Мужчина довольно дрогнул уголками губ. Хлопнул ладонью по бедру, и в комнату шагнули еще двое в камзолах стражи замка.
– Сперва я тебе все расскажу, – негромко пообещал управляющий, – а потом мы исполним задуманное. Для начала в отношении тебя. Позже вернется девчонка и приведет травника. Ими тоже займемся, не сомневайся. Каждый получит сполна.
Эдда молчала, из последних сил сохраняя жалкие остатки воли, чтобы не просить и не плакать. Хотя бы сейчас. Управляющий кивнул, усмехнулся и указал обоим стражам на лавку. Взял у одного из них мешок и стал неторопливо доставать из него веревки, нож… Бросил и задумчиво огляделся:
– Да, забыл сказать. Битва уже точно заканчивается. Вряд ли у жалкого войска людишек, в неразумии своем рискнувших восстать против силы неодолимых трогнов, господ нового времени, есть хоть малейшая надежда выстоять. Но ты не переживай. Младший наследник грифа при власти трогнов не пропадет. И я свое место сохраню. Так что, если не повезет твоему Тахару сдохнуть сразу и быстро, знай: мы и о муже твоем позаботимся. Вижу – веришь… Ну что, теперь о ближайшем дне. Вот мои планы в отношении тебя…
– Дядя, дай монетку, – проникновенно всхлипнули под окном на два голоса.
– Пошел вон, грязный форх, – отозвался солидный бас.
– Ты что, слепой? – возмутился один из нищих куда веселее. – Нас тут двое! Надо говорить пошли вон, форхи. Или пальцем показать на самого грязного… Иначе как мы сообразим, кого именно ты прогоняешь?
– Да оба вы на одно лицо, – отмахнулся страж. – Сгиньте!
В следующее мгновение страж взвыл и смолк. Оба воина, а точнее сказать – палача, сидящие на лавке, тотчас бросились к окну, срывая занавесь. Управляющий тоже вздрогнул и обернулся на шум. Поэтому одна Эдда и видела, как в проем двери алым бликом роллова огня скользнул загорелый юноша. Незнакомый и странный – с черно-багряными, совершенно немыслимыми для человека волосами. Сел на край кровати, ободряюще погладил руку Эдды, ладошкой прикрывшей рот, чтобы сдержать шумное удивление и не спугнуть внезапно появившуюся надежду.
Один из прильнувших к окну стражей охнул и стал оседать на пол, кашляя и захлебываясь. Второй рванул клинок… и замер на месте в нелепой позе. Управляющий дрогнул, глянул на Эдду – и торопливо поднял руку, вооруженную странным браслетом.
– Придется лишить себя большей части удовольствия, – пробормотал он.
На стрелке-украшении над ладонью вспыхнул яркий золотистый блик, распространился на всю руку… и впитался в ткань тонкой рубашки. Управляющий взвыл, рухнул на колени, в глазах его заметался бессмысленный ужас. Еще бы, рука сохла и чернела, обугливаясь, ссыпаясь серым мертвым пеплом.
– Новое уложение его милости грифа Варзы об оружии, – с тенью издевки в голосе пояснил юноша, сидящий на кровати Эдды. – Там прямо сказано: а буде кто на человека обратит то, что против демонов лишь применить допустимо, лишится руки, на собрата подъятой. И, обличенный увечьем, предстанет перед судом.
– Ты не человек, ты роллово отродье, – кое-как прошептал управляющий и сник.
– В полном тексте упомянуты все расы, – утешил "отродье" бессознательного, ничком уткнувшегося в пол поборника законов. Обернулся и нахмурился: – Эдда, почему ты раньше не позвала меня? Ты хоть понимаешь, что мы сюда попали чудом? Спасибо Лису, сумевшему обойти заклятие.
– Шарль? – не поверила себе Эдда.
– Само собой, именно Шарль, ты же меня звала, как видишь – пришел. Лежи, дыши и не волнуйся, я скоро, – заверил ампари. – Там снаружи полно людей, а нас всего трое. Даже странно, что нет шума…
Шарим пересек комнату и толкнул каменно-неподвижного стража, вцепившегося в рукоять клинка. Тело качнулось, рухнуло на пол. Ампари выглянул в окно и удивленно фыркнул. Грифские люди стояли застывшие – все до единого. Через двор мимо изваяний быстро прошла невысокая женщина с коротко остриженными волосами. Одной рукой она обняла за плечи Хоря, другой – Орлиса.
– Ну, что замер? – возмутилась незнакомка, глянув на Шарима. – Беги добывай воду. Что за детские глупости: устраивать эдакое побоище рядом с женщиной, готовой разродиться? Так, сейчас я соображу…
Она повернула к себе обоих мальчиков и погладила по голове Орлиса:
– Магией пользуешься кое-как, не за что хвалить. Займись огнем. Бабушке Сэльви понадобится горячая вода, еще полотенца и все такое прочее, разберешься. Тебе уже двадцать, не маленький. – Женщина обернулась к Хорю: – Ты слишком решительно используешь нож, молодой человек. Пора отвыкать, а то сам станешь невесть кем. Жизнь – штука ценная и сложная. Коней привязать, мразь из комнат вытащить, полы вымыть. Оба поняли?
Две светлые головы уныло кивнули. Рыжий жбрых на всякий случай тоже поджал хвост и кивнул, юркнув под ноги королеве. Сэльви указала ему на дверь и сама вошла в дом следом за Бафом, торопливо миновала коридор и пересекла комнату. Уселась на край кровати и безмятежно улыбнулась.
Выглядела гостья утомленной и нездоровой. Серое лицо, тяжелые и странно оттянутые веки, морщинки усталости, красные прожилки сосудов в глазах. Однако все это не помешало Эдде поверить сразу и окончательно: ничего плохого больше не произойдет. Ни управляющий, ни сам гриф, ни иные люди и нелюди не смогут переменить и ничтожной мелочи в том, что важно для этой маленькой, исхудавшей женщины.
Бледная тонкая рука погладила лоб, оказалась прохладной, легкой и уверенной. Не было в ней ни дрожи, ни слабости. Черные глаза озарила мягкая спокойная улыбка.
– Ну вот, теперь у меня есть причина задержаться на вашей Дарле, – отметила Сэльви.
Говорила она медленно, произносила слова странно, сложно и неправильно. Однако это не мешало верить в сказанное и ощущать радость. "Как будто, увидев в первый раз человека, нормально и естественно – доверять ему", – отметила с удивлением Эдда, улыбаясь и расслабляя плечи, еще недавно сведенные судорогой страха.
– Хорошо, что получится задержаться у нас, – обрадовалась она. – С тобой спокойно.
– Вот и умница, нечего задавать вопросы, – подмигнула незнакомка. – Я сама все расскажу. Зовут меня Сэльви или просто Сэль. И я позабочусь о тебе. Потому что ты и есть причина моего интереса к этому миру. Ты замечательная, добрая и славная. Твоя девочка еще лучше.
– Мальчик, – слабо понадеялась Эдда. – Мы уже имя выбрали.
– Имя дождется мальчика, – отмахнулась Сэльви. – Не знаю пока, врожденное у тебя это, полученное или разбуженное… Вы так давно живете в мире двух светил, что стали ему родными, вот как я полагаю. Вас приняли и одарили… Ты, дорогая моя, совершенно точно – ведьма. Не черная и не сильная, но вполне толковая.
– Что значит ведьма? – удивилась Эдда.
– Значит, видишь людей лучше других и умеешь немножко менять себя и их, – улыбнулась Сэльви. – И мир ты ощущаешь глубже, чем иные люди. Я полагаю, твоя девочка унаследовала дар. Поэтому я здесь задержусь. Нельзя, знаешь ли, развитие ведьм оставить без внимания. Вы можете принести пользу или вред, остаться свободными или превратиться в орудие чужой воли – храма, грифов… Я пока не особенно хорошо разобралась, кто здесь правит, но пригляжу за вашей Дарлой всерьез. Как только мы с тобой управимся и обеспечим ее новой жительницей.
– Ты так спокойно говоришь…
– А зачем беспокоиться? Тебе не жарко, голова больше не болит. И дышишь ты нормально, и в остальном у нас все замечательно. Вот тебе водичка, сейчас мальчишки разворошат порядок в твоем доме и найдут полотенца и все прочее. Лежи, дыши и думай, как назовешь девочку.
Утром, когда Ролл поблек и забрался в горное логово отсыпаться, а Адалор еще не набрал яркость, Сэльви вышла на крыльцо и уселась там, крайне довольная собой. Воевать с демонами – это, конечно, необходимо. Приходится, таков удел королевы, защищающей своих подданных. Однако куда важнее, полагала Сэльви, поселить в их душах мир.
Рядом пристроился Хорь, тяжело и виновато вздохнул, протянул кружку с травяным настоем:
– Могу совсем выбросить нож.
– Экий ты решительный, – тихонько рассмеялась королева. – Нет уж. Научись собой управлять. Я все понимаю, у тебя нет ни магии, ни силы. И ты полагаешь, что это оправдывает крайности. Но я-то вижу в тебе силу. Иную, особенную. Почему не используешь ее?
– Не умею, – виновато вздохнул Хорь. – Мне и Ёрра велит: не подглядывай, а зри… Только разве с такими поможет дар зреца?
– Пока не попробуешь, не узнаешь. Слово тоже оружие. А предвидение… Мне оно не дано в своей полноте. Уж поверь королеве Сэль, ты совсем особенный и просто обязан научиться, как сказал твой Ёрра, зрить.
– У меня получится?
– Это ты спрашиваешь? – удивленно изогнула бровь королева. – От тебя самого обычно ждут ответов, а я ответов не даю, даже на советы я не щедра… Но в тебя верю. Двигайся сюда. Я тебе на ухо шепну очень, ну очень важный секрет.
Королева улыбнулась, обняла Хоря за плечи. Тот вздрогнул, уперся – и почти сразу сам плотнее прижался к плечу Сэльви. Недоверчиво вздохнул и замер. Сколько он помнил себя, его не обнимали, не гладили по голове и не шептали в ухо так доверительно и чуть лукаво. Как родному, поправив волосы и нагнувшись.
– Тебе кажется, что сам по себе ты не хорош. Твой Ёрра любит Орлиса, и ты постригся точно так же, как этот шалопай. И королева обожает малыша Орлиса, так?
Хорь сокрушенно вздохнул и слегка кивнул. А за что его любить? Сэльви рассмеялась, еще крепче обняла мальчика:
– Вот тебе секрет: Ёрра выбрал именно тебя. Мне ты очень нравишься. Такой, каков ты есть. Не бойся быть собой. Гораздо страшнее утратить себя, чем лишиться чьего-то расположения. А когда ты убиваешь – ты как раз теряешь. Для умеющего заглянуть в грядущее дорога судьбы узка и сложна, постарайся это помнить.
– Иначе я сегодня не мог помочь Шариму, – упрямо пробормотал Хорь.
– Может, и так. Но ты мне не посторонний, – серьезно пояснила королева. – Я за тебя переживаю. Если хочешь, сама стану с тобой заниматься. Или попрошу короля, он бесподобный боец. Поэтому очень редко использует оружие, чему и тебя научит.