Ближняя уже спущена на воду и скользит, раздвигая узким носом пенку мокрого снега. На носу стоит пожилой вампир. Кожа его бледна, волосы выбелены временем и горем. И, судя по пристальному, жадному взгляду необычно светлых ореховых глаз, судьба Шарима уже решена.
- Скорее на борт и переодеваться, ты утомлен и весь продрог, - велел лорд, не тратя времени на приветствия. И, не глядя на Фоэра, склонившегося в вежливом приветствии, добавил: - Эту рухлядь пока не топить. Человечья лодка может пригодиться.
Шарим виновато оглянулся на своего спутника, тот чуть кивнул - не спорь. Пришлось перебираться в узкую лодку, приняв помощь одного из четырех ее гребцов. Их сильные руки в несколько движений весел пригнали суденышко под самый борт корабля. Шарима буквально передали на палубу. Так же не уточняя его мнения, отвели в каюту, приобняв за плечи. Помогли переодеться. И все это - молча, усердно, сосредоточенно.
- Что дальше? - спросил своего провожатого юноша, решительно пресекая попытку унести старую одежду.
- Когда лорд капитан закончит рассмотрение доклада Атнама и примет решение по его делу, он сразу же пригласит вас, - поклонился мужчина подчеркнуто вежливо, не поднимая взгляда выше подбородка собеседника.
- Какое еще решение? - заподозрил неладное Шарим. - И прекрати ты ради Адалора кланяться, мне уже хочется за борт выпрыгнуть от местных обычаев! Почему ты на меня не смотришь?
- Вы лорд, - удивился услужливый вампир. - Вы не соизволили назвать мне ваше имя и узнать мое. Вы даже говорите со мной на языке людей. Я не угодил вам.
- Ох и влип я, - ужаснулся Шарим. - Слушай, у вас хоть строем не ходят?
- Нет, - окончательно запутался собеседник.
- Уже приятно. Ваш язык я знаю кое-как, потому и не говорю на нем. Зовут меня Шарим. И угождать мне не следует. Что за дело возникло с Фоэром?
- Я Ларта, - поклонился вампир, явно успокоенный разъяснениями. Выпрямился и встал чуть свободнее. - Фоэр вернулся без своего лорда. Он может быть признан виновным в неполноте предоставленной защиты. Если так, его лишат звания воина или даже исключат из памяти кровных родичей, подобное возможно в случае несвоевременного выяснения всех обстоятельств.
- Мама мне твердила, что ампари такие мирные, добрые и славные… Когда сидят на другом берегу, не иначе! И что мы с людьми не поделили? - поразился Шарим. - Ну слово в слово - родной грифский слог. Чуть что - карать и лишать.
- Тяжелые времена, - виновато предположил Ларта. - Нас мало. Утрата лорда - это ужасный удар.
- Ага. Его ведь Фоэр силком на берег затащил, - усмехнулся юноша. - Веди к вашему капитану, быстро. Я в замке никого не позволял карать без вины. У меня вся стража по струнке ходила. Ну, когда мама не видела, само собой… Потом я хромал, охая и страдая. У мамочки тяжелая рука.
Услужливость ампари дала трещину. Он еле справился со смехом и перестал наконец тупо пялиться в подбородок. "Уже неплохо", - отметил Шарим.
- Люди - по струнке? Но как же маскировка и тайна проживания? - решился задать вопрос Ларта.
- Нормально. Главное - знать, кого и где ловить и чем воспитывать. Одни полагали, что в замке есть свихнувшееся на справедливости привидение. Другие знали, что им могут устроить, как это называется у людей, темную. Третьи… Впрочем, долго объяснять. Веди.
Ларта недоуменно пожал плечами, но просьбу выполнил. Вывел на палубу и указал на дверь капитанской каюты, совмещенной с рубкой. Рядом пробежал по своим сугубо морским делам еще один ампари, поклонился низко и вежливо. Шарим ощутил, что начинает всерьез звереть.
- Меня зовут Шарим, - рявкнул он во всю силу легких. - И если хоть один глухой на корабле еще раз вздумает поклониться, делая вид, что мы не знакомы, я за себя не отвечаю. Или я вам синяки организую, или вы мне - но от вежливости все равно поможет.
- Что за детские выходки, лорд Эрр Данга, - ледяным тоном укорил капитан, возникая на пороге рубки. - Идите сюда и извольте объясниться.
- Охотно, - обрадовался Шарим. - К вам и спешу.
Он решительно прошел по палубе и нырнул в каюту. Обнаружил там, в креслах с высокими прямыми спинками, двух ампари средних лет. Третье, центральное кресло пустовало, но к нему уже двигался лорд Шагра, плотно прикрывший дверь. На ходу он указал Шариму его место: чуть в стороне, на широком удобном диване.
Фоэра усадить никто не попытался. И переодеться ему не предложили. Воин так и стоял перед тремя хорошо одетыми важными ампари - голый по пояс, мокрый, усердно изучающий взглядом пол у ножек кресла лорда Шагры. Шарим чуть усмехнулся и пристроился рядом, выбрав себе в качестве объекта исследования сапоги лорда.
- Ты что вытворяешь? - тихо и холодно возмутился капитан. - Сядь куда велено, дитя сестры.
- Мы в равном положении, - покаянно вздохнул Шарим, усердно кланяясь. - Он приплыл без лорда. Я сбежал, не защитив маму. Клянусь белым светом Адалора, моя вина тяжелее - я, Шарим Эрр Данга, сдал в руки врага родную кровь.
- Мое имя Долан. Долан Эрим. Семья Данга никогда не позволяла скучать окружающим, - довольно отметил сидящий справа от капитана ампари. - Их не устраивают наши традиции, они предпочитают вводить свои… И этот ребенок туда же гребет, не зная ровным счетом ничего о законах и правилах.
- Мне мама про законы рассказывала, - утешил родича Шарим. - Слушайте, не стоит тянуть с решением. Мы ужасно и окончательно виновны. Лишайте, проклинайте и так далее, желательно пожестче. И мы тотчас уплывем. Лично я могу и без лодки попробовать.
Фоэр, до сих пор кое-как справлявшийся с приступами смеха, согнулся и закрыл лицо руками. Долан последовал его примеру. Сидящий слева хрипло извинился и покинул каюту. Видимо, его способность адекватно воспринимать происходящее иссякла. Старый лорд Эрр Тирго недовольно покачал головой:
- Не вмешивайся в дело, к которому непричастен. Сядь, сын второй крови.
- Стоп. Не годится, - решительно возмутился Шарим. - У меня есть взрослый родственник, меня нельзя так запросто усыновить без моего и его ведома. Законы я знаю. Мама постаралась.
- Я же говорил - скучно не будет, - отметил Долан. - У мальчика имеется свое мнение.
- Через двадцать зим - и то не стану слушать, - рявкнул Шагра. - Это мой сын, и я решаю, что ему говорить и что делать.
- Я вернул Фоэра с дороги во тьму, - сообщил Шарим. - И сам удержался на краю пропасти лишь благодаря его помощи. Теперь он мой родич, я имею право объявить об этом. Что и делаю.
- Выберемся отсюда - я тебе устрою… по-родственному, - пообещал Фоэр, сжимая в кулак опущенную руку. - Сынуля самозваный! Мало мне было проблем с твоим братом!
- Изволь молчать, упрямец, - без прежнего пыла одернул воина Шагра. - Шарим, что ты говоришь? Твоя мама отослала тебя к родне, чтобы спасти. И здесь никто не творит беззакония. Хотя именно это ты вбил себе в голову. Фоэр не уберег своего лорда. Мы должны выяснить, при каких обстоятельствах. Иначе весь его род будет под гнетом недосказанности и подозрений.
- Если я еще не достиг взрослости, это не означает, что я не способен ощущать ложь. - На сей раз Шарим говорил тихо и смотрел прямо в глаза своего дяди. - Вы осуждаете Фоэра Атнама. Разбираться ведь можно было иначе: сидя за одним столом. Нам обоим сейчас и без ваших упреков больно. Моя мама в руках людей. Худших из этого народа - столичных служителей. Мой брат там же. И если вы хотите судить кого-то, судите всех, кто привел этот корабль к берегу и позволил Архе высадиться на сушу. Тратьте время. У вас его много. У них - нет.
- Извините, лорд, - быстро пробормотал Фоэр, сгреб упирающегося Шарима в охапку и силой усадил на диван.
Сам устроился рядом, не отпуская плечи юноши. Он прекрасно видел и ощущал недавно полученной общей кровью: его маленький лорд устал и держится на ногах лишь благодаря своей упрямой гордости. Надо срочно прекращать все споры и приниматься кормить и лечить. Шагра Эрр Тирго пришел к тому же выводу. Кивнул и тихо, без прежней жесткости тона, попросил соседа позаботиться о пище. Сел на диван с другой стороны и положил ладонь на руку Шарима.
- Те дети, что растут на мирном берегу, в твои зимы еще пускают кораблики и поднимают в полет воздушных змеев, - вздохнул лорд. - Я, оказывается, тоже привык к миру и поверил, что детство длинное. Забыл, как умеют его укорачивать люди. Прости меня, сын сестры. Но ты тоже неправ. Здесь нет той злобы, что правит коварным и лживым законом иного берега. И твоему другу Фоэру никто не желает дурного. Просто вы оба бесконечно упрямы. Он желает остаться в краю людей. Мы все против. Как же быть? Связать вас обоих и больше не развязывать до конца ваших дней?
- А если нас отпустить? - предложил Шарим, устало позволяя Фоэру опекать себя. - Мы вернемся. Честно. Вдвоем мы справимся. Я даже обещаю, что мы не станем никого спасать при наличии избыточного риска. Просто установим связь и выясним, что у них происходит. Я знаю людей и буду осторожен. Фоэр не даст меня в обиду.
Ампари, назвавшийся Доланом, вернулся с подносом, полным разнообразной еды. Придвинул кресло, устроил поднос на коленях и насмешливо прищурился, наблюдая, как маленького лорда кормят едва ли не силком старый лорд Тирго и возмущенно рычащий воин Атнам. Потом в два голоса убеждают его немедленно заснуть и отдыхать долго и полноценно.
Справившись с задачей, оба тяжело вздохнули и встали. Тирго уложил юношу на диване, достал шерстяное одеяло. Накрыл спящего упрямца. Погладил по волосам дрогнувшей рукой.
- Он не хотел вас обидеть, - виновато вздохнул Фоэр. - Просто он жил там и ничего не понимает. Ищет в каждом нашем действии привычное для себя. Раз судят - значит, хотят обвинить в чем-то ужасном и наказать. Раз назвали сыном - принуждают.