Он планировал удачно приземлиться, но подвела сырая трава. Ноги поехали, как по льду. Игорь взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но рюкзак перевесил. Игорь грохнулся спиной и хорошо приложился затылком о вросший в землю камень, послышался неприятный хруст. Он попытался встать, но внезапная слабость не позволила. Перед глазами расплывался куст ольхи, росший неподалёку, кружились чёрные мошки. Игорь попробовал дотронуться до затылка, рука дрожала мелкой дрожью. С трудом, но он дотянулся, и пальцы обагрились красным.
«Ничего, немного отдохну и встану, – мелькнула мысль. – Наверное, кожу рассёк».
Солнце поднималось всё выше, вскоре туман рассеялся. Но Игорь так и не смог разглядеть ни металлические трубы завода, ни любопытную ворону, севшую на землю неподалёку – пропало зрение.
«Как глупо», – успел он ещё подумать.
…Катя сидела на вокзале в ожидании, когда откроется касса. Время тянулось медленно, будто кто приделал ему черепашью скорость. Какой-то убитый город: ни людей, ни поездов. Прошёл один товарняк, и всё. Катя вновь включила телефон, но безрезультатно: сеть не высвечивалась, даже в интернете не посидеть. Она приговорила запасённые бутерброды, чтобы притупить голод. Дома столько не ела, как здесь, видимо, от нервов.
Катя сходила в туалет: такой же раздолбанный, как и вокзал. Дыры в полу, свёрнутый кран, разбитая раковина. Хотелось зажать нос и бежать оттуда скорее. Катя выскочила из помещения и пошла обратно. Туман никак не рассеивался. Фонари блёкло освещали перрон, провода натужно скрипели. Спереди показались три тёмных силуэта.
«Люди, – обрадовалась Катя. – Ну, хоть кто-то».
Силуэты тоже восторженно приветствовали её.
– О-о, смотрите, какая симпатичная девчонка, – преувеличенно громко заявил один из троицы, – и одна.
Это оказались парни. Взгляда хватило Кате, чтобы понять, что она попала в неприятность. Говоривший – здоровый бугай, бритый налысо. У него не хватало переднего зуба, а к лицу приклеилась мерзкая ухмылка. Второй – мелкий, с бегающими глазами, на руке наколка. Третий вроде бы нормальный, но явно под влиянием приятелей. Но именно к нему Катя обратилась:
– Я поезд жду, скоро отправление.
Может, заступится? Но бугай заступил вперёд:
– До поезда ещё далеко. А чего скучать в такое прекрасное утро?
Катя попятилась: вот же не повезло! И никого, как нарочно. Что ж за город такой дурацкий? Бугай схватил её:
– Пошли с нами, красавица, не пожалеешь.
Катя завизжала, но ей заткнули рот. Она вертела головой, стараясь избавиться от чужой вонючей ладони, но её схватили и потащили куда-то за здания. Она брыкалась всем телом, ничего не выходило. Катя исхитрилась и укусила здоровяка за ладонь со всей силы.
– Ах ты, дрянь! – разозлился тот.
Он тряхнул её, будто куклу, и со всей силы вмазал кулаком по лицу. Катин крик оборвался. Она почувствовала острую боль в челюсти, затем кулак прилетел в нос – Катя ощутила, как он вминается внутрь. От следующего удара она отлетела и ударилась головой о стену дома.
Последнее, что она услышала, было: «Кажется, ты перестарался, Тюха».
Глава 32. Падающая дверь
Что это было?! Катя стояла, не в силах пошевелиться. Она умерла?! Или? Катя вдохнула, и это действие отозвалось колющей болью в лёгких, точно они раскрылись, как у новорождённого. Рядом на корточках сидел Игорь. Хирург смотрел в одну точку, обратившись в соляной столб. Всех задело ложными воспоминаниями. Игорь зашевелился, поднялся и подошёл к ней.
– Ты как? – спросил он.
Катя хотела ответить, но изо рта вырвался всхлип. Игорь неловко прижал её к себе.
– Всё хорошо, – он осторожно похлопал её по спине.
Рядом откашлялся Хирург. Он держался чуть выше поясницы.
– Так ведь и сдохнуть – раз плюнуть, – хрипло произнёс он.
Снял бурдюк и жадно отпил из него. Игорь последовал его примеру, предложив Кате:
– Будешь?
Она с благодарностью приникла к воде. Кате досталось неслабо, будто на самом деле всё произошло. Она не видела, что случилось с попутчиками, но легко догадалась, что тоже ничего хорошего. И незаданный вопрос повис в воздухе.
– Наверное, это возможный исход событий, если бы мы не попали на тёмную дорогу, – предположил Хирург.
– Или пугалка для тех, кто сошёл с пути, – добавил Игорь. – Наказание.
Но Катя сомневалась:
– Мы ведь живые, точно?
Игорь щёлкнул её по носу, но Катя не улыбнулась в ответ, не охнула притворно, а серьёзно посмотрела на него. Игорь сжал её руку и сказал:
– Мы не умерли.
– Ты уверен? Может, мы на том свете?
Игорь притянул Катю к себе и поцеловал в макушку. Она обхватила его руками, и они долго стояли, забыв обо всём. Как подпорки друг для друга. Но Хирург напомнил:
– Думаю, надо выбираться отсюда.
Катя спохватилась: они так и не вышли из ущелья. И неизвестно, сколько ещё идти. А ведь могли бы остаться в южном городке или там, где живёт Яна. После стольких лишений и переживаний цель стала незначительной и нереальной. Потому что сил никаких не осталось – устали.
Катя с трудом карабкалась вверх по верёвке. Она упиралась ногами в каменистый склон, а затем делала рывок вверх. Хирург, который выбрался первым, протянул руку и помог вылезти. Вскоре подтянулся Игорь. Как только последний путник ступил на тёмный путь, провал исчез, как и белая луна – странники вернулись. Хотя стоило ли? Кате сделалось грустно: вдруг они сглупили? Помчались за призрачными миражами, за тенью надежды. Ей сделалось горько. Вдруг они так и не дойдут до радуги?
Мир вокруг окрасился в багровые тона. Пыльная грунтовая дорога, лысые холмы, колючий кустарник примерили на себя королевский пурпур. Лишь луна осталась чёрной. Вскоре они сделали привал, следовало восстановить силы после пережитого. Хворост на костёр удалось наскрести с трудом, да и воды осталось в обрез. Хирург отварил макароны и смешал их с тушёнкой. Остатки еды приберегли на завтрак. Не хотелось останавливаться на ночлег в таком мрачном месте, но отдохнуть не мешало. Катя расстелила куртку и свитер и легла на них. Рядом устроился Игорь, Хирург чуть поодаль.
– Я здесь, – предупредил Игорь, точно охраняя её.
Не спалось. Катя ворочалась, не в силах отмахнуться от надоедливых мыслей. Что же это было? Неужели один из вариантов событий, как в случае с Яной-Аней? Могло свершиться, но… А вдруг так и было? И здесь не они сами, а их копии? Господи, как бы узнать? Чтобы точно. В голове крутилась строчка из песни:
А может быть, и не было меня – скажи.
И кровь, как речка между камней, сама бежит…[8]
Но ведь она звонила маме, и та не бросила трубку в ужасе. Значит, мама думает, что Катя пропала без вести. От сердца отлегло. Она живая, они все живые! Через несколько минут Катя уже спала.
Утром она поделилась выводами с Игорем и Хирургом. Игорь заметно оживился – никому не хочется быть мёртвым, даже при другом развитии событий. Хирург тоже улыбнулся: мол, и нечего переживать было. А сам-то! Катя помнила, какой у него видок был после арки. Словно его из-под асфальтового катка достали. Что он там разглядел? Но Катя с расспросами не лезла: сама не хотела говорить о своём видении, понимала, что и другим тяжело, так что пусть у каждого останутся свои секреты. После завтрака они отправились дальше.
Пыль, жаркое марево, сквозь него очертания предметов смазываются, как на картине, на которую плеснули воду. И безжизненная равнина. Уже через час хочется спрятаться в тень, которой нет вокруг на сотни километров, и никуда не идти. Даже сожалеть нет сил. Просто тупо переставляешь ноги. Одну за другой. Надо. Столько уже позади, что глупо сдаться сейчас. Ведь ещё немного осталось. Наверное.
Дверь. Простая деревянная дверь, коричневая краска потрескалась и облезла. Видна текстура дерева. Поверх полотна приколочены дощечки, рисунок складывается в вытянутые дома с треугольной крышей. Дверь стоит посреди дороги сама по себе. Просто дверь без косяка. Наподобие тех, что они видели на вокзале в Темногорье. Словно новый рубеж на пути, веха.
Путники останавливаются. Снова, как с той злополучной аркой. И ведь не обойти. Точнее, обойти можно, только это плохая идея. Все понимают, что надо двигаться прямо, пройти всю дорогу от альфы до омеги. Это их путь, трудный и тяжёлый, долгий и опасный. Но с него не свернуть. Первым, как всегда, толкает дверь Хирург. Вечно он вызывает огонь на себя, но ничего не происходит. Он делает шаг и ещё, за ним следуют Катя с Игорем, и вот тут дверь за ними падает, и воспоминания накрывают их с головой.
Первым достаётся Хирургу.
…Дима забрался на крышу сарая. Для восьми лет – это очень высоко, но друг и соперник Вадик уже спрыгнул в сугроб, и нельзя показать свою слабость. Дима стоит на краю крыши. Сугроб высокий, в эту зиму со снегом повезло, но всё равно кажется, что лететь целую вечность. Он делает шаг, перед этим крепко зажмурив глаза, и ныряет вниз. Ботинки и карманы полны снега, даже за шиворот навалилось. Дома мама ворчит, что вся одежда мокрая, но Дима счастлив.
…Дима с бабушкой едут на поезде. Бабушка купила путёвку в южный санаторий, и это первое Димино путешествие. Мимо проносятся рельсы, фонари и деревья. Поезд останавливается в городах, и Дима с интересом следит за пассажирами, спешащими по перрону. Иногда он уговаривает бабушку, чтобы та разрешила высунуть голову в окно. Бабушка разрешает, но ненадолго. Ведь встречный поезд запросто может оторвать голову. Диме почему-то смешно, когда он представляет эту картину.
…Дима весь год мечтает об игрушечной железной дороге. Поезд ему даже снится. Он пишет письмо Деду Морозу и засовывает его в сугроб. Теперь остаётся только ждать. Тридцать первого декабря он специально ложится пораньше спать, не дожидаясь полуночи, чтобы встать ни свет ни заря. Ранним утром Дима бежит к ёлке за подарком, но находит лишь коробку конфет и брюки со свитером. Он в недоумении проверяет ещё раз ёлку, но больше ничего нет. И тогда он так сильно плачет от обиды, что прибегают перепуганные родители. Через несколько дней после праздников Дима отправляется с папой в магазин. Весь обратный путь он крепко держит коробку с игрушкой в руках.