. Госпожа справилась с этим блестяще, вот только гарь получилась не такой обширной, как хотелось бы. Оказывается, эти странные двуногие существа могут владеть высшими силами. Они могут быть опасны. Значит, нужно выжидать. А потом начать постепенно готовить Светлую Госпожу к решительному сражению. Но это – позже, а пока следует затаиться. И наблюдать…
Если бы среди «друидов» оказался Ник, он, скорее всего, заметил бы кое-что необычное на выгоревшем пространстве – нечто, что напомнило бы ему об опасных приключениях во время случившегося не так давно путешествия. Но Ник едва-едва пришел в себя в княжьем тереме, и ему сейчас было не до Светлой Госпожи и Тени, которая обрела хозяйку. Или стала хозяйкой, что, пожалуй, вернее…
Если утром что-то не заладилось, то и день наверняка удачным не станет. Нельзя сказать, чтобы это золотое правило Фаэлинда не помнила, но следовать ему и быть хотя бы чуть-чуть осмотрительнее она не захотела. И напрасно.
Утром состоялся ее разговор с Георгием, и сейчас она со злостью вспоминала все, что ей было сказано.
Все дело в том, что она попросила одного из своих приятелей составить список литературы, посвященной преодолению человеческого, точнее, «овеческого» в человеке. В конце концов, она становится не-человеком, при ее нынешних магических способностях это уже очевидно. А такую вещь, как идеологию, сбрасывать со счетов нельзя – это Фаэ понимала, хотя и чисто интуитивно.
Список был составлен тотчас же, и девушка отправилась с ним сперва к Инге, а наутро – и к Георгию.
Тот повертел в руках список, а затем серьезно спросил:
– Стало быть, вы ко мне и вот по какому поводу? И к чему бы вам это? Ну вот, к примеру, Ницше… Вообще-то библиотека как таковая у нас пока не открыта, а большинство книг – в единственном экземпляре. Вы вообще-то философией вроде бы не интересовались? Или я что-то путаю?
Фаэлинда сидела напротив него, не зная, как возразить. Георгий был безукоризненно вежлив, и оттого ее настроение стало еще паршивей. Она промямлила что-то о самообразовании, но «Хранитель информации» ее даже не дослушал.
– Если угодно, есть выписки, есть цитаты. С этого и надо начинать. А в неопытных руках знание может быть опасным и принести только вред. Но вам вообще-то надо начинать даже не с цитат. Просто с формирования привычки читать… Насколько мне известно, сей навык пока проявлен у вас до сих пор не был…