С километр группа прошла вдоль русла Волги, а потом поднялась в город. Улицы были пустынными и темными — с десяти вечера до семи утра действовал комендантский час, введенный оккупационными войсками с начала наступления советских войск и активизации партизанской борьбы. Улица, по которой Шевцов повел группу, состояла из частных бревенчатых домов, окруженных заросшими палисадниками. Кое-где в окнах виднелись огни керосинок — электричество здесь не подавали с начала оккупации. Некоторые дома явно были брошены: сломанные или наполовину разобранные заборы, выбитые окна. Шаг за шагом, укрываясь от пеших патрулей, группа двигалась к вражеским позициям, заходя к ним в тыл. Наконец, приблизилась передовая — стали слышны переговоры военных, приглушенное ржание лошадей, лязг оружия, отрывистые команды. Шевцов выбирал позиции для наблюдения, сменяя их так, чтобы охватить всю линию боевого соприкосновения. Группа работала всю ночь, до четырех утра, когда небо на востоке начало понемногу светлеть. Вернулись тем же путем — сначала по улице, которая едва угадывалась по чуть светлеющим крышам, а затем вдоль русла Волги. Обошлось без происшествий. Каждый из троицы нарисовал расположение вражеских позиций, особо указав противотанковые пушки и зенитки. Затем эти планы сличили и утрясли разногласия. Разведгруппу отправили на отдых, и Орловский и Самонин принялись составлять план сражения.
Глава 70. ЗНАМЕНАТЕЛЬНАЯ ВСТРЕЧА
Начальник Центрального железнодорожного узла рейхскомиссариата Московия Оскар Ланг все последние дни крутился, как белка в колесе. С отступлением из Москвы большая часть подвижного состава, сосредоточенного в столице, оказалась потерянной. Еще бы, какому какое дело до каких-то там вагонов, когда речь шла о спасении армии! Лангу так и сказали, когда он заикнулся о том, что надо бы вывести из депо хотя бы паровозы — те, что на ходу. Ему пообещали сделать все возможное, но обещания оказались пустыми — кроме эшелонов, на которых немецкую пехоту по договору Гудериана с Говоровым вывезли из Москвы, остальной подвижной состав полностью достался русским! А теперь, когда ОКХ начало готовить контрнаступление, воодушевившись разрывом связи между параллельными мирами и потерей Говоровым поддержки со стороны СССР, им, видите ли, нужно срочно перебросить на восточный фронт две танковые и четыре пехотные дивизии! И это только начало! А откуда я возьму вам подвижной состав?
— Снимайте с других участков, — жестко ответил Модель, когда Ланг задал ему этот вопрос. «С каких это других?» — хотел было спросить начальник железных дорог, но осекся — взгляд генерала-фельдмаршала сделался стальным. Оскару почему-то вспомнились в этот момент истории, которые передавали о Моделе из уст в уста: о его жестокости при обращении с местными, о тактике выжженной земли, которую он практиковал при отступлении, и, наконец, о расстрельных командах, восстанавливающих дисциплину в деморализованных подразделениях. Именно Модель предотвратил катастрофу под Москвой зимой сорок первого. Именно тогда будущий «пожарный фюрера» наработал те меры, что позволили ему столь эффективно затыкать дыры на фронтах.
— Если не справитесь, мы найдем того, кто справится, — спокойно сказал Модель. — Но учтите, Оскар, ваша карьера в железнодорожном поприще на этом закончится. Я за этим прослежу лично.
— Да, мой генерал, — пробормотал, опустив глаза, Оскар. Железнодорожник разом потерял весь свой запал. К вечеру, уже успокоившись, насколько это было возможно, он дал себе слово — при первой же возможности запросить перевод назад, в метрополию, пусть даже с понижением! Нет, эти бескрайние русские просторы явно не для немецкого человека. Кто там говорил о жизненном пространстве на востоке? Боже мой, какая глупость, кому нужно это пространство!
Разумеется, вслух ничего подобного Оскар не осмеливался говорить, весьма благоразумно держа эти мысли при себе. Надо сказать, после втыка, полученного от Моделя, Ланг обнаружил в себе скрытые резервы, да еще какие! Оказалось, выполнить требование о срочной переброске крупной войсковой группировки на восточный фронт очень даже возможно — особенно, если пригрозить трибуналом начальникам узловых и сортировочных станций. Те забегали, как тараканы под тапком, и в результате — вот оно, войска движутся на восток почти по графику, отставание каких-то жалких двенадцать часов.
И все бы хорошо, если бы не новая блажь Моделя. Теперь, видите ли, пятьсот тринадцатый и пятьсот десятый батальон тяжелых танков дивизии «Викинг» нужно перебросить на север.
Вот это номер.
Ланг заранее продумал, где именно и как будут разгружать этих монстров — «Тигров» обеих модификаций, а затем еще и «Маусов»: последние двигались медленнее основного эшелона, так как перевозились на специальных двенадцатиосных платформах. И вот теперь все планы летят к чертям!
Ланг в очередной раз уставился на карту железных дорог России. Ничего не поделаешь: единственный способ выполнить приказ Моделя — провести эшелоны по северной железной дороге до Ярославля. На окраинах города идут бои, но Модель заверил, что вермахт удержит позиции. Ланг снял трубку телефона и потребовал немедленно соединить его с начальником станции Ярославль-Главный Гюнтером Бергом. Оскар знал его еще со службы в Германии — они вместе работали на вокзале в Лейпциге. Хорошие были времена.
— Гюнтер, у нас с тобой проблемы, — сообщил Оскар после взаимных приветствий. — Через пару-тройку дней к тебе прибудут эшелоны с тяжелыми танками.
— Ты шутишь? — не поверил тот.
— Приказ Моделя. Ты ведь знаешь, какой у него нрав?
В трубке молчали, слышно было только недовольное сопение. Начальник станции проходил через фазу принятия — фазу гнева пришлось пропустить.
— Как будешь разгружать? — спросил Оскар.
— Не знаю, как, — буркнул тот. — За последние пять лет ничего тяжелее грузовиков мне спускать на землю не приходилось.
— Знакомо, — посочувствовал Оскар. — Ну, у тебя есть время подготовиться. Если чем могу помочь, сообщи.
Ланг поспешно положил трубку — пусть его старый товарищ переварит новости. Сейчас он какое-то время будет на эмоциях — так же, как и сам Оскар, когда узнал о приказе Модели.
Пусть оторвется на подчиненных. Для чего же они еще нужны?
Модель изучал карту боевых действий.
Несмотря на все его усилия, русские продвигались навстречу друг другу. Как и предполагал фельдмаршал, Говоров не пошел на штурм железнодорожного вокзала Костромы, а решил обойти город с юга и двинуться дальше, на соединение с войсками Тухачевского. Тот, после разгрома танкового батальона Курца, подошел к Шарья. Модель поморщился — что за дурацкие русские названия, язык сломаешь, пока выговоришь…
Хорошей новостью было то, что дивизия «Викинг», а именно, два батальона тяжелых танков, вскоре сможет принять участие в боях.
Модель вызвал начальника штаба, и через пару минут тот уже заходил в кабинет.
— Доброе утро, Ганс, — поздоровался фельдмаршал. — Удалось отдохнуть?
Хотя день только начинался, выглядел генерал несколько уставшим — сказывался недосып последних дней: планирование переброски прибывающих подкреплений с западного участка на северо-восточный требовало постоянного внимания. Русские дороги — как автомобильные, так и железные — не слишком хороши были приспособлены для транспортировки тяжелых немецких вооружений.
— Немного, — дипломатично ответил тот.
— Ничего, Ганс, скоро будут полегче, — оптимистично заверил Модель своего верного соратника. — Я принял решение: мы нанесем удар по войскам Говорова под Ярославлем, вот здесь. — Он ткнул пальцем в Щедрино.
Кребс понимающе кивнул — будь он командующим, сам поступил бы так же. Захват Щедрино позволит рассечь группировку Говорова. Все части восточнее Ярославля окажутся отрезанными от снабжения и будут легко уничтожены за несколько дней. И, разумеется, стратегическая цель советского наступления на северо-востоке — создание «дороги жизни» между Москвой и Восточным Союзом — не будет достигнута.
— Основной ударной силой будут пятьсот тринадцатый и пятьсот десятый батальоны тяжелых танков, — сказал фельдмаршал, — двадцать восемь «Тигров» и двадцать два «Королевских тигра». Кстати, что там с «Маусами», Ганс?
В состав батальонов входила еще и рота «Маусов» — восемь машин, включая штабную, но начальник железной дороги буквально валялся в ногах, умоляя передать фельдмаршалу, что за неделю перебросить «Маусы» в Ярославль нет никакой возможности. Сам он сказать такое Моделю не решался, и Кребс вполне его понимал.
— Они прибудут через десять дней, не раньше, — ответил начальник штаба.
Фельдмаршал в раздумьях зашагал вдоль карты.
— Не страшно, — неожиданно сказал он, и у Кребса отлегло от сердца, — эти «мышки» не примут участия в штурме Щедрино, мы их используем по-другому.
— Как именно, мой генерал? — спросил Кребс.
— Как долговременные огневые точки, — ответил Модель, — после захвата Щедрино мы выстроим мощные позиции на пересечении Ярославского и Костромского шоссе. Вот там-то «Маусы» нам и пригодятся.
— Отличная идея! — откликнулся начальник штаба, но мысленно добавил: если штурм Щедрино пойдет по плану. Говоров наверняка просчитает эти планы и предпримет встречные меры. Другое дело, его ресурсы ограничены. Что он может противопоставить ударной мощи двух батальонов тяжелых танков? Роту ИСов? Наверное, это максимум…
— Приступайте к планированию операции, Ганс, — распорядился Модель. — Не будем терять время.
Гюнтер Грасс, командующий гарнизоном Костромы, пребывал в недоумении. Еще вчера он направил докладную в штаб Моделю, где четко указал — русские готовятся к наступлению с плацдарма возле железнодорожного моста. Возможная цель наступления — вокзал Костромы, захват которого позволит русским контролировать железную дорогу на значительном протяжении. Нет, Грасс, конечно, понимал, что неудачные попытки отбить мост могли посеять сомнения в его способности дать отпор врагу, но распоряжение