вершенно зарифленный грот-марсель на эзельгофте, держались мы в дрейфе трое суток.
Невзирая на позднее уже время года, не отчаивался я еще в возможности успеть в чем-нибудь; двух или трех дней попутного ветра и хорошей погоды было бы достаточно для описания всего южного берега Новой Земли. Однако же, видя, что буря нисколько не смягчается и что скорой перемены погоды к лучшему ожидать нельзя, вынужден я был, наконец, отложив дальнейшие попытки, направить курс к Белому морю.
Пятница 30 августа. Чрезвычайно прискорбно было мне (и справедливость заставляет меня сказать, что все офицеры разделяли со мной это чувство) видеть себя в необходимости оставить недовершенным начатое нами дело; тем более что такое безледное лето, каким было нынешнее, вероятно не всегда бывает у берегов Новой Земли. Но нас успокаивала мысль, что причиной тому препятствия физические, столько же, как и льды, непобедимые.
Вторник 3 сентября. Обратное плавание наше было сначала также не очень успешно. Мы увидели Канин Нос не ранее 3 сентября. Пасмурное время не позволило нам произвести на высоте его наблюдений для вторичной поверки его долготы. Но наблюдения, сделанные вечером, когда мы уже находились довольно от него далеко, показали, что прежнее определение наше верно.
Среда 4 сентября. Поутру, проходя Орловскую башню, попали мы в сильный шторм от NO с густым мраком, которым все берега совершенно закрыло. Продолжая идти весьма скоро к SW, миновали мы несколько купеческих судов, выдерживающих шторм под стакселями, и несколько рыбачьих ладей, которые пользовались этим ветром, чтобы поспеть в Архангельск к общей рыбной распродаже, бывающей 8 сентября. Все они держались ближе к южному берегу. В 5 часов вечера, когда мы по счислению находились уже против Пулонгской башни, шторм достиг чрезвычайной жестокости и стал отходить к N. Опасаясь идти на бар с таким ветром, при котором лоцманы едва ли в состоянии выезжать, решился я привести в бейдевинд и выждать благоприятных обстоятельств. Мы хотели остаться под обеими марселями, но бриг, придя к ветру, почти зачерпнул бортом воды и заставил нас закрепить формарсель.
Свойство барометра в этих странах стоять высоко при северных и восточных ветрах обнаружилось и в этом случае. При самом начале шторма показывал он 30,27 дюйма. К полуночи опустился на 0,11 дюйма и вслед затем поднялся опять до 30,3 дюйма и выше.
Четверг 5 сентября. На следующее утро буря несколько улеглась. Под ветром стало прочищаться, барометр поднялся. Мы тотчас опустились к SW, в 3 часа пополудни прошли Зимние горы, а в 8 часов положили якорь на баре, от лоцманской башни на WSW, в двух милях.
Пятница 6 сентября. На рассвете снялись опять, а в полдень прибыли в Архангельск с судном в наилучшем состоянии и с командой, которая уже около трех недель не имела ни одного больного.
Бриг «Новая Земля» был по-прежнему отослан на зимовку в Лапоминскую гавань, а я, приведя в надлежащий порядок журналы мои и карты, отправился с ними в Санкт-Петербург для отдания лично высшему начальству отчета в моих действиях.
Глава четвертая. Третье плавание брига «Новая Земля» 1823 года
Назначение третьей экспедиции. – Отправление из Архангельска. Опись Лапландского берега. – Переход к Новой Земле. – Неуспешное плавание к северу. – Опись Маточкина Шара. – Опись южного берега Новой Земли. – Бедственное положение судна на каменной банке. – Обратный путь. – Потеря руля. – Прибытие в Архангельск.
Во вторую экспедицию совершено было гораздо более, нежели в первую. Высшее начальство трудами нашими было довольно, и по представлению его все участвовавшие в них удостоились милости монаршей[139]. Но при всем том многое еще оставалось и неисполненным. Берег Лапландии требовал новой и подробной описи, поскольку в 1822 году могли быть описаны только некоторые главнейшие якорные места и гавани; промежуточный же берег, где могло найтись еще несколько хороших гаваней, был или вовсе не осмотрен, или осмотрен поверхностно. Часть берега, простирающаяся от Кольского залива к западу до границы, оставалась совсем неописанной, о ней известно было только то, что она на всех картах изображена совершенно неверно, что так называемый Рыбачий Остров (Fischer Eilant) есть полуостров, выдающийся в море гораздо далее и совершенно в ином виде, и пр. Со стороны Новой Земли было также несколько пунктов сомнительных и неизвестных.
При сличении карты нашей с картой плавания голландских мореходов, находящейся в Большом Атласе Блау, оказалась между долготой мыса, принятого нами за мыс Желания, и долготой Баренцева мыса этого названия разница до 15°. Такая погрешность в определении Баренца казалась совершенно невозможной, тем паче, что в положении других пунктов разница находилась весьма небольшая, и из этого возродилось подозрение, не другой ли какой мыс, например Нассауский, приняли мы за мыс Желания. Хотя опись штурмана Розмыслова не было особенной причины подозревать в неверности, желательно было новым измерением Маточкина Шара вывести этот довольно важный в географии Новой Земли пункт однажды и навсегда из сомнения. Южный берег Новой Земли был еще совсем неизвестен. Еще менее восточный берег, который, впрочем, не было большой надежды описать на мореходном судне. Положение островов Вайгач и Колгуев было не определено. Наконец, долгота Канина Носа требовала новой проверки.
Для исполнения всего этого повелено было отправить меня же и на том же бриге. Руководством должен был мне служить следующий указ Адмиралтейского департамента: «Государственный Адмиралтейский департамент с утверждения г-на начальника Морского Штаба предписывает вам, в дополнение к прошлогодней инструкции, исполнить при плавании вашем для описи Новой Земли следующее:
1) Повторить удостоверение в разности долготы между мысами Святым Носом и Канденоисом, равно определить широту и долготу острова Колгуев.
2) Докончить недовершенную в 1822 году опись Лапландского берега до границы Российской со Швецией согласно представленному от вас проекту.
3) Точнейшим образом удостовериться: мыс Желания, виденный вами и назначенный на сочиненной вами карте Новой Земли, действительно ли, как полагаете вы, есть мыс Желания, не есть ли он один и тот же с мысом Оранским; а мыс Желания не находится ли далее к северо-востоку, как показано на голландских старых картах.
4) Узнать, справедливо ли штурман Розмыслов определил длину Маточкина Шара, показанную на его карте, с которой вы имеете копию.
5) Осмотреть Югорский Шар и Вайгачский пролив и описать остров Вайгач; если же время и обстоятельства дозволят, то, обойдя мыс Желания и пройдя сквозь Маточкин Шар или сквозь Югорский в Карское море, описать восточную часть Новой Земли.
Все сие предоставляется вам исполнить по собственному вашему усмотрению, сообразуясь со временем и местными обстоятельствами, поскольку опытность и искусство ваши известны уже начальству из журналов и карт, составленных по прежним вашим плаваниям в тех местах».
Апрель.
Время до вскрытия реки проходило в обыкновенных занятиях, формировании команды, астрономических наблюдениях и прочем. Я заблаговременно стал хлопотать о кормщиках как для Новой Земли, так и для Лапландского берега, удостоверясь опытом, что такие люди при случае могут быть весьма полезны. В прошлом году не было мне в том удачи.
Ныне же явился ко мне сам с предложением услуг своих мезенский мещанин Павел Откупщиков, сын того Алексея Откупщикова по прозванию Пыха, который был одним из первых новоземельских мореходов прошедшего столетия и один из тex немногих, которые за промыслами хаживали до Доходов, т. е. до дальнейшей к северо-востоку оконечности Новой Земли. Найдя в Откупщикове человека, хотя и неграмотного, но со здравым рассудком и опытного, предложил я его Конторе главного командира, которой он и был нанят за 75 рублей в месяц на готовом содержании. В лоцманы для лапландского берега нанят был кольский мещанин Матвей Герасимов, известный мужеством своим, проявленным в 1810 году, который, любопытствуя видеть Новую Землю, пришел также ко мне проситься. Ему дано было 175 рублей в месяц. Я весьма был доволен обоими нашими лоцманами, отличавшимися сколько добрым поведением, столько и усердием своим. Оба они, а особенно последний, были нам полезны местными сведениями своими и некоторым образом способствовали успеху нашей экспедиции. По возвращении из похода были они награждены медалями на лентах ордена Св. Анны: Герасимов золотой, а Откупщиков серебряной.
27 апреля река Двина вскрылась, но совершенно ото льда очистилась не ранее, как неделю спустя.
Воскресенье 6 мая, вторник 8 мая. 6 мая лейтенант Лавров отправлен был за бригом в Лапоминскую гавань, а 8 числа прибыл с ним к Адмиралтейству. Мы немедленно приступили к его вооружению, которое с помощью постоянно хорошей погоды, при неутомимости наших людей успели окончить 31 мая и в тот же день вытянуться на рейд. Снабжение наше было совершенно такое же, как прежде. Все чиновники и служители, служившие во второй экспедиции, охотно согласились участвовать и в третьей, кроме Софронова и Прокофьева, которым болезнь того не позволила и вместо которых поступили на бриг лейтенант Завалишин и штурман Ефремов. К прежним нашим инструментам присоединился Арнольдов хронометр № 2112, повреждение которого было исправлено. Гребные суда составляли для нас ныне весьма важную статью, поскольку на них должны были мы описать весь Лапландский берег. По этой причине вместо лиственничных шестерки и четверки, бывших у нас прежде, которые и на подъеме, и на ходу были довольно тяжелы, построены ныне для нас подобные же из елового леса с медными креплениями; прекрасные суда эти во всех отношениях соответствовали нашим ожиданиям.
Вторник 5 июня. К 5 июня мы были совершенно готовы к отплытию, но крепкие ветры от N и NW задержали нас на месте еще шесть дней.