— Там в основном силы прикрытия, две пехотные дивизии, два неполных танковых батальона, в основном Т — 4.
— Сведения какой давности?
— Недельной, — ответил начштаба и добавил: — у нас это направление не было приоритетным…
— Освежите данные по этому участку фронта. И свяжитесь с Челябинском, с Центральным штабом партизанского движения — запросите сведения о дислокации частей вермахта на линии Ростов — Ярославль — Кострома — Киров.
Он что-то задумал, мелькнула мысль у начштаба. Так часто бывало — тщательно обдуманный доклад отправлялся в мусорную корзину после первых нескольких минут. Похоже, в этот раз случится то же самое.
Что ж, именно поэтому Говоров и командующий — умеет увидеть возможность там, где другие замечают только проблему…
— А что, если нанести удар там, где немцы не ждут? — задумчиво сказал Говоров. — Вряд ли у немцев много войск на северо-востоке. Все резервы они перебрасывали на запад, чтобы закрыть дыры.
— А смысл? — спросил начштаба. По своему складу он всегда склонялся к оборонительным действиям, в отличие от Говорова. Впрочем, это была одна из причин, почему генерал держал его на этой должности — вместе они дополняли друг друга.
— Считаю, мы сможем пробить коридор до Ярославля, — глядя на карту, Говоров продолжал размышлять вслух, прямо не отвечая на вопрос, — там много заводов, это расширит нашу производственную базу. А затем — на Рыбинск или Кострому…
— У нас не хватит войск, — вставил начальник штаба.
— Риск есть, — признал Говоров. — Многое зависит от действий Троцкого. Если от Кирова они смогут двинуться в сторону Костромы, то мы сможем соединиться и прорвать окружение.
Начальник штаба молчал. Меньше всего ему нравилось планировать такие операции — слишком много факторов, не подающихся оценке, слишком непредсказуемо все.
— Боюсь, Ставке это не понравится, — наконец, сказал он.
Говоров хмыкнул.
— Ставке? — переспросил он. — Когда коридоры на большую землю закроются, Ставка не сможет давать приказы. Ответственность ляжет только на нас. Ну, и на руководителей Восточного Союза.
На это начштабу сказать было нечего.
— Василий Евгеньевич. — Говоров вернулся за стол. — Подготовьте, пожалуйста, план разведывательных мероприятий на восточном участке фронта, особенно в северо-восточном секторе. Задача — установить численность и места дислокации частей вермахта на максимальную глубину от линии боевого соприкосновения. И запросите эти сведения у Челябинска, думаю, у них есть оперативная информация. Приступайте немедленно.
— Есть, товарищ генерал, — ответил начальник штаба, уже прикидывая, с чего начать. За годы совместной службы с Говоровым одно он усвоил прочно — разрабатывая операцию, генерал вникает в мельчайшие детали, и, если не будет ответа — пеняй на себя.
За время службы майор Крутов давно уже привык, что обстановка на фронте меняется совсем не так, как ожидалось. Вот и на этот раз — он только что отвел свой танковый батальон на левый берег и начал закапываться в землю по самую макушку, как поступил приказ — первую и вторую роту отправить в состав резерва командующего группы войск генерала Говорова. В приказе также упоминалось, что передислокацию следует провести в ночное время, в условиях максимальной скрытности.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — у высокого начальства появилась задумка. Какая именно? Майор Крутов не имел никакого представления. Впрочем, кое-что было очевидно — задумка это явно не касается западного фронта, если с него отводятся наиболее боеспособные части.
Крутов связался со штабом бригады, уточняя — сам он должен остаться в расположении батальона, или проследовать с резервом? В штабе чертыхнулись — на этот счет указаний не было, все делалось с колес. Заместитель начштаба обещал выяснить этот вопрос утром, а когда Крутов резонно возразил, что танки надо отправить этой ночью, только посочувствовал.
Ну, и как теперь поступить, спросил Крутов самого себя?
Немцы здесь полезут, это факт. Последние несколько дней на правом берегу фиксировалась их активность — прибывали новые подразделения, обустраивались позиции для артиллерии. С другой стороны, стоящие в обороне "трешки", закопанные по самую башню, были грозной силой — Крутов сомневался, что немцы вообще смогут с ними что-то сделать до тех пор, пока у танков есть боезапас. Немцы это понимают, а если нет — им легко объяснят.
А что замышляет Говоров?
Крутов почувствовал, как в нем шевельнулась надежда. Еще по боям в Тюрингии майор помнил, как генерал сохранял хладнокровие в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях. Если он отводит войска, значит, у него есть план. Как всегда, рискованный, это да. Ну, а как в такой ситуации без риска?
Майор, приняв решение, вышел из блиндажа и подозвал сержанта, уткнувшегося в ведомость учета боеприпасов.
— Найдите лейтенанта Сергеева, — приказал Крутов, — передайте, чтобы он немедленно прибыл в штаб батальона.
Лейтенант хорошо справился с прикрытием отступления на левый берег — до боестолкновения с немцами тогда не дошло, но и без этого проблем хватало: переправа, крутой берег, так что пришлось еще искать, где танки могут подняться… Со всем этим лейтенант разобрался, так что пришло время расти выше.
Генерал-фельдмаршал Вальтер Модель мастерски затыкал дыры, возникавшие на фронтах в период активных боевых действий, и поэтому был известен в вермахте как «пожарный фюрера». Именно он сменил Гудериана на посту командующего войсками Рейхскомиссариата Московия после того, как тот оставил Москву в результате соглашения, заключенного с Говоровым. Модель как всегда умело организовал оборону, и сумел замедлить продвижение Красной Армии на западном участке фронта.
В последние две недели ситуация изменилась коренным образом. Войсковая разведка постоянно сообщала — группировка Красной Армии испытывает растущие сложности из-за проблем с коридорами между мирами. Общество немецких древностей тоже держало руку на пульсе, и по его прогнозам, в ближайшее время коридоры полностью закроются. А это означает, что плацдарм, с которого Советы собирались наступать на Германию, станет для них ловушкой.
Модель собирался этим воспользоваться. В кои-то веки он сможет разгромить крупнейшую войсковую группу Советов и вновь занять столицу Рейхскомиссариата. Генерал-фельдмаршал не сомневался, что ОКХ одобрит операцию и выделит необходимые войска.
План следовало разработать уже сейчас. Модель не любил атаки в лоб, предпочитая обходить позиции противника и брать их в «клещи» — этому он научился у Гудериана в 1941. Очевидно, самые боеспособные части Красной армии Говоров сосредоточил на западном участке фронта. И Гудериан, и Модель уже убедились в том, что новейшие советские танки ИС-3 в обороне представляли серьезную угрозы даже для «Маусов» — любимого детища фюрера, всегда приходившего в неистовство, когда ему докладывали о потерях «мышат».
Модель вызвал начальника штаба, генерала Ганса Кребса — тот достался ему от Гудериана. Генерал обладал феноменальной памятью, лично знал всех офицеров группы войск Рейхскомиссариата вплоть до батальонного звена, и за годы службы здесь объездил все вверенную ему территорию. Пережил уже три покушения, но всякий раз выходил сухим из воды, не считая легкой контузии, полученной во время поездки по плохо охраняемой дороге в лесах подо Ржевом.
Изложив свои соображения Кребсу, стоя перед огромной, во вся стену, картой Рейхскомиссариата, Модель спросил его мнение.
— Согласен с вами, мой генерал, что охват клещами предпочтительнее удара в лоб. Но есть серьезная проблема?
— Какая?
— Дороги.
Кребс подошел ближе к карте.
— Чтобы взять русских в клещи, нам нужно обойти их одновременно с юга и с севера. На северном направлении у нас есть свобода маневра, мы можем двигаться по Ленинградскому шоссе и по Волоколамскому, но вот на юге… — генерал покачал головой, — … придется преодолевать реку Москву. Новоспасский мост сейчас под контролем русских, и они прекрасно понимают его значение. Следующий мост, подходящий для тяжелой техники, находится вот здесь, — генерал спустился по карте значительно южнее, — и он контролируется нами.
— На сколько увеличивается маршрут? — спросил Модель.
— Километров сто пятьдесят — двести, не меньше, — ответил Кребс.
Модель в раздумьях зашагал по кабинету. Запас хода по шоссе у «Маусов» — всего сто километров, и это немецкие шоссе! Очевидно, они будут задерживать ударный кулак… об эффекте внезапности можно забыть. И еще одно неприятно кольнуло — а вдруг русские решат проблему с коридорами? Это был фактор неопределенности, предусмотреть который полностью он не мог. В любом случае, чем меньше времени будет у русских, тем лучше.
— Пожалуй, с этим мы ничего не можем сделать, — сказал Модель.
— Совершенно с вами согласен, мой генерал, — ответил Кребс.
— С одной клешней охватить русских не получится, — продолжил генерал-фельдмаршал, — тогда вся эта затея теряет смысл…
Модель остановился, глядя на план Москвы.
— Что ж, в таком случае остается один вариант — атака в лоб на западном участке фронта. По крайней мере, мы избежим всей этой возни с передислокаций тяжелых танков.
— Да, мой генерал. У нас полное господство в воздухе, и мы используем его полностью.
— Решено, — сказал Модель, повернувшись от карты к начальнику штаба. — Ганс, я прошу вас как можно быстрее оставить начальный план операции, отошлем его в ОКХ. Пусть там начнут шевелиться…
Глава 57.ПОДГОТОВКА К АТАКЕ
Передислокация подразделений с западного участка фронта на северо-восточный проходила ночью для обеспечения скрытности. Линия немецкой обороны на северо-востоке опиралась на реку Яуза и Верхнеяузкие болота. По данным фронтовой разведки, оборону здесь держали части второй румынской пехотной дивизии. Боевой дух румынских солдат был на невысоком уровне — в армии еще с сорок первого года росло глухое несогласие с Антонеску, решившим поддерживать операции вермахта далеко за пределами «Великой Румынии». И вот теперь политика диктатора привела к тому, что румынские солдаты должны воевать за Германию за тысячи километров от родной земли! Официально за такого рода разговоры полагалось дисциплинарное взыскание, однако на деле многие офицеры смотрели на это сквозь пальцы, сами разделяя подобное мнение.