Двор вымощен камнем, кладка неровная, в любой момент можно споткнуться. Зато отбиваться легко: достал камушек – и по башке. По бокам сточные желобы. Да-а-а… В Средневековье с канализацией плохо было, потому и города строили на возвышенностях. Вылил из горшка его содержимое на улицу, а потом всё это дождём смыло в реку, потому воду из неё не пили. Ну и гадость. Как они так жили? Игорь читал в одной книге, что в каком-то замке для туалета были вырезаны дыры в наружной стене прямо над рекой. Тоже не лучше. Зато теперь есть возможность узнать, так ли это.
Тесные коридоры, закопчённые стены, свет пробивается сверху из маленьких окон, но всё равно темно. Стены холодные, как внутри холодильника. Путников ведут куда-то вниз по стёртым ступеням. Внизу не жарко, даже совсем наоборот. По стенам сочится влага. Видимо, эти помещения вырублены прямо в скале. В Катиных глазах застыл испуг и вопрос: что с ними будет? Хирург впереди, видна лишь напряжённая спина. Кажется, их тащат в подземные казематы, то есть в темницу. Так и есть! Впереди железная ограда, за которой стоит стражник.
– Куда этих? – кивает стражник на них.
– В свободную камеру до распоряжения Его светлости.
Лязгнул замок, как капкан, и их проводили в отдельную камеру с удобствами. Солома на каменном полу, ведро для нужд, и всё, хватит с них.
Им-то с Хирургом ничего, хотя и с натяжкой, но Катя…
– Ты как? – поинтересовался у неё Игорь.
Катя махнула рукой: ничего хорошего.
– Если тебе надо, – Игорь кивнул в сторону ведра, – мы с Хирургом отвернёмся и уши закроем. Не стесняйся.
Катя лишь энергично замотала головой, ещё бы. Дурацкая ситуация. Зря они Кате волосы обрезали. Как же они в одной камере будут? Хотя ей на самом деле с короткой стрижкой хорошо: такая беззащитная, как цыплёнок. Шейка хрупкая, глаза огромные. Вроде и раньше видел, но попривык, а тут снова, как в первый раз.
Через час за ними пришли. В этот раз повели в жилую башню. Игорь старался не вертеть головой, но не получалось: когда ещё в настоящем замке быть доведётся? На стенах не факелы, а светильники со свечами. Судя по запаху, из животного жира. На первом этаже что-то вроде кладовой: хранятся бочки, на столе стоят горшки, на полках лежат хлеб и овощи. На втором располагается кухня. Большую часть помещения занимает очаг, огонь в нём развели непосредственно на полу. Прямо сейчас в камине запекалась туша кабана. В животе у Игоря предательски заурчало – есть хочется, в последнее время они экономили на продуктах. На путников пахнуло жаром, когда они поднимались мимо.
«Хоть согреться немного», – обрадовался Игорь.
На третьем этаже – зал для приёма и гостей, и пищи. Как раз столы разбирают, видимо, отужинали. Стены задрапированы гобеленами, поверх висят головы оленей и вепрей. Возле большого камина, украшенного изразцами, в кресле сидит хозяин замка. Рядом с ним – два рыцаря в полном обмундировании. Вытянутые шлемы, напоминающие кегли, забрала подняты. Панцирь длинный, достигает колен, голени покрыты высокими чулками. На ногах башмаки. Эх, сюда бы кого-нибудь из тех, кто реконструкцией прошлых веков занимается. Вот бы им раздолье было. Сам герцог одет в длинное платье, по-другому и не назовешь. Что-то типа кафтана до самых пят с отделкой мехом, сверху плащ, голова не покрыта. На вид он намного старше Хирурга, а на деле… Кто его знает. Сона чуть ли не старухой выглядит, а младшему сыну всего десять лет, старшим – шестнадцать и восемнадцать. Наверное, ей и сорока нет.
Сопровождающий подошёл к герцогу и что-то сказал на ухо. Его светлость наконец-то соблаговолил обратить на них внимание.
– Это кто? Лазутчики моего братца? – у герцога оказался неприятный каркающий голос.
– Непохоже, Ваша светлость, – ответил Шрам. – Они не местные.
За это путники удостоились от герцога более внимательного взгляда.
– Колдуны? Шрам, я же приказал сжигать их на месте. Зачем ты притащил их в замок?
– Один из них говорит, что врачеватель, может излечивать раненых.
– И даже ранения в живот? – герцог скептически поджал губы. – Эй, как там тебя? – обратился он к Хирургу. – Мой старший сын умирает, а ты можешь вытащить его с того света, цирюльник?
Хирург спокойно ответил, Игорь даже позавидовал его невозмутимости:
– Надо смотреть рану. Повреждены ли внутренние органы, не пробит ли кишечник. И многое зависит от вашего сына, справится ли организм. И я не цирюльник, Ваша светлость, а хирург.
Герцог немного помолчал, принимая решение: убить сразу или сперва отправить на пытки ради приличия, а затем пригласил:
– Следуйте за мной.
Глава 27. Жизнь за жизнь
Покои герцогской семьи располагались выше. Каминов здесь не имелось, тёплый воздух поднимался с нижних этажей через отверстия в полу. Возле раненого дежурили два местных лекаря. Сыну герцога от силы исполнилось шестнадцать, чуть старше Игоря. Усы уже выросли, а борода только начала пробиваться. Симпатичный – почему-то Кате бросилось в глаза именно это обстоятельство, только бледный, как простыня. И запах. Тяжёлый: крови и дерьма. Катю чуть не стошнило, но она удержалась. Хирург откинул одеяло, и она сразу же отвернулась. Не будет она на это смотреть. А Игорю хоть бы хны, даже виду не подал, что ужасно. Превозмогая себя, она обернулась – сквозь белую ткань проступали бурые пятна. Нет! Не для неё это зрелище.
Хирург повернулся к герцогу.
– Это его стрелой так?
– Да, пальнули с близкого расстояния, охрана недосмотрела, – ответил герцог. – Ничего, теперь им с виселицы виднее. Пусть повисят.
Но Хирург и глазом не моргнул.
– Надо оперировать. Парень всё равно загнётся, а так шанс. Мне нужны хирургические инструменты, какие у вас есть. Скальпель, иглы, зажимы… Их надо прокипятить в воде.
Лекари растерянно переглянулись. Хирург прикрикнул:
– Что есть, несите! А заодно приготовьте чистую ткань, побольше, её следует прогладить горячим утюгом.
Хирург отрывисто отдавал распоряжения, точно был здесь главным. Герцог жестом приказал сопровождающим его охранникам выйти.
– Всё же вы откуда? – спросил герцог.
– Из другого мира, – не стал скрывать Хирург, – здесь мы оказались не по своей воле, пытаемся попасть к себе.
– Вы точно не колдуны? – герцог смотрел на них с подозрением. – И не на службе у моего брата?
– Точно, – Хирург был краток.
Герцог не стал спорить и узнавать больше:
– В общем, так. Вы спасаете мне сына, я отпускаю вас и даже даю солдат, чтобы сопроводили. Жизнь за жизнь.
– Договорились, – согласился Хирург.
Герцог вышел, а вскоре к ним поднялись слуги.
Хирург осмотрел набор инструментов и вздохнул:
– Сойдёт.
А после скомандовал местным лекарям:
– Нужна анестезия, а то загнётся парень от болевого шока. Что у вас есть? Какие средства, чтобы он не пришёл в себя во время операции?
Под рукой ничего не оказалось.
– Коновалы, – ругался Хирург на герцогских врачевателей, – даже настойки опиума нет. Как же вы работаете? Поленом больных оглушаете?
Он распорядился принести бутылку с вином.
– Вольёте в него аккуратно, если очнётся.
И пояснил для Кати и остальных:
– Придётся напоить парня до бесчувственного состояния, если очухается. А сейчас он и так без сознания.
А потом началось ужасное – операция. Притащили стол, его обтерли вином, а затем уложили чистые простыни, на которые перенесли раненого. Катя забилась в угол и старалась не смотреть в ту сторону. Даже уши заткнула, но слова всё равно доносились.
– Внутренние органы не задеты. Хотя нет, кишечник в одном месте пробит, надо извлечь наконечник.
Она не понимала: как Игорь выдерживает? У неё в ушах звенит и перед глазами плывёт. Катя опустилась на скамью и глубоко задышала. Ещё немного и в обморок свалится. От одних названий инструментов плохо: острый нож, щипцы. Воображение рисует ужасное и на себе: словно это Кате операцию делают.
– Зажим, – ещё одно ужасное слово. – Накладываем швы. Нити шёлковые, для вышивания, наверное.
Кажется, вся комната в крови, а Хирург шутит.
– Антибиотиков мало осталось, надеюсь, до сепсиса не дойдёт. Поставим на всякий случай трубку, – велит Хирург, – для оттока жидкости. Всё же парню кишечник пробило.
Интересно, эти средневековые лекари понимают, что он им говорит? Похоже, что нет – никакой трубки у них не нашлось и в помине.
Хирург выругался:
– Такое ощущение, что в каменном веке находимся! Вся операция может коту под хвост пойти!
И тут Катю осенило:
– У меня пластиковая трубочка есть, от сока. Не подойдёт?
Кто-то громко выдохнул, наверное, Игорь. А Хирург поблагодарил:
– Должна подойти, тащи сюда. Сейчас мы её вином обеззаразим.
Катя вынула трубочку из сумки и на негнущихся ногах подошла к столу. Она даже дышала ртом, а не носом, чтобы не чувствовать запахи.
– Ну что ж, окропим вином, чтобы до свадьбы зажило, и для дезинфекции, – видимо, операция завершилась.
Хирург наложил повязку, а Игорь помог слугам убрать кровавые тряпки. Катя только увидела красные пятна, так сразу отвернулась – подождёт ещё немного, когда всё закончится. Вскоре позвали служанок присматривать за раненым. Да лекарь один остался, чтобы за путниками, видимо, наблюдать. Хирург строго-настрого запретил кормить Готварда, так звали герцогского сынка. Имя-то какое, с первого раза и не выговоришь. Интересно, как его сократить можно? Вард или Готя? Всё одно слух режет. А служанкам хоть бы хны, знай между собой щебечут «сэр Готвард». Тот без сознания лежит, но всё равно – сэр.
Затем их позвали к герцогу, даже перекусить не дали. Точнее, позвали Хирурга, а их с Игорем так – за компанию. Тот ожидал путников в своей опочивальне. Комната просторная, стены расписаны фресками со сценами охоты. Там же висит штандарт с изображением единорога. Герцог указал им на лавки и произнёс одно слово:
– Рассказывайте.
Хирург в подробностях стал описывать операцию, а Катя быстро начала напевать песенку, не вслух, конечно. Ну не хочет она про это слушать. Герцог внимательно выслушал и велел: