Он закашлялся, замолк и закрыл глаза. С каждой минутой ему становилось все хуже.
— Скажите, то, что у вас украли, было так необходимо Абраманову? — попытался все же получить ответ Николас, Павлов молчал. Его лицо перекосила судорога. И только непрекращающийся поток психической энергии Линнера поддерживал в нем жизнь.
— Это была деталь... деталь устройства для создания защитного поля... для защиты от излучения плутония, — наконец проговорил умирающий.
— Почему она была так нужна Абраманову? Он что, имеет дело с плутонием?
— Боюсь, что хуже. Если... если он создал трансурановый элемент, тот опаснее даже плутония, как химически, так... о... ох... так и по гамма-излучению.
Вернулся Тати. Наклонился к Николасу и прошептал ему на ухо:
— Курьер от Ван Кьета. Он хотел, чтобы я взглянул на пулю, которую извлекли из позвоночника Павлова. Ван Кьету раньше не доводилось видеть ничего подобного. А я видел. Это калибр 308, и по ряду признаков могу утверждать, что стреляли из винтовки «Штейр». Это снайперское оружие высшего класса с оптическим прицелом, поражает цель на расстоянии до шестисот ярдов.
— Значит, русский был прав. Его действительно заманили в ловушку.
Голова Павлова бессильно свесилась набок, пот струился по лицу, глаза закатывались, из ноздрей выступила кровь. Николас прилагал отчаянные усилия, но даже тау-тау не способно было удержать жизнь в этом теле.
— Нам необходимо найти Абраманова, — Николас сжал руку русского. — Он же ваш враг. Скажите, как его найти!
Глаза Павлова подернулись пленкой, но зрачки все пытались сфокусироваться на лице Николаса.
— Павлов, вы меня слышите?
— Д-да... я, — он начал задыхаться; на губах показалась розовая пена, Он умирал.
— Имя! Нам нужно имя!
— Зао.
— О чем это он? — с удивлением спросил Тати. — Это же японское имя.
— Помнишь, что Ван Кьет сказал о его паспорте? Павлов прилетел сюда через Бангкок... и Осаку. — Николас повернулся к раненому. — Кто такой Зао?
Но русский уже не слышал. И не двигался. Линнер уронил его руку.
— Боже, он умер!
В последнее время Рок редко покидал Плавучий город; здесь было его пристанище, а власть безгранична. Но если уж он решался выбраться из своего королевства, на то были веские причины. С Тимоти Делакруа он встретился в Сайгоне в одном из тех новых, построенных по западному образцу ресторанов, которые вырастали в последнее время в городе. Делакруа входил в десятку наиболее процветающих посредников в торговле оружием, товар которым поставлял Плавучий город.
Рок знал, что Делакруа ждет его, и нарочно опоздал на сорок минут. Однако на место он прибыл задолго до назначенного часа. Будучи по натуре своей параноиком (что усугубилось годами войны, а потом нелегкой битвой за Плавучий город), Рок не спеша, методично обследовал все подходы, подворотни, открытые окна, обращенные к дверям ресторана и припаркованным перед ними машинам. Владелец ресторана был его хорошим знакомым, так что вовсе не обязательно было проверять персонал — всех без исключения. Тем не менее Рок сделал и это. Он был осторожен, весьма осторожен. И прежде чем выйти через черный ход, передал владельцу маленький сверток.
Хотя Делакруа постарался выбрать себе столик в самом темном углу зала, Рок мгновенно нашел его среди посетителей. Возможно, виной тому были глаза Тимоти — абсолютно бесцветные. К тому же Делакруа производил впечатление искателя приключений. За все сорок-с-чем-то лет жизни, которые он провел в джунглях, пампасах и других столь же удаленных от цивилизации местах, кожа Тимоти задубела, словно у старой куртки, шевелюра песочного цвета стала буйной и спутанной. Появилась и привычка — беспрестанно облизывать губы, словно они пересохли.
Пробираясь между столиками, за которыми сидели люди в западной одежде, Рок заметил, что бесцветные глаза Делакруа ощупали каждый дюйм его тела. Хорошо, подумал он, что решил появиться в зале безоружным.
Делакруа потягивал пиво. Они молча кивнули друг другу. Певица-вьетнамка на эстраде затянула песенку Жака Бреля о том, что она устала от жизни и хочет умереть.
Стакан виски появился на столике перед Роком прежде, чем он успел сделать заказ. Затем их оставили вдвоем.
Рок отпил из стакана и спросил Тимоти:
— Как то дельце, что я тебе предложил?
— К чему вопросы, — угрюмо проговорил Делакруа, — ты и так знаешь ответ.
Рок приподнял бровь.
— Выходит, ты думаешь, я сопьюсь оттого, что ты не разнес Линнера на куски?
— А что, разве не так?
— Пусть живет, пока. Ему надо было внушить страх перед Богом, — рассмеялся Рок. — Перед нашим Богом. Богом Плавучего города.
— Ну, этого-то я добился, — Делакруа чуть расслабился.
— Вот и славно, — Рок углубился в изучение содержимого своего стакана. Певица на эстраде совсем разошлась, перекрикивая ударные. Звуки пулями рикошетили от стен. — Знаешь, я был слегка огорчен. Этот сукин сын Винсент Тинь ухитрился провернуть немало делишек, работая на «Сато Интернэшнл». Он прикидывался посредником, покупал у меня оружие, а затем переправлял его тебе и другим торговцам — не без хорошего навара. И этот ублюдок имел наглость заявлять, что действует от моего имени! — Рок фыркнул. — Он слишком часто упоминал Плавучий город. Ну что ж, его судьба послужит хорошим примером для других. Я забрызгал его мозгами весь тот склад. Но прежде я искупал его в кислоте, — Рок причмокнул. — Ну и картинка была!
Рок, умевший улавливать малейшие перемены в настроении собеседника, ухмыльнулся.
— Что с тобой, Тим, или жизнь оказалась слишком сложной? Господи, ты же сам выбрал этот путь, так что не хнычь теперь, не жалуйся. Все равно я тебе не поверю. Слишком много крови видел. — Ухмылка Рока превратилась в язвительную улыбку. — Ты же знаешь, сколько сам сделал для того, чтобы мир был таким, какой он есть сегодня.
Делакруа допил пиво.
— Я не ожидал, что ты лично приедешь расплатиться. Обычно хватало связного.
— Но мне это доставляет удовольствие, — Рок повысил голос, чтобы перекричать музыку. — Я ведь редко куда выбираюсь. Иногда даже начинаю забывать, как выглядит мир за пределами Плавучего города. Я рад, что с тобой встретился. — Рок полез в карман и швырнул через стол белый конверт.
Делакруа поймал его и, не открывая, спрятал.
— Хорошо, что ты мне доверяешь, Тим! Я ценю это в своих независимых партнерах и рассчитываю на долговременное сотрудничество. — Заказав обед на двоих, Рок проговорил доверительно: — Мне нужен совет. Видишь ли, меня начала сильно раздражать моя подружка. Мне кажется, у нее мания величия.
Они поболтали о личных делах, потом принялись за еду.
— Надеюсь, тебе понравится, — улыбнулся Рок. — Это, конечно, не парижские деликатесы, но по здешним меркам — высший класс.
Однако очень скоро Рок отложил приборы, извинился и, миновав комнаты для отдыха, прошел на кухню, где его приятель — хозяин ресторана — колдовал над газпачо.
— Тут у меня немного жарко, — мрачно усмехнулся хозяин. — Что я должен делать теперь?
— Пристрелить повара, — буркнул Рок.
Оба посмеялись от души. Затем Рок протянул руку, и хозяин вложил в нее кольт 25-го калибра и маленький керамический цилиндрик. Рок сам навернул глушитель «Витек-112» на ствол кольта.
— На что это будет похоже? — спросил хозяин, кивнув в сторону оружия.
— На хлопок пробки от шампанского.
Хозяин понимающе кивнул.
— Спасибо за помощь, — сказал Рок. — С меня причитается.
— Чего не сделаешь ради друзей...
Рок вернулся на место. Держа руки под столом, он подался вперед. Певица старалась изо всех сил, двое хрупких вьетнамцев с электрогитарами вторили ей, перекрывая шум в зале.
— Тим, я хотел спросить тебя еще кое о чем.
Когда Делакруа наклонился к Року, тот трижды выстрелил ему в живот — как раз в тот момент, когда музыка достигла апогея. Последовали бурные аплодисменты. Сегодня, как обычно, будет «бис», подумал Рок, поднимаясь из-за столика и выходя из ресторана. Кольт полетел в мусорный бак. Жаль, что Тимоти не смог оценить изящества исполнения. Впрочем, все равно. Он был обречен с той минуты, когда согласился подбросить взрывчатку Николасу Линнеру и стал тем самым ниточкой, способной вывести того на Рока.
Ощутив прилив энергии, Рок решил провести остаток ночи, шатаясь по сайгонским закоулкам, которые были набиты самыми невероятными личностями. Предвкушая всевозможные развлечения, он принялся насвистывать какой-то игривый мотивчик. Настроение у него сразу улучшилось.
Что за волосы! Они сияли на солнце, словно золотой слиток; нет, словно карамель на изломе; нет, словно струя свежих сливок, падающая из стеклянного молочника! Кроукер, как неопытный грабитель, хоронясь за деревьями, следовал за Веспер, пока та не торопясь вела гольф-карт по пыльной дорожке.
Они забирались все дальше и дальше в глубь поместья Дедалуса. По дороге к главному дому Веспер обогнула пруд, хвойные посадки, лужайку со снопами сена и подъехала к небольшому строению, сложенному из валунов и бревен. Домик был похож на элегантную рыбацкую хижину. Из каменной трубы подымался дымок, на веранде красовалась тиковая мебель в стиле «Адирондак» тридцатых-сороковых годов. Окна хижины выходили на заросшую поляну, спускавшуюся к кустам и деревьям, чьи верхушки возвышались над кронами дубов поместья. За деревьями был виден ручей, в который Дедалус, без сомнения, каждый год выпускал форель.
Веспер зарулила на площадку перед хижиной, остановила карт возле своего черного «Ниссана-300 X» с матерчатым верхом, и, стряхнув пыль с одежды, поднялась в дом.
Детектив вышел из-за деревьев, пригибаясь, перебежал к веранде и на цыпочках поднялся по ступенькам. Крадучись, он передвигался от окна к окну, пока снова не увидел Веспер. Она стояла у огромного каменного камина, в котором пылал огонь. Какая-то женщина наливала ей бокал белого вина. Когда она повернулась, чтобы поставить бутылку на стол, детектив разглядел ее лицо — это была Маргарита.