Стоун кивнул Громову, предлагая тому начать.
— Пока мы не можем драться с немцами на равных, — сказал профессор.
Генерал остро взглянул на него.
— Правда? Почему же?
— Потому что возможности снабжать плацдарм через коридор ограничены, — ответил профессор. — Например, мы не можем оперативно перебросить авиацию.
Говоров кивнул.
— Согласен, это проблема. Что дальше?
— Если не расширить коридор, превосходство в снабжении рано или поздно позволит немцам захватить плацдарм. Нам придется отступить.
Лицо генерала застыло.
— Отступить? Вы отдает себе отчет?..
— Вполне, — спокойно ответил профессор, не повышая голоса, — а вы?
Генерал, глядя Громову прямо в лицо, тихим, но напряженным голосом спросил:
— Вы понимаете, что за такие разговоры вам грозит трибунал?
Профессор вздохнул.
— Знаете, за мою долгую жизнь мне угрожали много раз, — сказал он. — Если вы уверены, что справитесь с немцами, давайте отложим разговор. Но если нет, я бы хотел продолжить.
Генерал вытащил из портсигара сигарету, закурил, чиркнув спичкой. Выпустив дым, глянув на карту, возле которой штабные офицеры бурно обсуждали последние изменения в положении войск. Судя по тону этого обсуждения, изменения были совсем не радостные.
— Ладно, — сказал Громов. — Допустим на минуту, что вы правы. Что вы предлагаете? Расширить коридор на плацдарм, верно?
— Нет, этого мы не можем.
— А что вы можете?
— Полагаю, мы можем его закрыть.
Генерал, казалось, забыл, что у него в руке сигарета.
— Что значит закрыть? Если мы закроем коридор, то плацдарм отойдет немцам!
Профессор кивнул.
— Именно. Вывести войска, пока это еще можно сделать, и закрыть коридор. Отдать плацдарм — это меньшее из зол.
Генерал усмехнулся.
— Это невозможно. Без приказа я на это не пойду.
Громов вздохнул.
— Если вы не удержите плацдарм, немцы захватят коридор и вторгнутся сюда, в наш мир, со всем своим новейшим оружием. С танками «Маус», с баллистическими ракетами и реактивными истребителями. Германская военная промышленность там на подъеме, она почти не пострадала от бомбежек.
— Откуда у вас эти сведения? — резко спросил генерал.
— От нас. — Доктор Стоун, наконец, подключился к разговору. — Из допросов пленных. Впрочем, подозреваю, что ваши службы тоже уже информированы об этом.
Генерал задумался. В этот момент в коридоре послышались тревожные голоса, и в комнату быстро вошли двое танкистов — одним из них был лейтенант Крутов.
— Разрешите доложить, товарищ майор? — обратился он к штабному офицеру, не заметив стоящего в стороне Говорова.
— Отставить, докладывайте мне, — приказал генерал.
Крутов, подойдя ближе, вкратце доложил обстановку. Прямо он не сказал, но из его слов следовало, что немцев сдерживает последняя линия обороны, опирающаяся на тридцатьчетверки. Как бы подтверждая его слова, снова раздался близкий разрыв, за ним еще один.
— Где Селезнев? — спросил генерал.
— Я не знаю, — ответил Крутов. — Я видел, что его танк подбит.
— Как и ваш?
— Так точно.
Генерал, подойдя к столу, быстро черкнул записку и передал ее Крутову.
— Быстро к штабу батальона, принимайте командование резервным взводом тридцатьчетверок. Пройдете через коридор и займете позиции с восточного входа. Задача ясна?
— Так точно! Разрешите идти?
— Подождите. — Генерал повернулся к ученым. — Вы не против прокатиться на танке?
Стоун и Громов переглянулись.
— Если так надо… — сказал профессор.
— Надо, — подтвердил генерал и усмехнулся, — если уж вы начали рассуждать, как стратег, познакомьтесь поближе с армией. А над тем, что вы сказали, я подумаю. Обещаю.
Саша работал с американскими инженерами над удержанием плазмы, когда услышал звук танкового мотора, доносившийся снаружи. Это была тридцатьчетверка, остановившаяся у входа в ангар. В помещение зашел лейтенант, держа в руках шлем.
— Кто здесь Карелин Александр?
— Я, — отозвался Саша.
— Крутов Сергей, — представился лейтенант и тут же приказал: — пойдемте со мной.
Развернувшись, Крутов направился назад.
— One minute, please, — сказал Саша своим американским коллегам. За последний день он подтянул уровень своего английского почти до уровня немецкого, который изучал в школе, а потом и в университете. Метод погружения в языковую среду работал отлично.
Выйдя из ангара, Саша не удержался от возгласа удивления — из люка танковой башни с трудом выбирался профессор Громов собственной персоной. Видно было, что действие давалось ему с трудом.
— Александр Николаевич, вам помочь? — крикнул Саша.
Профессор, обернувшись на его голос, лишь сердито махнул рукой. Еще пара минут неловких движений, и Громов с помощью лейтенанта Крутова оказался на земле. Доктор Стоун управился быстрее — вероятно, у него было больше опыта в общении с военной техникой.
Танк, взревев мотором, рванул назад, к восточной границе коридора. В наступившей тишине ясно слышалась канонада с Запада.
— Пойдемте, — распорядился Громов, придя, наконец, в себя после необычной поездки, — у нас много работы.
— Какой именно? — спросил Саша.
— Объясню по дороге.
— По дороге куда?
— На склад.
Саша уже ничему не удивлялся.
У входа на склад, где Громов совсем недавно стащил кусок сетки, из которого сделал колпак для вылазки в туман, стояли три крытых «Студебеккера». Стоун подошел к одному из водителей и задал быстрый вопрос. Получив ответ, сообщил профессору:
— Скоро будет еще один грузовик. Этого хватит?
— Будем надеяться, — неопределенно ответил профессор, — надо начинать, времени мало.
— Хватит для чего? — осмелился спросить Саша.
Громов повернулся к нему.
— Ах, да, вы ведь еще не знаете…
Профессор на ходу кратко рассказал о своей экспедиции в туман, о том, как ему удалось ненадолго погасить свечение плазмы и как из этого родилась идея закрыть коридор.
— А зачем нам грузовики?
Громов усмехнулся.
— Мог бы и сам сообразить. Подумай немного. Нам нужно увеличить область, из которой заряд будет стекать на землю…
— Вы хотите покрыть их сеткой! — догадался Саша.
— Именно. Этим мы сейчас и займемся.
Тем временем они подошли к навесу над свернутой в рулоны сеткой для будущего забора. Похоже, он уже не понадобится, подумал Саша. Стоун на правах начальника подозвал подсобных рабочих и дал им инструкции, что делать. Сходив за инструментом, спустя пару минут те уже разворачивали рулоны.
— Я вижу, дело идет на лад, — сказал Громов, — сколько вам надо времени?
— Хотите оставить меня на хозяйстве? — откликнулся Стоун.
— У вас хорошо получается. — Громов кивнул на рабочих, уже развернувших сетку и теперь резавших ее. — Кроме того, вы здесь главный.
Стоун хмыкнул.
— Ну хорошо. Думаю, за пару часов управимся.
— Отлично. Через пару часов встретимся.
— А вы куда?
Профессор показал в сторону жилой зоны.
— Не волнуйтесь, Джек, вы все узнаете.
Громов и Саша шли к бараку.
— Надо кое-что рассчитать, причем срочно, — сказал Громов. — Логарифмическую линейку не потерял?
— Нет. А что именно рассчитать?
Громов кинул на светящийся вдалеке туман.
— Что будет, если плазма погаснет?
— Туман перестанет светиться, — пробормотал Саша после недолгого раздумья. Ничего умнее в голову не пришло.
Профессор вздохнул.
— А куда денется электромагнитное поле, создаваемое плазмой?
— Его просто не будет… а, понял! — осенило Сашу. — Если поле исчезнет, его энергия должна выделиться!
— Именно, — подтвердил профессор. Они уже подошли к бараку. Открыв дверь, профессор добавил: — будет тепловой взрыв. А вот какой мощности и где будет его эпицентр — это нам и надо рассчитать.
— Понял, — ответил Саша.
— Бери линейку и иди ко мне, — распорядился профессор, заходя в свой кабинет. — Работать будем вместе, прямо с колес, причесывать уравнения некогда.
Саша мгновение промедлил.
— Александр Николаевич, вы правда считаете, что наши отступят? — спросил он.
— Мы должны учитывать все варианты, в том числе и этот, — уклончиво ответил тот.
— Да, я понимаю… — Саша все еще стоял у дверей, — все варианты, это верно, но вы-то как думаете?
Громов пристально посмотрел на своего ученика. Он должен знать правду, мелькнула мысль, это станет стимулом к работе.
— Да, я считаю, что наши отступят, — тихо сказал профессор, — и тогда нам придется закрыть коридор.
Саша посерьезнел. Ничего не говоря, он зашел в свою комнату за логарифмической линейкой, и, не задерживаясь, вернулся в кабинет профессора.
— Я готов, — сказал он.
Они работали немногим более часа — профессор писал уравнения, задавал начальные условия, а его ученик занимался численными расчетами. Иногда одно и тоже приходилось пересчитывать по нескольку раз — точные параметры плазмы, как и занимаемый ею объем не были известны.
Наконец, получив от Саши последнюю порцию чисел, Громов решил, что достаточно. Взяв чистый лист, он нарисовал подкову, с двух сторон огибающую коридор в параллельный мир, указал положение ангара и жилых помещений и написал число — ожидаемую мощность взрыва.
— Двести тонн взрывчатки? — поразился Саша. — Не может быть! Неужели так много?
Громов кивнул.
— Я пересчитал три раза. Учтите, что это порядок величины. Может быть и сто, а может — четыреста.
Саша потрясенно молчал. Профессор сделал еще две пометки.
— В этих местах мощность взрыва будет максимальной, — пояснил он. — Нужно сообщить об этом Стоуну и Говорову, если с ним удастся связаться. Сделаешь?
Саша кивнул. Не чувствуя ног, он смотрел на одну из пометок, сделанную профессором — она была совсем рядом с палатками. Именно туда пошла Маша, когда прощалась с ним.
Самое страшное при быстром отступлении — это паника. Благодаря слаженной работе штаба, пока ее удалось избежать.