— Вы вчера ужинали?
— Как-то не пришлось, — признался профессор.
— Сейчас мы это исправим, — сказал генерал, и, подозвав конвойного, отдал распоряжение. Тот, козырнув, мгновенно удалился. Принесли два удобных стула, один из них Синицын предложил профессору.
— Расскажите, Александр Николаевич, что случилось в Германии. Сначала только факты, а потом ваши предположения и ваши действия.
К такому разговору Громов готовился давно, предполагая, правда, что он произойдет в несколько иных условиях. Но сути дела это не меняло. По ходу рассказа Синицын делал пометки в записной книжке. Когда профессор закончил, генерал спросил:
— Верно я понял, что вы действовали совместно с американцами?
Громов кивнул.
— Доктор Джек Стоун согласился с моими выводами.
Синицын хмыкнул.
— А может, было наоборот? Может, это были его выводы, а он вас подтолкнул к тому, чтобы вы их считали своими?
Профессор мысленно вздохнул. В эту игру с ним играли и красные, и белые.
— Я хорошо помню наш разговор. Мое предложение закрыть коридор было для него неожиданным. Он даже не думал об этом.
Синицын остро взглянул на него. Громов выдержал этот взгляд.
— Хорошо, — сказал генерал и пролистал свои записи. — Пожалуйста, изложите все то, что рассказали мне, в письменном виде.
— На чье имя писать?
— Можете на мое.
Генерал встал и прошелся по комнате. Затем неожиданно спросил:
— Вы понимаете, что происходит там, наверху?
— Не очень, — признался профессор, — но я понимаю, что принять новую реальность, поверить в нее очень сложно. Я надеюсь, допрашивают не только меня?
Синицын усмехнулся.
— В этом можете не сомневаться.
— Допросите тех, кто участвовал в боевых действиях. Лейтенант Крутов, например. Он видел «Маусы» — те самые, которых не могло быть, — и сражался с ними. Есть и другие, я просто не знаю всех, я не был на линии огня.
Генерал молчал.
— Полковник Селезнев выжил? — спросил профессор.
— Не знаю. Сведений о нем нет.
— А генерал Говоров?
— Он недалеко от вас. В такой же камере. Сейчас с ним беседуют.
Профессор откинулся на спинку стула.
— Хорошо, — сказал он, — я рад, что он жив.
Синицын колебался. Наконец, после минутных раздумий, решился:
— То, что вы говорите, подтверждается другими. Либо это массовый психоз, какая-то галлюцинация, либо, — он на секунду запнулся, — действительно существует некий мир, в котором войну выиграла Германия.
Громов согласно кивнул.
— Я бы хотел, чтобы это был психоз. Очень хотел бы.
— Но вы так не считаете.
— К сожалению, да. Я так не считаю.
Синицын подозвал конвоиров, чтобы ты забрали стулья.
— Пока вы останетесь здесь, — сказал он и повторил: — Пожалуйста, изложите в письменном виде все, что мне рассказали. Сколько вам нужно времени?
Профессор взглянул на часы.
— К полудню успею, — сказал он, и добавил, кивнув на конвоиров: — если только мне не будут мешать.
— Не будут, — пообещал генерал.
Синицын уже выходил из камеры, когда Громов сказал:
— Товарищ генерал! — Тот обернулся.
— Коридор к плацдарму закрыт, верно? Иначе бы вы не стали говорить о психозе и галлюцинациях.
Генерал выразительно посмотрел на него и ответил:
— Пожалуйста, напишите отчет, товарищ профессор. Это очень важно.
Громов закончил отчет, как и обещал, до полудня, и передал его конвоиру. До ужина его не беспокоили, но ближе к вечеру объявился еще один желающий «побеседовать» с профессором. Разговор проходил в том же формате, в камере Громова, хотя тот предпочел бы прогуляться по «Лефортово» — просто из любопытства к знаменитому зданию. Этого визитера профессор не знал, и тот не стал представляться. Интересовало его главным образом то, что делал и говорил Джек Стоун, а также Форест. Громов довольно быстро раскусил нехитрую идею, к которой его подводили — а не были ли все случившееся провокацией англо-американской военщины с целью выявить сильные и слабые стороны нового советского танка — ИС3? Профессор решил, что все равно не сможет переубедить допрашивающего, поэтому просто отвечал на вопросы, как правило, кратко, чтобы не давать возможности развиться этой идее.
Ночь прошла без допросов, а равно утром от Синицына передали записку, в которой он благодарил за отчет и просил вкратце изложить суть совместной с американцами работы над удержанием плазмы. Вот с этого и надо было начинать, подумал Громов. Что ж, лучше поздно, чем никогда. А днем пришел конвоир распорядился приготовиться на выход с вещами. Профессора, проведя по длинным коридорам тюрьмы, вывели на площадку, где его уже ждал газик. Ехали недолго — и Громов не удивился, когда водитель затормозил у входа в здание на Лубянке. Снова та же процедуры, что и несколько дней назад — проверка документов, звонок дежурного начальству и вверх по лестнице — в самый главный кабинет, окнами выходящий на площадь.
Компания была почти в том же составе, что и в прошлый раз. Когда Громов вошел, взгляды обратились в нему. Он нашел свое место по табличке с именем и должностью — ага, значит, не сняли! — и сел на стул. Академик, сидевший рядом, внимательно читал доклад Громова. Профессор заметил, что у каждого из присутствующих был экземпляр. Вот она, слава, мелькнула мысль.
В кабинет вошел генерал Синицын, и почти сразу после него — человек в пенсне, который и был здесь главным. Поздоровавшись с присутствующими, главный тут же дал слово генералу. Его доклад представлял собой выдержку из отчета, подготовленного профессором. Громов отдал должное генералу — невероятные факты тот излагал таким спокойным тоном, как будто в этом не было ничего сверхъестественного. Даже такие термины, как «параллельный мир» и «коридор между мирами», генерал произнес без запинки. Профессор подумал, что их беседа не прошла даром.
Когда Синицын закончил, воцарилась мертвая тишина. Главный, блеснув пенсне, произнес:
— Товарищи, я знаю, что у вас много вопросов. После нашего собрания вы сможете задать их профессору Громову. Я уверен, что из всех присутствующих он лучше всех разбирается в том, что произошло.
Аудитория по-прежнему молчала.
— Причина, по которой мы здесь собрались, следующая. — Главный, глядя в документ, лежащий на столе, начал его зачитывать. — Комитет государственной обороны рассмотрел все факты, касающиеся последних событий в западной Германии, и пришел к следующему выводу: несмотря на победоносное завершение Великой отечественной войны, угроза со стороны Германии Советскому Союзу полностью не устранена…
Значит, они поверили, с удовлетворением подумал Громов, слушая чеканные формулировки. Закончив чтение, главный поднял взгляд и уже другим, спокойным и даже тихим голосом сказал:
— Товарищи, нам поручена важнейшая задача. Мы уже научились закрывать коридор между мирами. Теперь нам нужно научиться открывать такие коридоры. И, что самое важное, сделать это нужно раньше американцев. Для выполнения проекта будет создан научно-исследовательский институт с условным названием КБ-45. Его руководителем назначен профессор Громов. Александр Николаевич, — обратился к нему главный, — поднимитесь пожалуйста, пусть все на вас посмотрят.
Громов, отодвинув стул, поднялся.
— Товарищ нарком, — сказал профессор, — у меня есть талантливый ученик, Быстров Александр. В первую очередь для работы мне нужен он.
Главный кивнул.
— Сделаем.
Глава 11. НОВЫЕ ЗАДАЧИ
Саша проснулся от лязга отпираемого замка. Было ранее утро, тусклый свет из зарешеченного окошка под потолком слегка разбавлял темноту в камере. Вспыхнула лампа, внутрь вошел конвоир.
— Задержанный Алекандр Быстров, на выход с вещами! — приказал он.
С вещами, подумал Саша — значит, на свободу, или еще повезут куда-то… Последние два дня его допрашивали по десять часов в сутки, почти без перерыва, самые разные люди. Вопросы тоже задавали самые разные, и от некоторых — например, как и когда профессор Громов вступил в преступный сговор с американской разведкой? — Саша хотелось заорать прямо в лицо спрашивающему: да ты что, с ума сошел? Уже позже, остыв, он подумал — вполне возможно, таким образом они проверяли его выдержку, насколько он владеет собой. Что ж, если причина в этом, то испытание Саша прошел — по крайней мере, так хотелось думать.
Сашу привели в небольшое помещение, на двери которой было написано «комната для посетителей» и велели ждать. Кто может меня посетить, гадал он? Может быть, Маша, мелькнула мысль. Было бы здорово! Она, наверное, беспокоится о нем… Саша уже вполне уверил себя, что Маша и есть тот самый посетитель, которого он дожидается — но увы, его ждало разочарование: когда дверь открылась, в помещение вошел майор в форме НКВД. Саша, вскочив на ноги, отдал честь — как всегда поступал, если не был уверен, что именно делать, а в данном случае еще и для того, чтобы скрыть разочарование.
Майор сел за стол и жестом пригласил Сашу сделать то же самое. Затем представился:
— Сенцов Валерий Александрович, начальник отдела кадров КБ-45.
— Очень приятно, — пробормотал Саша, не зная, что еще сказать.
Майор достал из кожаного портфеля картонную папку с надписью «Дело №…», вытащил из него чистый лист бумаги и положил перед молодым человеком.
— Ручка есть? — осведомился майор.
— Нет, — сказал Саша. Мысленно он сжался, решив, что этот майор прикажет написать признание во всех смертных грехах, включая тот самое, что предъявляли Громову — работу на американскую разведку, и тут же решил, что такого он никогда не напишет, чего бы это ему не стоило…
— Вот, держи.
Майор протянул Саше ручку. Тот взял ее и тут же дрожащим голосом начал:
— Извините, но я не стану никого оговаривать…
Сенцов непонимающе уставился на него, а затем усмехнулся:
— Парень, ты что себе придумал? Пиши заявление о приеме на работу.
— На работу? — растерянно переспросил Саша. — Но куда?