Бывший министр атомной энергетики России Адамов на днях сбежал из американской тюрьмы, — сообщает еженедельник «Диверсия». По сведениям американской стороны, Адамову удалось пересечь границу и укрыться на территории Мексики. Вчера туда в срочном порядке вылетела группа хорошо обученных депутатов ЛДПР с ледорубами.
Отношения между Россией и Латвией наконец-то сдвинулись с мёртвой точки, — пишет газета «Прибалтас правдас». Как известно, Латвия требовала от России признания факта оккупации и 100 миллиардов долларов наличными. В результате длительных переговоров через мегафон удалось существенно снизить уровень требований. Теперь Латвия согласна на миллион долларов и вертолёт, а взамен она отпустит живыми всех русских.
И напоследок — пара прощальных аккордов в честь юбилея великой Победы…
Минобороны РФ разослало циркуляры с указаниями, как бороться с военными пенсионерами. Как сообщает газета «Новые Известия», министерство дало военкоматам подробные инструкции относительно того, как пользоваться типичными ошибками военных пенсионеров, подающих иски в суды в связи с монетизацией льгот и суммами компенсаций за них. Инструкция помогает военкомам трактовать существующее законодательство исключительно против истцов — военных пенсионеров.
Победа над собственными ветеранами — очередной, но не единственный успех Министерства Обороны в войне со своими. Газета «Труд» рассказала давеча о славной жизни контрактников в 42-й гвардейской мотострелковой дивизии, расквартированной в Чечне. Контрактники эти съехались в Чечню из разных краев, чтобы немного заработать, потому что легальных способов сделать это по месту рождения Родина им не предоставила. Зато в Чечне сразу обнаружилось золотое дно. Для начала бойцам выдали обмундирование на пять размеров больше, пояснив: не нравится — покупай за свои. Причем магазин нашелся здесь же, на территории части (что отчасти и объясняет выдачу обмундирования не по размеру, не правда ли?). Запчасти к технике тоже попросили покупать за свой счет — у местных жителей. Чтобы контрактники легче перенесли стресс от покупки у чеченцев запчастей к установке «Град», начальство выдало им просроченные консервы и сухари с червями, а вместо обещанных тридцати пяти тысяч в месяц им начали платить по две, причем рапортами просто подтирались, а увольняться не позволяли. Тогда бойцы решили бежать, чтобы поделиться своими впечатлениями от такой охраны Родины в штабе округа — и побег тоже прибавил им впечатлений от Родины. Тормознувшие их кадыровцы недвусмысленно поинтересовались: знают ли они, сколько стоит голова российского солдата у басаевцев? Из этого вопроса контрактники сделали правильный вывод, что лучше заплатить кадыровцам… Короче: ни в штабе Округа, ни в прокуратуре беглецов, разумеется, не приняли, и в настоящий момент бывшие контрактники, поевшие за свой счет консервных червей, пытаются понять: что, собственно говоря, имела в виду Родина, когда звала их на ратный подвиг? Счастья вам!
На войне чеченской, братцы,
Можно славно разгуляться!
Грабь до нитки хоть кого —
Хоть чеченца, хоть свово…
Поднимайся, военком,
На борьбу с отставником!
По рукам им, по рукам,
Надоедам-старикам!
Наша верхняя палата
Бьет рекорды скорости.
Приняла закон, ребята,
И ведь без всякой корысти!
Как Адамова хитро
Янки взяли за ядро…
А храни в родных пенатах,
Всё, что дал тебе Минатом!
Праздник вышел малость странным.
Что сказать про этот день?
С днём Победы, ветераны!
С днём Пи-Ара, президент.
Здесь нам Коба ручкой машет,
Там эсэсовцы на марше…
Снова пей коктейль, Европа,
Молотова-Риббентропа!
Плавленый сырок: 20.05.2005
Здравствуйте! В эфире — программа «Плавленый сырок» и я, Виктор Шендерович. Ну, вот, стало быть, и еще неделька с глаз долой, — но надеюсь, не из сердца вон. Такое полезно помнить и даже припомнить — не грех… А пока отвечайте: что приятнее всего в текущей эпохе? Для простых россиян? Отвечаю сам: а вот как раз эта, внезапно образовавшаяся, простота и приятнее всего. Спрямил отец наш, Владимир Владимирович, многие процедуры, доставлявшие уйму хлопот. Вот, например, выборы эти… — раньше, бывало, полночи считали голоса, над каждым процентом тряслись… — теперь машинку в сеть включаем, она нам заранее согласованную цифру на гора выдает, и можно идти отдыхать. Или вечерние новости: ведь еще пять лет назад просто не знали, что и увидим! А теперь пультом щелк — опа! — вот тебе три источника (все из ИТАР-ТАСС) и три составные части (Путин в Кремле, Путин в регионах, Путин на минуте молчания). Плюс спорт с погодой, чтобы чуток отдохнуть от любимых глаз. То есть, простота такая, что дыхание перехватывает… И уж совсем просто стало с правосудием и поддержкой общественной дисциплины. Проще только в Андижане. Ну, обо всем по порядку.
Приговор Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву оказался довольно безразмерным (решили взять журналистов измором), но интрига исчезла уже на третьей минуте — с того момента, как стало ясно, что мадам Колесникова просто цитирует обвинительное заключение месье Шохина. Для того, чтобы дословно передрать (вместе с фактическими ошибками) сочинение этого синего человека, судье, оказывается, и требовались эти полтора месяца. В общем, ничего там интересного не было. Интересное было на улице. В первый день суда снаружи собралось много митингующих. Некоторые пришли, чтобы поддержать Ходорковского — они выкрикивали лозунги, волновались… С гораздо большим достоинством вели себя их оппоненты. Оппонентов привезли в автобусах — как в старое время вывозили на овощебазу. Молча, по команде человека с хорошей выправкой, в темных очках, они поднимали навстречу телекамерам федеральных телеканалов плакаты про Ходорковского и Невзлина, ограбивших народ. Потом по команде плакаты опускали и стояли себе дальше на своей овощебазе у стеночки со скучными лицами, меж собой не общаясь и на наводящие вопросы журналистов не отвечая. Ровно в два часа пополудни эта группа тяжелых аутистов, отработав свое, снялась и вместе со своей гражданской позицией пошла на погрузку в автобусы. Сторонники Ходорковского тоже свернули флаги и транспаранты и перестали выкрикивать лозунги, потому что время разрешенного митинга закончилось. Но поскольку у них тут была не овощебаза, а личное дело, то они и не разошлись. Теперь — внимание — вопрос: является ли нарушением закона молчаливое стояние на тротуаре группы граждан? Ответ: с минувшего понедельника — да. Причем нарушением настолько серьезным, что для его пресечения требуется ОМОН. Следующий вопрос: является ли нарушением закона выламывание рук и избиение людей, молчаливо стоящих на тротуаре? Как минимум с минувшего понедельника — не является.
Двадцать семь человек были задержаны у здания Мещанского суда в минувший понедельник. Некоторые из них были избиты, в том числе зампред партии «Яблоко» Сергей Митрохин. Всем задержанным было предъявлено обвинение по двум статьям: нарушение правил проведения массовых мероприятий и невыполнение законных требований сотрудника правоохранительных органов. По сообщениям СМИ, до слушания это дело так и не дошло: документы из милиции просто не передали в суд.
Ну, избиению российских граждан ОМОНом после Благовещенска было бы странно и удивляться, но в милицейской формулировке спрятан ребус, разгадка которого становится все актуальнее. Как гражданам России не нарушить закон, трактовка которого содержится исключительно в бритой омоновской голове? Им показалось, что ты нарушаешь, — и они начали тебя калечить, впоследствии не потрудившись даже передать дело в суд. А тебе показалось, что нарушают, наоборот, они — иди в Страссбург! И будь готов к тому, что тебя за это покалечат уже до нетранспортабельного состояния (в Чечне этот прием отработан уже вполне и развит до некоторого совершенства). Но вернемся к суду Мещанскому: там, вслед за днем первым, наступил день второй.
Ко второму дню суда организаторы подготовились еще основательнее: проезжающие машины начали обыскивать за сто метров до здания, а все закоулки забили автобусами с ОМОНОМ и собаками. То ли ждали Басаева, то ли просто сошли с ума от перенапряжения, я, признаться, так и не понял. Проход к зданию суда лежал через рамку металлоискателя, но и через нее могли пройти не все: не пустили группу сторонников Ходорковского. Специально уточнили у них: «за Ходорковского?» — и не пустили. Будучи человеком любознательным, я попытался выяснить, кто издал такое распоряжение, но милиционер притворился тургеневским Герасимом и только улыбнулся. А сторонников Ходорковского в конце концов опять заломали и свезли в милицию — за нарушение порядка, который внезапно установил неизвестно кто на непонятно каких основаниях. Зато к зданию суда пропустили вчерашних аутистов, сторонников мещанского правосудия — и мы с моим другом, поэтом-правдорубом Иртеневым, пройдя двойную проверку наших «корочек» с надписью «Пресса», направились к этим несчастным. В принципе, тут больше был бы кстати наш друг, мозговед Бильжо, но в его отсутствие мы решили поработать психотерапевтами сами, и пошли с аутистами разговаривать.
Аутисты молча, вдоль стеночки, стояли на прежнем месте и в письменном виде, с помощью плакатов, умоляли Путина наказать Ходорковских, ограбивших страну (причем слово «Ходорковских» было написано на ихнем транспаранте с прописной буквы, из чего я понял, что наказать требуется заодно папу, маму, а также жену и детей подсудимого). Впрочем, в возможности Путина, к которому была обращена их просьба, я верю: он сможет. Аутисты поначалу на контакт не шли; только какая-то бабушка, подпиравшая древко транспаранта, в ответ на просьбу рассказать о своей гражданской позиции поподробнее, сказала: «Мне дали, я и держу». Но затем они помаленьку втянулись в общение, и уже другая тетенька поделилась своей бедой: «У меня, — сказала, — воды горячей нет. Что мне дома-то делать? Вот пришла сюда». Неподалеку от тетеньки, по-видимому, пришедшей к Мещанскому суду помыться, под лозунгом «Повысьте стипендии» стояли аутисты-студенты. Каким образом Ходорковский из СИЗО мог бы, по их мнению, повысить им стипендии, нам с Иртеньевым узнать так и не удалось: один студент при нашем приближении просто спрятался за транспарантик, а другой на вопрос, в каком институте учится, ответил: в хорошем, и имени своего тоже не выдал. Зато разговорился крепкий дядька по соседству. Делал он это складно и вскоре договорился до того, что «брал Брандербургские ворота». Озадаченный этим феноменом, я попросил дядьку показать паспорт, потому что на двадцатые годы рождения он явно не тянул, и судя по лицу, если и брал Брандербургские ворота, то только в процессе профсоюзного шоп-тура в семидесятых. Вместо паспорта дядька пригорозил мне милицией — и снова впал в аутизм. Впрочем, ветеранов его сорта в числе тамошних активистов впоследствии обнаружилось множество: неподалеку, под транспарантом «Мы воевали не для того, чтобы нас грабили!» стояла группа теток бальзаковского возраста. Некоторые лица в этой боевой шеренге показались мне знакомыми еще со вчерашнего дня, и не только со вчерашнего… Мне не почудилось: назавтра, из газеты, я узнал правильное наименование этой застенчивой овощебазы.